Такси выехало за город и осторожно двигалось по извилистой дороге. Шофер при каждом зигзаге напряженно наклонялся к рулю. Одно неосторожное движение — и машина полетит с тысячефутовой высоты вниз на зеленые оливы. Морис Ле План не любил подобные дороги, он вообще не любил опасность в любой ее форме. Он оглянулся. На таком серпантине он легко может увидеть погоню, если Кохилл решится на это. В данной ситуации все возможно. И вдруг на одном из зигзагов внизу он увидел взбирающееся в гору такси. Но тут машина Ле Плана начала спускаться вниз, и он потерял из виду преследователя. Это, вероятно, Кохилл. Вот опять такси Ле Плана поднялось наверх, и опять он увидел второе такси. Ну что ж, посмотрим, посмотрим.

Через пятнадцать минут, когда они проезжали мимо яолей, буквально усеянных цветущим маком, шофер замедлил скорость возле указателя «Кэмп де Мар. Отель „ Соль де Самбра”. 2 мили».

К отелю вела очень узкая, покрытая гравием дорога. Две мили, согласно дорожному знаку. Ну, что же, отлично. Ле План снова оглянулся назад. Второе такси медленно поворачивало на узкую дорогу, ведущую к отелю «Соль де Самбра». От волнения брови Ле Плана соединились в одну линию. Сколько времени Кохилл будет продолжать эту комедию? Сколько еще трюков хочет он выкинуть? «У меня нет на это времени»,— решил Ле План.

Он наклонился к шоферу.

— После следующего поворота остановитесь у края дороги и подождите меня.

Удивленный шофер начал возражать, но Ле План нетерпеливо оборвал его!

— Скорее.

Шофер повиновался. Такси затормозило, завершив крутой поворот. Преследующая машина сделала поворот несколькими секундами позже. Она промчалась на всей скорости, и Ле План не смог разглядеть пассажира.

Как он и предполагал, второе такси тоже замедлило ход и остановилось в нескольких ярдах впереди. Ле План с улыбкой вышел из машины и закурил, поджидая под палящими лучами солнца бесстыдного Кохилла с его фальшивыми извинениями.

Но из остановившейся впереди машины вышел не Барней Кохилл.

Ле План увидел высокого и, как ему показалось, совершенно лысого человека. Но когда тот подошел ближе, Ле План понял, что у него просто бритая голова. Это был широкоплечий мужчина с короткими, сильными руками, лет сорока с небольшим. Он шел быстрой походкой, наступая с пяток на пальцы, как борец на утренней прогулке. На нем были светлый костюм европейского покроя, белая рубашка и дешевый американский стильный галстук. Когда он открывал рот, как он сделал сейчас, в его нижней челюсти сверкало четыре металлических зуба.

Ле План никогда раньше не видел его, но тот, по всей видимости, знал Ле Плана. Он протянул свою огромную квадратную лапу и пожал потные пальцы Ле Плана. Казалось, его глаза были способны смотреть, не прищуриваясь и не моргая, на самое яркое солнце. Он спросил:

— Вы Морис Ле План?

— Да. Но боюсь, что я...

Ле План не закончил фразу. Он вдруг заметил, что одна половина лица его собеседника была парализована. Левый глаз слегка закатился, а левый уголок рта чуть опустился вниз. Это придавало его лицу чрезвычайно странное выражение. Как будто на лицо надета маска. И тут с внезапным ужасом Ле План вспомнил, как однажды один из членов организации рассказывал ему; «Половина его лица мертва. Когда он смеется, у вас к горлу подступает тошнота».

Ле Плану не нужно было слышать следующих слов незнакомца. Он все уже знал.

— Я — Гельмут Фрейтаг,— представился мужчина.— Мы с вами коллеги. 

Оба такси остановились менее чем в ста ярдах от террасы отеля «Соль де Самбра». Фрейтаг взял Ле Плана под руку, и они пошли вниз по дороге, направляясь к отелю. Шоферы такси сошлись, чтобы покурить,

На террасе, выходящей на море, двое гостей заканчивали завтрак. Грегори Фолл в шортах и спортивной рубашке допивал четвертую чашку кофе, поглядывая на пляж внизу.

— Хотите сейчас начать работать? — спросила Изабель.

— Нет. Зачем портить так прекрасно начавшийся день?

