— Нет! Вы понимаете... Вы должны понять, что я здесь совершенно ни при чем,— жалобно лепетал Ле План, сознавая, что он, как попугай, повторял слова Кохилла и Кеннера.

— А уж это я сам решу,— заявил Фрейтаг,— для этого я сюда и приехал.

Ле План, стараясь шагать в ногу с этим огромным человеком, заискивающе заглядывал ему в лицо. Но вскоре он понял, что идет со стороны парализованной части лица Фрейтага. По опустившемуся уголку рта и по остекленевшему, уставившемуся в одну точку глазу трудно было прочитать мысли Фрейтага.

— Вы очень нервничаете сегодня все утро, Морис,— сказал Фрейтаг.— Я все время слежу за вами. Я летел вместе с вами на одном самолете от Парижа до Пальмы. Я сидел сзади вас.

— Но я могу объяснить...

— Надеюсь на это. Я потребую от вас некоторых объяснений. Особенно относительно того, что вы делали с тех пор, как прибыли на этот остров. В аэропорту вас встретил друг этой женщины. Потом вы один поехали сюда, чтобы присоединиться к ней.

— Нет, нет, вы ошибаетесь. Я совсем не собирался присоединяться к ней...

— Идемте сюда,— приказал Фрейтаг. В их ботинки забился песок, когда они проходили по песчаному пляжу между рядами загорающих. Рука Фрейтага направила Ле Плана в сторону покрытых травой дюн.

— Все было не так, как вы думаете,— начал снова Ле План.— Началось с того, что невеста не доставила посылку. Она взяла ее, но вместо того чтобы доставить в место назначения, привезла сюда.

— Ив этом случае вашей обязанностью было немедленно поставить в известность организацию.

— Да, но... Понимаете, я думал, что мне удастся вернуть посылку, если я буду действовать быстро. Невеста .совсем не собиралась похищать ее. Она привезла сверток сюда, потому что не знала, каким образом связаться со мной.

— Вот, идите сюда.

Дюны были очень горячие, а песок затруднял движение. Покрытые скудной растительностью бугры становились все более высокими, вдвое выше человеческого роста. Фрейтаг стремительно двигался вперед. Все меньше и меньше встречалось людей. Наконец в раскаленной тишине, окруженные холмами мягкого песка, они подошли к глубокой впадине. Фрейтаг сел на дно этой впадины,вытянул ноги и повернул к Ле Плану парализованную часть лица.

Ле План уже больше не потел. Он высох от ужаса. Захватив горсть раскаленного песка, он медленно выпускал его сквозь растопыренные пальцы. У Ле Плана никогда не было револьвера. Но сейчас он впервые в жизни пожалел об этом. «Если бы у меня было оружие, я бы его сейчас убил. Я бы всадил ему пулю в голову. Ведь это Фрейтаг. Тот самый Фрейтаг, который убил Шредера, когда тот сообщил все полиции. Он убил курьера в Роттердаме, Додэ говорил мне об этом. И почему мы пришли сюда? В этих песчаных дюнах — как в пустыне. Никто не придет сюда, если я закричу. Он мне не верит».

— Значит, вы приехали сюда, чтобы забрать посылку,— сказал Фрейтаг.— Вы приехали один, ни с кем не посоветовавшись, и вы хотели заставить эту девушку вернуть вам посылку. Так?

— Да.

— После этого вы собирались вернуться в Париж и найти другого курьера? А организации вы бы только сообщили, что произошла маленькая задержка в отправлении. Так?

— Да, да, именно так я и хотел сделать. Я знаю, что это не разрешается, но мне было стыдно... мой выбор оказался неудачным... я надеялся предотвратить дальнейшие неприятности.

Профиль Фрейтага не дрогнул. Неподвижный глаз смотрел, не моргая, в горячее голубое небо, искривленный гримасой рот выражал недоверие. Ле План вспомнил гороскоп: может быть, наступил момент действовать быстро? Он прикинул на глаз силы врага. Да, это очень сильный, мощный человек. Бывший офицер CС, отлично изучивший все приемы рукопашной борьбы. Кроме того, у Фрейтага, вероятно, есть револьвер. Ле План робко взглянул на его двубортный серый пиджак. Револьвер спрятан там? Или, может быть, это нож? В таком тихом месте лучше действовать ножом.

