— Время не лимитировано.

Я опять расхохотался, и это его явно покоробило.

— Да, вот еще что, прежде, чем я нажму на стартер, я хотел бы узнать, дружище... кто вас навел на меня?

— Некий Генри Биллингс. Может, знаешь его?

Смех сразу застрял у меня в глотке.

Еще бы мне не знать его! Этот гребаный червяк в сорок пятом году заложил меня военной полиции. Мы тогда нашли спрятанные офицерами золотые монеты. Он донес на меня, в моем сундучке оказалось несколько штук, и мне намотали срок, а этот подонок смылся с нашей находкой, которая стоила, я думаю, тысяч десять долларов. Его счастье, что он мне до сих пор не попался, потому что, когда я встречу его, это будет его последним днем.

— Да, я знал его когда-то, — сказал я непринужденно. — А где я могу его найти?

— На кладбище при бруклинском крематории.

Черт, я так долго ждал, я нянчил эту ненависть, и вот она вырвана у меня из рук.

— Как было дело?

— Его убили.

— Ну?

— Он назвал это имя. А незадолго перед смертью он рекомендовал нам тебя. Сказал, что знает только одну бестию хитрее себя.

— Ну что, берешься?

— Конечно.

Уж теперь-то я не должен упускать этого случая. Хотя бы ради того, что Биллингс приобрел на эти десять кусков, и что бы это ни было, оно по справедливости должно вернуться ко мне.

— Есть за что зацепиться?

— Телефонный номер. Его нашли у Биллингса.

— Чей?

— Узнавай сам. Нам это не удалось,

Он достал из кармана блокнот и, написав на нем номер, вырвал листок и передал мне. Коммутатор Марри Хилл. Когда я запомнил номер, он забрал листок и, чиркнув спичкой, сжег его в пепельнице.

Выйдя на улицу, я схватил тачку и велел шоферу ехать в сторону моего дома. По дороге я пытался обдумать свои действия в данной ситуации, имевшей все признаки захлопывающейся западни, из которой предстояло как-то выскочить. Сам удивляюсь, как это я, строгий бруклинец, Ирландец, старый Райан собственной персоной, взял вдруг курс прямо на пластиковую корзинку с копеечным идиотским призом?

На углу Сорок девятой улицы и Шестой авеню я попросил водителя остановиться, вошел в бар Джо да-Нукко с черного хода и проскользнул в заднюю комнату, где любил посиживать Арт Шейт.

Занятный он малый. Пишет фельетоны на городские темы для газетного синдиката. Арт — голова и мог бы работать обозревателем на ТВ, если бы не какая-то темная историйка, случившаяся у него с некоей девицей, когда он вернулся в 1945 году из Германии.

Он поднял голову от гранок, которые правил, увидел меня и спросил:

— Райан, где ты, однако, ползаешь?

— Понимаешь, влез тут в одно глупое дело, — ухмыльнулся я. — Слушай, Арт, ты не знаешь случаев, когда легавые вербуют гангстера, но не для того, чтобы он им стучал?

Он подумал, скривил рот, потом сказал:

— Нет, на таких строгих мальчиков, как они, это не похоже. Ну ладно, а чем ты сейчас занимаешься?

— Ничем особенным. Есть кое-что любопытное.

— Для прессы годится?

— Возможно...

— Так расскажи, не стесняйся.

— Не сейчас. Мне еще и самому не все ясно. Ты можешь кое-что для меня разузнать? Ты ничего не слышал о человеке по имени Биллингс?

Его глаза широко открылись.

— Это не тот, которого на днях убили?

Я кивнул.

— Что-то было в газетах. Убийство, кажется, причислено к бандитским нападениям. — Он вдруг замолчал и пристально посмотрел на меня: — А это не ты, случаем, Райан?.. Помню, ты говорил, что у тебя с ним какие-то счеты?

— Да и рад был бы, дружище, только вот беда, кто-то меня опередил.

— Слушай, Райан, наш разговор становится занимательным. Давай выкладывай начистоту.

— Ладно, слушай. Биллингс вообще-то не был мелкой сошкой. Напоследок он держался за что-то такое большое, что, если разузнать об этом побольше, можно давать материал на первой полосе целую неделю.

— А как ты ввязался в эту историю?