Девушка смущенно улыбнулась, Для нее он не так уж хорошо начался. Под утро ей приснился сон, в нем она увидела себя так ясно, словно на иллюстрации к детективному роману из воскресного приложения. В этом сне Барней и Чак, улыбаясь, смотрели, как какой-то пожилой француз медленно поднимал над нею нож, намереваясь убить ее. Но потом вдруг этот француз поцеловал ее в шею. А когда она проснулась, оказалось, что целовал ее Грегори. Она прильнула к нему, как утопающая, отдаваясь ему со страстным отчаянием, с жаждой освобождения.

А после наступила обычная стыдливость. «О, боже! — подумала она.— Я, кажется, влюбилась в него. Повторяется старая история. Почему я всегда вопросы секса смешиваю с любовью? Сегодня утром мне нужно было быть трезвой, а я поступила словно пьяная, которая вечно потом сожалеет о том, что произошло. Мне нужно уйти от него. Или хотя бы некоторое время побыть одной».

— Послушайте,— обратилась она к Фоллу,— мне хочется пойти искупаться. Я пойду пока переоденусь. Может быть, мы встретимся здесь с вами через полчаса?

— О’кей. У меня что-то нет сейчас желания плавать. Я лучше посижу на солнце. А вы идите, а после купания найдете меня здесь.

Изабель очень обрадовалась этому и встала, приветливо улыбнувшись ему. Она пошла вдоль террасы, увитой диким виноградом, и поднялась по ступенькам в отель. Когда она уже достигла верхней ступеньки, двое мужчин, шедших к отелю по дороге от шоссе, вдруг спрятались за автобус. Они ожидали, пока она войдет в отель.

Грегори Фолл заметил этих двоих. Не ускользнуло от него и то, что они спрятались от девушки. Может, это просто совпадение? Но кто знает!

У него была причина отослать ее одну. Он хотел подумать обо всем, что она ему рассказала. Нужно все как-то проверить и выяснить, не была ли девушка, к которой он почувствовал такое влечение, лгуньей и воровкой.

Он видел, как двое мужчин вышли из-за автобуса и вошли вслед за Изабель в отель.

Фолл быстро взбежал по каменным ступенькам. Те двое стояли в вестибюле: высокий мужчина и низкий. Оба в серых костюмах. Они подождали, пока Изабель взяла свой ключ и начала подниматься по лестнице на второй этаж. После этого они подошли к конторке портье.

«Они меня не знают,— подумал Фолл.— Они никогда меня раньше не видели и вряд ли заметят сейчас». Он Прошел и остановился около лестницы, чтобы послушать их разговор с портье.

— Скажите, леди, которая только что вошла, миссис Фолл?

Портье кивнул.

— Она здесь со своим мужем? — спросил мужчина,

— Да.

— Он ведь американец, не так ли?

Портье заглянул в книгу.

— Да,— ответил он.— Из Нью-Йорка. А почему вас это интересует?

— Да так просто. Кажется, это наш знакомый,— произнес низенький мужчина.

— Вы говорите обо мне?

Оба повернулись с подозрительной поспешностью. На лицах появился испуг.

— Это мистер Фолл,— сказал портье.

Двое мужчин неловко переглянулись. Затем маленький торопливо проговорил;

— Извините, сэр. Боюсь, что мы ошиблись. Вероятно, мы знали другого джентльмена по имени Фолл.

Быстро, как солдаты на параде, они повернулись и отмаршировали из отеля.

Грегори Фолл пошел за ними. «Черт бы их побрал,— думал он,— все это подозрительно». Они категорически отрицали свое знакомство с ним и не захотели даже разговаривать. Без того чтобы завязать драку, вряд ли ему удастся заставить их сказать правду. А драка — это как раз то, чего ему больше всего сейчас не хочется. Подальше от драки. Он видел, как они прошли через ресторан, расположенный на террасе, и спустились к пляжу. Может быть, это контрабандисты бриллиантами? Надо будет все выяснить.

Фрейтаг своей огромной ручищей схватил Ле Плана, ведя его по ресторану, а затем по деревянным ступенькам, спускающимся на пляж.

— Как нехорошо получилось,— сказал Фрейтаг — Кто он?

— Американский фотограф. Она здесь с ним.

— Кто? Невеста?

— Да.

— А дело оказывается еще более сложным. Я думал, что только вы ее соучастник, а теперь выясняется, что вас трое.