К двери ванной была приклеена, — «на жвачку?», — записка.

«ДУШ К ТВОИМ УСЛУГАМ. ГОРЯЧАЯ ВОДА БУДЕТ БЕЖАТЬ 10 МИНУТ».

«Кофе и душ? Должно быть, я сплю».

Вопреки горящим швам, это был лучший душ на моей памяти. Я управилась за пять минут, надеясь оставить ему достаточно горячей воды. Затем я позаимствовала у него какие-то хлопковые штаны, приготовила завтрак, еще одну порцию кофе и вышла с кружкой в коридор.

Я застыла в дверном проеме в конце коридора. Я увидела, как кулак Рорка врезался в грушу. Брутальная сила удара сопровождала весь его путь. Мужчина передо мной не выглядел усталым. Каждый удар наносился с такой же силой, как и предыдущий. Пот ручейками стекал по рельефным впадинам его обнаженной спины. Черные тренировочные шорты низко сидели на его слишком идеальной заднице. Мне хотелось провести пальцами по его сокращающимся мышцам спины и прижаться губами к его...

— Доброе утро, — Рорк тяжело дышал, обхватив ладонями в перчатках боксерскую грушу, чтобы удержать равновесие.

Его плечи вздымались и опадали от тяжелых вздохов. Я боролась за контроль над собственным дыханием. «Уф, что за извращенка. Я умудрялась игнорировать свое либидо месяцами. Почему теперь я внезапно теряю контроль? Он же священник, мать вашу!»

Чертовский привлекательный священник с идеальной мускулатурой.

— Доброе утро, — мой голос прозвучал слабо. Я прочистила горло и попробовала еще раз. — Я принесла тебе кофе.

Продолжая держаться спиной ко мне, он молча схватил тряпку и вытер лицо.

— Эм... я просто оставлю его у двери, — сказала я. — Я приготовила завтрак и надеюсь, оставила достаточно горячей воды, — готова была поспорить, что мое лицо было покрасневшим. Я повернулась, чтобы уйти.

— Иви?

— Хмм?

— Спасибо. Я сейчас приду.

Я выскользнула из комнаты с раздражающим трепетом в животе.

*** 

Помывшийся и сытый Рорк уселся на остров и стал наблюдать, как я перебираю его CD-диски. Я подняла альбом «Ramones» [59] .

— Шина — панк-рокер [60].

— Была, — он боком подвинулся ближе ко мне, сидящей на полу. Его брюки карго и футболка стали хорошей сменой сутане и воротничку священника, которые были на нем прошлой ночью, и напоминали о моей дочерней вине и неуважении к католической церкви.

Его глаза цвета нефрита светились над щеками с редкими веснушками, пока Рорк оценивал меня.

Я поборола желание убежать.

— Спасибо тебе за душ. Я почти забыла, как это ощущается.

Он просиял.

— Расскажи мне, как ты это поддерживаешь. Электричество и систему водоснабжения.

Его улыбка сделалась еще шире, заполняя мой обзор, пока я больше ничего не стала видеть, кроме нее.

— Конечно. По району проходит сеть труб, собирающих дождевую воду. Контейнеры для воды находятся здесь, внизу, ниже уровня промерзания почвы. Солнечные панели снабжают электричеством и нагревают воду. Но один только нагрев воды требует кучи энергии.

Рорк выгнул бровь, будто ожидал, что я его перебью.

— Я выяснил, что для генерации энергии, необходимой для подогрева двадцати пяти галлонов, требуется, чтобы все сто пятьдесят квадратных футов солнечных панелей работали примерно семь часов. И существует масса батарей, чтобы хранить энергию.

— За десять минут в душе используется двадцать пять галлонов воды?

— Точно. Чтобы экономить, я использую пропановые горелки для кипячения воды на ужин и для чая, — он указал на разбросанные по кухне горелки. Шрамы на костяшках его пальцев сморщились от этого движения.

— Где ты научился так бить? Как ты делал это прошлой ночью в драке с тлей и этим утром, тренируясь с боксерской грушей?

— А, ну, я никогда не рассказывал этого, — Рорк уставился на свою руку и расправил пальцы, как будто вызывая воспоминания.

— Я бы с удовольствием послушала, — я драматически осмотрела комнату и, понизив голос, сказала, — я никому не расскажу.