— Понимаешь, этот подонок Биллингс тоже, наверное, хотел меня прикончить. Тут одно его мерзкое прошлое дело. Сделал он его, правда, этот гребаный подонок, хорошо. Зато потом жил как змея, чуял, что встречаться со мной ему вредно. И он этого избежал. Но жил в постоянном страхе, а это ведь тоже кара.

Арт оперся подбородком на руку.

— Что я могу для тебя сделать? — спросил он.

— Как аккредитованный репортер ты имеешь право делать официальные запросы. Возьми и посмотри служебные доклады и выясни детали этого убийства.

— Это сделать нетрудно. Да и рапорты достать не штука. А вообще-то, не стыдно тебе, такому большому гангстеру, бросать мне такого маленького червячка?

— Благодарю за комплимент, — сказал я. — Ну, вот тебе еще! Ты никогда не слышал такого имени — Лоудо?

Подумав немного, он покачал головой:

— Нет как будто. А что, важная фигура?

— Черт его знает! Разнюхай о нем?

— Ладно. Как мне с тобой связаться?

— Помнишь старый особнячок папаши Мэнни?

— Это на Второй авеню?

— Да, я теперь там обосновался. В цокольном этаже.

Выйдя на улицу, я сказал сам себе: «Тебе позарез нужны любые сведения об этом деле. Иначе ты еще долго будешь ходить вокруг да около. Без информации в этом деле ни ясности, ни простоты, и ты можешь сгореть из-за пустяка именно по незнанию, а тогда никто тебе не поможет, даже эти крутые мальчики из команды с 16-го этажа, где сидит тощий начальник и обещает защиту и помощь».

Номер коммутатора Марри Хилл, который мне дал начальник, оказался совсем не телефонным номером. Это был условный код для постоянных посетителей подпольного тотализатора, расположенного неподалеку от Бродвея. Копам это было неизвестно. Даже тем копам, которых уже подкупили.

Стоящий в дверях мальчишка подмигнул мне:

— Хэй, Райан! Ну, заходи, потрать немного баксов.

Здесь были изменения. Заведение явно процветало. В баре новая стойка, гораздо лучший выбор напитков, а вместо деревянных табуреток — мягкие кресла.

Увидев меня, навстречу мне от своего окошечка двинулся сам хозяин, Джейк Мак-Гэффни.

— Ты что, подался в рэкет, парень? — спросил он.

— Нет, Джейк, уж что-что, а это точно не по мне. Я себя уважаю. Хотя определенный интерес у меня эта публика вызывает.

— Мы тоже тут прищемили кое-кого из них, — не без гордости сказал Джейк. — Ну, а у тебя что на уме?

Я взял его под локоть и отвел в сторонку.

— Джейк, вас случаем никто не заложил?

— Ты знаешь здешние дела. Мы ведь не зарываемся, Райан. Эти копы, черт бы их побрал, знают ведь про нас, но мы пока так крутимся, что комар носа не подточит.

— А может, кто-то все же за вас зацепился?

— Типун тебе на язык, парень. После того как меня таскали в суд, я веду дело чисто. Приходится, конечно, ходить по одной половице, но зато ни одна собака не тявкает. А почему ты... Что у тебя?

— Ты знал Биллингса, Джейк?

— Конечно. Днями его пристукнули. — Джейк умолк, точно подавился, лицо его стало вдруг тревожным. — Не он ли заложил, как думаешь?

— Нет, с его стороны все чисто. Код, который есть у полиции, копы считают телефонным номером. Да он ведь и устарел уже, разве нет?

Джейк сразу расслабился, вытряхнул из пачки сигарету и задымил.

— Уф! Значит, все в порядке. А они ведь здорово бы стукнули по мне, случись им кое-что вынюхать.

— Слушай, Джейк, как ты думаешь, почему они пришили Биллингса?

— Как я думаю! — рассмеялся он. — Да я не думаю, парень, я знаю. Когда он в тот вечер уходил отсюда, у него в кармане было двенадцать тысяч наличными. Лошадка по имени Энни Фут принесла ему/удачу. Так что тут спрашивать, почему его убили?

— Он давно здесь бывал?

— Месяца с два назад появился.

— А кто его привел?

— Гонсалес. Ты ведь его знаешь, кассиром у меня одно время работал. Коротышка Джуан у нас прославился, ребенка вытащил из Гудзона, потом в газетах даже была его фотография. Он в последнее время все больше в доках околачивался, потом эта дамочка его подцепила...