С «удвоенной Надеждой» Николай переместился в ресторан «Арбат». Там, с поправкой на советские реалии, был «формат» — дорого и солидно. Очереди на вход не было, но и мест тоже. За любовь швейцара все равно пришлось платить. «Надежды провинции» смущались советским гламуром, терялись в меню (в «Московском» все меню — шампанское и пломбир), но им нравилось. Хотя Николая смешила скудость этой роскоши, черной икры с осетриной ему вполне хватало. И конечно же радовали цены. При всем желании в их утробы больше ста двадцати рублей меню не войдет. Однако пришлось непредвиденно платить оркестру: Николай пришел сюда пообщаться, а перекрикивать музыку не хотелось. Добавить пришлось еще раз, чтобы оркестр не исполнял заказы гостей из южных республик с их особыми музыкальными пристрастиями. Регистрацию в Москве еще не ввели, все были гражданами одной страны.

Болтая с Надеждами, Николай весело наблюдал за суетой у столика метрдотеля по поводу нэпонятного поведения оркестра. Ледяная игла тошно уколола где-то в желудке: крысиные усики. Они-то тут что делают? Совпадение? Впрочем, успокоил себя Николай, в этой Москве мест не так уж и много, все топчутся на одном пятачке.

Но любой вечер заканчивается и встает вопрос: что дальше? Для девушек Николай придумал легенду «работник „Внешторга“ в разводе», она объясняла и заграничный вид, и достаток. На такого живца в СССР клюет любая золотая рыбка, а уж незолотая… Ход событий этого вечера сузил воронку принятых решений до выбора: какая из Надежд в общагу, а какая остается. Николай видел, что ни одна в общагу не хочет и хрупкая девичья дружба вот-вот даст трещину. Он попробовал увеличить число возможных вариантов, предложив остаться обеим. Обе испугались. Не предложения, а отсутствия перспектив у такого поворота событий. Николай предотвратил назревающий конфликт, «отпустив» обеих, шепнув каждой, что нравится ему именно она, и, чтобы не поссорить с подругой, лучше они встретятся завтра-послезавтра с глазу на глаз. Координаты, такси до общаги, прощальные поцелуи. Все, вечер исчерпан.

Нужно пояснить, с чего это наш герой-любовник проявил такое благородство и пощадил девичью дружбу в ущерб своему удовольствию здесь и сейчас. Все очень просто, прокручивая в голове сценарии продолжения вечера, Николай в любом из них упирался в неразрешимый вопрос: ГДЕ? В СССР не было секса именно из-за того, что социализм не нашел правильного ответа на этот вопрос. Поэтому же секса не было сегодня и у Николая. Коммунальный вариант, несмотря на дозволение Татьяны, годился для того Николая, который сейчас на БАМе, но не для этого. О гостинице не могло быть и речи — человек без брони, без командировочного удостоверения и тем более без советского паспорта ни за какие разумные деньги не мог снять номер, а предложение неразумных денег вызвало бы подозрения с непредсказуемыми последствиями. Вариант же с общежитием, где обитали наши Надежды, мог прийти только в голову невзыскательного автора этих строк. Николай поехал спать домой.

Наступили длинные выходные. В СССР 7 и 8 ноября были нерабочими днями, праздновалась годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. В этот раз 8-е число пришлось на понедельник, получалось три выходных подряд. В предыдущие дни ничего примечательного с Николаем не приключилось: общался с Татьяной, гулял по Москве, встречался по очереди с Надеждами в снятой квартире, вечерами тлел (вместо «зажечь!») с ними по ресторанам, еще раз встретился с Эдиком для пополнения советской наличности. Вот, собственно, и все содержание его путешествия в прошлое. Николай с горечью для себя отмечал, что флирт, он и в прошлом — флирт, и только.

Впрочем, одно важное событие было — телефонный разговор: Петр позвонил жене с далекого БАМа, и Николаю удалось поговорить и с другом, и с собой.

Звонок раздался в четверг вечером, незадолго до выхода Николая на провинциальные гуляния.

— Привет, Танюшка! — кричал в трубку Петр. — У нас тут уже ночь, поэтому соединили быстро, всего за 15 минут! Доехали хорошо, устроились в гостинице. Неси ручку, запишешь адрес и телефон…

— Здравствуй, родной. Петя, ты знаешь, у нас гость, Николай.

— Какой Николай?

— Тот, у которого ты летом побывал…

— Да ты что?!!! Позови.