Он широко улыбнулся и покачал головой.

— Сижу я тут с последней девушкой в мире, а она хочет послушать мою историю?

Его улыбка была заразительна. Я знала, что улыбаюсь ему как дурочка, но не могла себя остановить.

— Ладно, — Рорк поддел пальцем шерстяную петельку ковра. — Тогда я хотел бы начать с начала, если ты не возражаешь.

— Пожалуйста, — я прислонилась к книжному шкафу и встретила его прямой взгляд.

Он согнул ногу в колене и положил на нее руку.

— Я рос в Северной Ирландии. На улицах было неспокойно. Произошел раскол в обществе. Ты знаешь о конфликте между католиками и протестантами?

После моего утвердительного кивка Рорк продолжил:

— Как и остальные ребята, с которыми я рос, я научился драться и защищать себя. Но мне хотелось выбраться оттуда. Так что я поступил в семинарию, чтобы стать религиозным священником. Там я отдал свою жизнь клятвам бедности, послушания и целомудрия.

Он вздохнул и вновь заговорил:

— Я неоднократно сворачивал с пути бедности. Евангелие от Матфея 19:21 гласит: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим». Это звучало так просто, вот уж точно. Но как священник я жил общественной жизнью. Стиль жизни среднего класса предполагал наличие машины, горничной и кабельного телевидения. У меня была надежная работа и зарплата. Я не был свободен от всех мирских благ.

Рорк окинул взглядом комнату.

— Даже сейчас я не живу в бедности, и не осталось нищих, которым можно было все это раздать. Это приводит меня к клятве послушания. Ты говорила, что провела какое-то время в церкви? Ты знаешь эту клятву?

Я пожала плечами и предположила:

— «Помни о своих наставниках», верно?

Он улыбнулся.

— Чтобы быть хорошим примером Христоподобия, подчиняться своим наставникам — это само собой разумеющееся. Я говорю о послушном смирении, — вдруг его улыбка погасла. — Я так и жил, до тех пор...

Голос Рорка стих, и он стал заправлять мешающиеся дреды за уши.

— Я сорвался при виде маленького ирландского мальчика, которого высмеивали британские солдаты. Они насмехались над ним из-за его акцента. Заставляли его говорить разное... что угодно... потом колотили его за это, — он потер шрамы на руке и произнес, — я выследил каждого из тех британцев.

— Поделом им.

— Точно. Проблемой стало то... После этого я не мог перестать драться. Я терял голову при первом же намеке на конфликт. Так я обзавелся репутацией. Со мной связались ребята, связанные с подпольным боксом. Они хотели тренировать меня и выставлять на ринге. В то время я оправдывал себя, что стану более хорошим боксером, смогу помочь большему количеству ребят. Я учился у лучших и стал действительно хорош в этом деле. Я выиграл много боев и отдавал заработанные деньги нуждающимся. С тех пор я и колочу грушу. Мои наставники так и не узнали об этом.

Морщины избороздили его лоб, и Рорк произнес:

— Прошу прощения. Не в моем духе болтать без умолку.

Его добропорядочность согрела меня, пусть даже я и не могла одобрить его клятвы.

— Я рада, что ты рассказал мне свою историю, — сказала я и подтолкнула его локтем, широко улыбаясь. — И, без сомнения, твои кулачные бои спасли последнюю девушку в мире.

Он усмехнулся.

— Думаю, последняя девушка в мире и сама прекрасно справлялась, — Рорк склонил голову и сжал пальцами переносицу. — Таким образом, две из трех клятв были нарушены. Все, что у меня осталось, — это целомудрие.

Мое дыхание прервалось.

Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— Я держал этот обет целую вечность. Из трех клятв эта была, черт подери, самой тяжелой и, все же, единственной ненарушенной. Я серьезно отношусь к этому.

Я съежилась под его взглядом. Получается, я, возможно, единственный оставшийся человек на земле, который мог бы встать на пути его драгоценного обета. А у меня и так достаточно поводов для беспокойства. «Уйди. Не делай этого с ним». Я встала и проговорила:

вернуться

59

американская панк-рок – группа, одни из самых первых исполнителей панк – рока, оказавших влияние как в целом на этот жанр, так и на многие другие течения альтернативного рока (1974-1996 гг.)

вернуться

60

песня группы «Ramones»


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: