ФЕНЕЧКА
рассказ
На краю крыши сидела женщина и курила. Наброшенный на плечи серый толстой вязки плед создавал иллюзию нахохленной птицы: концы спадали по бокам, словно усталые крылья. Казалось: женщина-птица лишь на минутку присела передохнуть, ещё мгновение - и она взлетит, продолжит свой неведомый путь.
Именно эта мысль, но не фантастическая, а реальная сразу лихорадочно замельтешила в мозгу: сейчас докурит последнюю сигарету, и…
Я никогда не был в подобной ситуации и понятия не имел, что и как надо делать. От поисков решения даже вспотел, будто шагнул в парную. Ясно одно: жизнь женщины отсчитывает последние минуты.
Я ничего умного не придумал, как снять куртку, в карманах которой полно всякой шумной мелочи. Затем снял обувь и тишайше на цыпочках приблизился к женщине с подветренной стороны.
Когда мне оставалось лишь протянуть руку и схватить её за плечо, она внезапно обернулась, глянула полными слёз глазами. Смотрела долго, точно я был очень далеко, и она пыталась рассмотреть меня. Вблизи, оказалось, что это девушка чуть более двадцати лет.
-Вы кто?- наконец, спросила она глухо и влажно от слёз.
- Я мастер…антенну пришёл чинить, заявка понимаете…- я интуитивно понял, что пока надо её затягивать разговором, а там как получится.- Ночью был сильный ветер, оборвало…
-А что от меня хотите?
- Ну, не знаю, …может, помочь?
-Помочь…- девушка судорожно сглотнула, швырнула вниз окурок. Я напрягся.- Жилетка мне нужна…
-Жилетка? К сожалению, нет у меня жилетки,…есть куртка, очень тёплая…
-Вы не поняли,- вздохнула девушка, смахнув слёзы с ресниц.- Мне нужна жилетка, чтобы поплакать в неё…
-А…можно и в плечо…
- А вам разве не надо спешить?
-Нет. Посидят жильцы часок без телека,…только на пользу…
-На пользу,- задумчиво протянула. - Пожалуй… Тогда,- она постелила край пледа на карниз; я краем глаза выхватил: рядом с бедром девушки стоит початая бутылка марочного вина и рядом почти пустая пачка сигарет, сверху зажигалка,- присаживайтесь. Да не бойтесь вы,- горестно усмехнулась.- Вы верно подумали, что я самоубийца и собираюсь сигануть вниз. Так? Не угадали. Я бы и не прочь,- заслуживаю,- да не могу: мне ещё дочь растить…
Я сел спиной к бездне, на всякий случай руки держал так, чтобы в любой момент успеть перехватить девушку. Она была под градусом и сидела на опасном краю-всякое может случиться в любую секунду. А отговаривать сейчас отойти от края,…было какое-то незнакомое ощущение, что не время. Чуть позже, когда она немного расслабится. И я приготовился ждать.
Она тем временем начала свой рассказ, с всхлипываниями, то давая волю слезам, то их укорачивая. Нет, это не были банальные слёзы пьяной женщины - это была самая настоящая исповедь:
-Была у меня Фенечка, радость моя светлая… Она для меня как первый ребёнок. Крохой подарили, вот с эту бутылку. Такая симпатяшка, жгуче рыжий комочек. Сестра двоюродная удачно вышла замуж за индийца врача, каждый год приезжает с горой подарков и сувениров. Вот и мне привезла. Советовала назвать Приянкой. У неё, у сестры, дочка родилась, ангелочек глаз не оторвать, Приянкой назвали. Сестра без ума от неё, была б её воля, так всех родственниц бы нарекла Приянками. На животных отыгрывается: у неё дома кошки, собаки, коровы, даже золотая рыбка в аквариуме - все Приянки. Вот и мне навязывала. А я смотрела в забавную мордочку помесь волка, лисицы и шакала и на языке вертелось только одно слово: Фенечка… Моя мама, чуть я где задержусь, говорила: «Поторопись, у тебя ребёнок, его нужно ростить и обиходить. И купать в любви… «. Сегодня ей пять лет. Знали бы вы, как славно мы жили с ней, как она понимала меня с полувзгляда, как горой за меня стояла… Говорить не могла, но как глянет…я будто на мониторе крупно читаю… А как она улыбалась…уголки губ дрогнут, мягко расплывутся,…а в глазах смех плещется. Я буквально млела от её улыбки…
Всё было просто замечательно, лучшего и не надо. Пока не появился в нашей жизни Антон.
Она как чувствовала, что Антон окажется подлецом. Но моя бедняжка и подумать не могла, что такой же подлой окажусь и я. Я предала её…гадко, низко…
Любовь, она зараза всё испоганила… Хотя сейчас спустя время я понимаю: это была не любовь, а та самая страсть, что толкает на порой паскудные поступки. И я совершила его,…предала ребёнка… Я ведь думала, что она просто ревнует. Поначалу проводила с ней беседу, внушала: свой. Но Фенечка упрямо не желала Антона принимать за своего. Дальше - больше. Я к тому времени окончательно помешалась на этой чёртовой страсти…как наркотик был… Вот под ним и приняла решение Антона: отвезти Фенечку к его родственникам в деревню. Как же она смотрела на меня в тот день… Молча, не пискнула. Этого взгляда мне не забыть до последних дней…
В общем, повёз Антон Фенечку в деревню. Когда вернулся, навесил мне на уши по центнеру спагетти: как рады были родственники Фенечке, и что она вела себя прилично, как воспитанная умная собака. И я поверила слово в слово. И как дура тупая успокоилась. А этот гадёныш лишь через полгода признался в своей подлости: ему было лень везти собаку сто двадцать километров, так он высадил её на полдороге, далеко от населённых пунктов. Мало того: затянул ей на шее мой пояс от халата, завёл подальше от дороги и привязал к сосне. Фенечка не сопротивлялась, говорил, шла понуро. Как я понимаю её: предали, вышвырнули, так зачем жить дальше,…лучше уж умереть, и не важно где - в городе или в глухом лесу…
А я как свинья в грязи купалась в «любви» и похрюкивала от счастья…
Тварь! Тварь я последняя! И не смейте меня оправдывать!
Девушка помолчала, прыгающими руками достала сигарету, прикурила. Сделав глубокую затяжку, выпустила клуб дыма, как бы спрятавшись в нём. Я, недавно бросивший курить, почувствовал себя неуютно: во рту пересохло, в висках методично застучало.
- Можно…хлебнуть?
Она, кивнув, протянула мне бутылку и продолжила:
-Прошло чуть больше полугода. Я вдруг оказалась беременной. Возможно, тогда собственно я и начала выбираться из трясины страсти и хоть осмысленно смотреть на мир. Да, забыла сказать: из-за Антона, а больше всего за предательство в отношении Фенечки мы с мамой крупно поссорились, и никто не спешил на мировую. Кстати, маме тоже Антон с первого раза не понравился. Как она там сказала?… «Сладкое яблочко, да уж больно червивое».
Короче: чем больше рос у меня живот, тем прохладнее становился Антон. Я идиотка, всё понимала…ну, некомфортно ему спать с беременной. Ластилась шибче, уговаривала: потерпи, скоро родится ребёнок - и я опять вся твоя… И вот родилась дочка, хотя врачи уверяли, что будет мальчик, потом оправдались: чуток неправильно лежала, ошиблись… Меня вновь захлестнуло, на этот раз не псевдолюбовь, а настоящая, материнская. А этот подонок стал претензии выставлять: обманула, мол, обещала, что будешь вся моя, а получаю жалкие крохи. Как могла, успокаивала, опять просила немного потерпеть: ребёночек-то маленький, требует много внимания, неужели не понимаешь, потерпи, я всё компенсирую. Бубнил что-то обиженно, но я слепая курица верила, что он меня слышит, поймёт…
Не услышал. Более того я внезапно открыла, что он безразличен к дочке. Сначала испугалась, но потом успокоилась, опять найдя ему оправдание: мол, это его временная ревность фокусы творит, а на самом-то деле он любящий отец. Нам бы только продержаться эти первые месяцы…
Не буду распинаться, каких это трудов стоит, особенно когда самой едва девятнадцать перевалило. Говорят со вторым, третьим намного легче. Вроде и был у меня первый «ребёнок»,…но всё выветрила эта зараза «любовь»…
Кстати, дочку я назвала Фенечкой, в память той, первой.
Да, так вот первые полгода Антон вёл себя, скажем так, нормально. Я по наивности полагала, что он меня понял и всё у нас будет окей. Я даже не заикалась о свадьбе. Это ведь не главное: вон знаю нескольких знакомых, которые десятки лет живут вместе, рожают детей. И прекрасно живут без всяких штемпелей в паспорте. Главное ведь верить, что завтра, послезавтра и десяток лет впереди будем вместе, счастливой семьёй. Он сам неожиданно предложил расписаться. Ну, тут я совсем воспарила: Антошка взялся за ум!