И Господь-Аллах сделал так, чтобы всякие контакты между Полушарием Веры-Истины и Демонским полушарием прекратились до Страшного Суда.

И теперь Россия мирно и счастливо процветает под крылом Веры-Исти-ны!» – знакомо зазвучало в голове Егора.

Но контакты не прекратились.

Во-о-он они, карачи…

«Это не просто роботы-наблюдатели. Это, брат, те ещё сволочи! Помнишь, сколько их у Комбината? Смотрят… гады. Следят. Вдруг мы чего учудим? сказал Зия. – Мудрое решение! Никакой гонки вооружений, никакой – да-же гипотетической – конкуренции! Мечта Конфуция-лжепророка!»

«А Демонская Сеть?» – спросил его Ромка-джи.

«А мы, мой милый дикарёнок, её никак вскрыть не можем! яростно отозвался Зия. – Она есть. Валяй, настраивайся! Только уровень програм-мирования там другой, понял?»

«Так значит, я мог к демонам попасть…» – с непонятной интонацией ска-зал Ромка-джи.

«Мог. И должен был. Потому что единственное, чего, по моему разуме-нию, не могут пока в Демонском Полушарии – так это выращивать гениев. А гений это работа штучная и ценится во все времена. Это, брат, от Гос-пода-Аллаха и никак иначе! И это – наша единственная и самая невоспол-нимая дань!» – зло… чересчур зло ответил тогда Зия…

«А что, у них своих нету что ли?» – пробормотал Егор.

«Есть. Генетически они ничем от нас не отличаются. Те же люди, что бы там ни говорил ваш староста. – Зия осторожно повернулся на спину и закрыл глаза. Однако таланты и гении, пропадак›щие без дела слишком большое расточительство».

…и Ромку-джи с тех пор, как подменили.

Егор отполз назад. Ладно… пусть карачи стараются. В конце-то концов, дело не в том, летают демоны в космос, или живут так же, как и мы. Пусть летают. Луна… Марс, орбитальные заводы.

А по Егору – так, вон, мулла-батюшка, правильно говорит – мол, все мы из земли вышли и в землю прахом уйдём. Души наши, ежели безгрешны, силу ангелов обретут – и безразличие к делам плотским, земным. А сила у ангелов много больше, чем человеческая. Вот тогда-то и налетаемся взяв-шись с Маринкой за руки.

Егору вдруг представилось, как вместе с Маринкой они взмывают ввысь, мимо Луны и Марса… прямо к тёплому, не жгучему солнцу… оставляя вни-зу Землю с её зелёными полосками лесов вдоль Северного Ледовитого оке-ана… с неизвестной оттаивавшей Антарктидой. Землю, с её войнами и набе-гами, раздорами и чересполосицей, талантами и бесталанными.

С её разделением на людей и демонов… которые вовсе и не демоны. И есть там, у них, наверняка, свои демонские Маринки и Егоры…

Егор активировал ларинги и сообщил старосте, что возвращается. Смен-щик Карим уже должен был ждать его в условленном месте. Время дозора подходило к концу, и ноги сами несли в город, где ждала самая прекрасная девушка на свете… где ждал ещё не рождённый сын.

Зия говорил, есть племена, где детей специально относят к карачи. Кара-чи-культ. И если те не забирают ребёнка – все поют и пляшут. Мол,- ура! – считай, крещён и право на жизнь получил.

Не-е-т, громко протянул Егор, это уж хрен вам!

Калаш привычно оттягивал плечо.

«А вдруг сыночку нашему будет там, у демонов, намного лучше, чем здесь, в пустыне?» – тихо-тихо прошелестел голос Маринки.

«Мы не сделаем вам ничего плохого! Вашему ребёнку ничего не угрожа-ет!» – тотчас воззвали карачи из другого уголка памяти.

«Нет, любимая моя девочка, ответил ей Егор, нет. Не отдам! Это – мой – сын!»

Декабрь-2006

В И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дере-ва жизни, и не стал жить вечно.

Книга Бытия, глава 3, стих 22

МОЕЙ КВАРТИРЕ ТРИ КОМНАТЫ, И НИ ОДНОГО ОКНА.