— Здорово, коммуняка! — взял трубку Николай.

— Здорово! Ты с терминами поаккуратней, мы по межгороду разговариваем… Ты как сюда попал?

— Так же как и ты, на метро.

— Баба?

— Она.

— И как тебе у нас?

— Нормально. Без особых потрясений. Честно говоря, даже немного обидно, казалось бы, мир перевернулся, а все как-то… Кстати, Петя, ты молодец, правильные выводы из своего посещения сделал.

— Тебе Танька рассказала?

— Не только. Я уже имел возможность наблюдать результаты в будущем. У тебя, у вас всех все хорошо! Я очень рад за тебя, молодец!

— Кстати, Коля, а у тебя как? Ты к нам… Сбежал?

— Ох, и прямолинейный же ты, дружок, нельзя было помягче сказать?! Впрочем, черт с тобой, будущим политиком, называй вещи своими именами — так правильнее. У меня, Пеца, теперь тоже все в порядке! Никуда я не сбежал, проблемы разрулил, в отпуск собрался. В кои-то веки поехал в метро и на тебе — Баба! Короче, я у вас в отпуске. До вторника. До этого или до следующего: мне Баба времени дала больше, чем тебе. Пользуясь случаем, даю твоей Танюхе уроки адаптации в грядущей жизни. Кстати, а Я там далеко от тебя? Трубку можешь дать?

— В смысле? А-а-а… Рядом. — В сторону: — Ты понял с кем я говорю? На, поговори.

— Алло…

— Привет, брат мой меньший.

— Привет… Ты — это я?

— Да, я — это ты. Давай так, я буду говорить, а ты слушай, времени на охи и ахи у нас нет. По существу: теперь я точно знаю, что изменить свою судьбу возможно, а значит, мы с тобой должны подкорректировать нашу биографию. Я оставлю у тебя в комнате подробное завещание-инструкцию, так сказать «назидание народам древности», постарайся следовать ему как можно ближе к тексту. Ты, я знаю, человек творческий, все захочешь сделать по-своему поэтому еще раз уясни — я не твой родитель. Я — это ТЫ. Ты, который уже нахлебался дерьма и набил шишек. Так вот, пусть будут у нас с тобой и дерьмо, и шишки, но не старые, а новые! Так сказать, диалектическая спираль развития: повторение истории на новом уровне. Сечешь?

— Секу.

— Я тебе еще кое-что оставлю, что бы было проще стартовать. Эх, жалко, ни мобильника, ни компа нельзя оставлять, а то бы мы с тобой еще и на постоянной связи были — этакое дистанционное обучение из будущего!

— Не понял, о чем ты?

— Да и не важно. То, что тебе нужно, ты поймешь. Вот, собственно, и все. Надо же, и это все, что я сам себе могу сказать в назидание и напутствие!

— Разве? Ты же можешь дать конкретный совет по поводу каких-то важных ситуаций. Разве у тебя не было такого, от чего ты, например, можешь меня предостеречь?

— Нет, братишка, мы пойдем другим путем. Мы возьмемся за дело системно, мы изменим весь сценарий, в нем ненужных эпизодов просто не будет. Мы же с тобой ребята умные, зачем нам мельчить? Я дам тебе советы по поводу ситуаций в принципе, а как действовать конкретно тебе, ты разберешься. У тебя всегда на руках будет джокер — ты будешь знать, когда и чем ситуация закончится. Хотя два конкретных совета дам. Петька любит фразу, что человеку нужен человек, ты прислушайся. Когда пойдут деньги, пойдут телки. Любые и в любом количестве. Так вот мой совет — не теряй на них времени, ищи человека для себя. Одному плохо. А с деньгами еще хуже. Для других ты перестаешь быть человеком. Ты для них — кошелек, мешок с подарками, средство решения их проблем, источник заработка, что угодно, только не человек. Постарайся найти своего человека до денег.

— О как! На старости лет решил стать моралистом за мой счет? Ты, значит, развлекался на полную катушку, а мне нельзя?!

— Дурак! Я не о морали, а об одиночестве. Ладно, надеюсь, все-таки дойдет. И не перебивай меня, я главного не сказал. В моем сценарии папа умрет от рака в марте 99-го. Ему поставят диагноз за три месяца до смерти. Если бы лечить начали своевременно, при моих… твоих… при наших возможностях он пожил бы еще лет двадцать или больше, понял? Постарайся заставить его бросить курить, у него был рак легких.