— В этом деле имеет значение только сам товар,— сказал Фрейтаг.— Только товар. Вы нарушили правила. Я буду говорить прямо, Морис: если мы не найдем товар, вся ответственность ляжет на вас.

— Да, да, конечно. Но я хочу доказать вам, что я ни в чем не виноват. Я вовсе не хотел украсть посылку. Наоборот!

Фрейтаг повернул лицо, и на мгновение Морис Ле План увидел слабое подобие смеха в непаралвзованном глазу Гельмута.

Ну что ж, Морис, испытайте судьбу. Я дам вам этот шанс.

— Я сделал то, что считал лучшим. Вы должны мне поверить.

— Хорошо. Я читал ваш предварительный доклад относительно этой отправки. Человек, который встретил вас, Кохилл,— это он рекомендовал невесту?

— Да. Он и раньше работал на нас. Его предложения всегда оказывались вполне удовлетворительными.

Но он именно тот человек, который стоит за всем этим делом с кражей. Поэтому нет никаких сомнений, что на сей раз они украли посылку.

«Откуда он все это знает? — подумал Ле План.— И вообще, что известно этой уродине?»

— Да,— произнес Ле План вслух.— Пожалуй, они ее украли.

— А теперь расскажите мне все. Все, Морис. Ради себя самого, я рекомендую вам говорить только правду.

Ле План нагнулся, уставившись взглядом в горячий песок. Он рассказал все. Наступил момент говорить только правду. Правда — его единственная надежда. Когда он закончил рассказ, парализованное лицо кивнуло, как бы в подтверждение того, что слова Ле Плана его убедили.

— Сначала мы все узнаем относительно того американца, который приехал сюда с миссис Кеннер. Меня он очень беспокоит.

— Это фотограф одного из американских журналов,—> сказал Ле План.— Абсолютно посторонний человек.

— Или агент Казначейства Соединенных Штатов.

«Будь осторожен в выборе друзей”. Боже мой, я об этом и не подумал! — мелькнуло в голове Ле Плана.— „Агент Казначейства”». Он взглянул на неподвижное лицо своего визави с большим уважением. Тот встал и начал отряхивать песок с пиджака.

— А теперь давайте вернемся в отель,— сказал Фрейтаг,— нам нужно кое-что сделать. Предупреждаю вас, Морис: не пытайтесь убежать, потому что мы все равно вас найдем.

— О, конечно, я знаю. Я и не собирался...

— Очень хорошо. Ну, Морис, сегодня утром вам повезло. Я вам поверил. Но смотрите, не делайте ничего, что могло бы поколебать мое к вам доверие.

Они возвращались по горячим песчаным дюнам. Ле План шел быстрой походкой человека, только что услышавшего об отсрочке смертного приговора. Они прошли мимо покрытых полосатой — голубой с белым — материей купальных кабин и мимо маленькой палатки, где гости отеля в купальных костюмах пили аперитивы. Почерневший от солнца старик-испанец шнырял между столиками, предлагая туристам только что пойманную рыбу. В нескольких ярдах от палатки сыновья старика чинили морской велосипед, который они давали напрокат иностранцам.

Дойдя до навеса палатки, Фрейтаг остановился и повернул свое изуродованное лицо в сторону отеля, наверх. Ле План, моргая от яркого солнца, посмотрел туда же.

Отель «Соль де Самбра» представлял собой прямоугольное трехэтажное здание, белое, как пена на волнах. Он стоял у самой дороги, ведущей к пляжу, и его длинные террасы и бар доходили до каменного пирса на берегу моря.

Ле План посмотрел на террасу. Для него она находилась на слишком далеком- расстоянии, чтобы он мог различить лица людей, сидящих на ней. Но он понял, что у Гельмута Фрейтага глаза как бинокль. Фрейтаг протянул свою огромную лапу и схватил Ле Плана за рукав.

— Они на террасе. Девушка с мужчиной. Может быть, это американец? Я не могу разглядеть точно.

— Я не знаю, Для меня это слишком далеко.

— Пошли,— сказал Фрейтаг.— Давайте пойдем по пляжу и будем разговаривать. Поднимемся по ступенькам там, сзади ресторана. Так они нас не заметят.

Ле План тупо кивнул головой. Он должен был идти вдвое быстрее своей обычной походки, чтобы поспевать за длинными шагами Фрейтага. Теперь он видел на террасе девушку, но не был уверен, что это Изабель Кеннер. Она стояла у перил террасы.