Двери у меня тоже нет. Есть только приплюснутый сверху парал-лелепипед нспроницасмых стсн, обитых мягким желтым покры-тием, да тонкие, прозрачные перегородки между них. Есть важная, где я навожу чистоту. Есть главная комната, в которой я сплю и ем. Есть еще… О третьей комнате я расскажу позднее.

И каждый день, из года в год, всю свою жизнь, я просыпаюсь на белой посте-ли, всегда чистой до хруста, и раз за разом иду к синтезатору готовить завтрак.

Я живу в этой квартире столько, сколько я себя помнк), и никогда мое те-ло не покидало этих стсн. Я живу абсолютно один, и линп, опять и опять за-девая рукой эти незыблемые преграды, я задаюсь одним и тем же вопросом:

А как я вообще попал сюда?

Мои дни одинаковы, как капли воды, падающие из не до конца закрыто-го крана в душевой кабине, а вся моя жизнь сытна и безопасна, но я…

Я живу. Это все, что тут можно сказать.

И вот уже в которой раз я просыпаюсь, свешиваю ноги, и касаюсь вечно теплого пола. Отталкиваюсь рукой от кровати, и иду запускать синтезатор. Сегодня, как и в любой из этих бесчисленных дней, меня ждет сытный завт-рак, и я удивляюсь, каким образом я не разжирел за все эти годы.

Синтезатор вытянут вдоль стены перпендикулярно кровати, и представ-ляет собой длинную трубу, одним концом выводящую к столу, а другим к пульту управления, и украшенную ярко-зеленой надписью, призываю-щей меня возвращать в синтезатор остатки пищи в целях экономии атомов. Что я, впрочем, и делаю – не хватало еще, если человечество переведет все атомы во Вселенной.

Каждый день я вижу эту надпись, и каждый день задаю себе один и тот же вопрос:

А есть ли оно, человечество?

И если есть, то неужели все оно живет в этих камеппых ящиках, не поки-дая их пределов?

В синтезатор заложено пять миллионов наименований продуктов и их ингредиентов. Заказать можно что угодно! Вот, скажем, на «ом» что унас есть? Омары или омлет? И то, и другое нравится мне почти в равной степени, но сегодня я больше расположен к омарам. А еще – к черной ик-ре с черным хлебом, и ковбойскому чаю мате. Заказать это все пять ми-нут. Синтезировать – около часа. Остается только нажать на «Пуск».

Синтезатор вздрагивает, и начинает часто-часто вибрировать, слегка наг-реваясь, и издавая пронзительный свист: идет термоядерный синтез. Пусть машина приготовит пока кислорода, углерода, азота а я пойду в душ.

И вот, стоя под теплыми струями, вдыхая воздух, свежий, как в первоз-данном лесу Мезозоя, я размышляю о том, до чего хороша моя жизнь.

Ведь правда – в Холодной войне я не раз слышал о двух изобретени-ях, что изменят лицо человечества: термоядерный реактор и интернет. Первый должен был раз и навсегда положить конец нищете и беспра-вию, второй – поставить крест на людском одиночестве. В конечном счете, они это и сделали, но на то, чтобы провести интернет в каждый дом, потребовалось всего тридцать лет, а на то, чтобы термоядерный ре-актор стал бытовой техникой – в десять раз больше. И вот уже я считаю, что омлет вкусней, чем омары.

Когда я возвращаюсь в комнату, синтезатор уже не свистит – теперь из его недр доносится громкое, резкое, ядовитое шипение. Это идет химичес-кий синтез, и внутри машины рождаются белки и липиды, АТФ и НАДФ+, и даже дезоксирибонуклеиновая кислота. Синтезировать пищу без ДНК быстрее на треть, вот только вкус будет совершенно не тот.

Вскоре шипение сменяется хлюпаньем – пошел биологический синтез. Неизвестная сила собирает молекулы в клетки, а из клеток, как из кирпича, строит почти что живой организм. Это, в общем-то, долго, но я предпочи-таю есть омара, а не бесформенную кашу.

Словом, один час от нажатия кнопки – и мой омар лежит передо мной, теплый, сочный и мягкий. Есть вилка, но я ем руками. Ем, как всегда, нас-лаждаясь, и думая о том, что еда – это, как ни крути, а прекрасно.