— Ну, слава Богу! И наше войско подоспеет туда в это же время. Ну, рассказывайте, что там случилось? Почему так долго не возвращались?

— Когда мы приехали в имение полковника, он был болен. В том состоянии Кульбасу, не то что в поход идти, но думаю, и жить ему оставалось недолго. При помощи тамошнего знахаря удалось узнать причину его болезни и способ ее лечения. Вот мы и помогли полковнику избавиться от недуга. А сейчас он здоров и выступил со своим полком на соединение с нами, - спокойно рассказывал Игнат так, как будто речь шла о вчерашней погоде.

Степан с удивлением поглядывал на Голованя, но помалкивал. Кошевой, перехватив взгляд Колоды, спросил:

— Что же это за болезнь такая, что и жизнь его была под угрозой? Сколько лет полковника знаю, он даже не кашлял никогда.

— Да, как Вам сказать, Батько? Странная хворь, конечно, - пытался выкрутиться Головань.

— Что ты крутишь, хорунжий? Или я уже веры не имею у казаков? - возмутился Шульга.

— Да, Бог с Вами, что это такое Вы говорите? Ладно, скажу, как есть. Сатана приложил свои лапы к болезни полковника, а попросил его об этом ясновельможный князь Острожский, - переходя не шепот, проговорил Игнат.

Кошевой задумчиво, как будто сам с собой разговаривая, произнес:

— Насчет сатаны, ничего не скажу, я с ним не знаком пока. А вот с князем Острожским имел удовольствие сталкиваться. Это очень похоже на его манеры. Он мог еще и не такое придумать. Счастье, что Кульбаса удалось вырвать из его дьявольских рук. Ладно, мы еще сочтемся, ясновельможный…- и, обращаясь к Игнату, добавил, - Есть к тебе еще задание. Дело непростое. Возьмешь полсотни казаков из Незайманьковского куреня, и поедите в степь ближе к Перекопу. Там, сейчас, татары часто на охоту выезжают. Постарайтесь захватить кого-нибудь поважнее из них: ну там бея какого-то или мурзу. А в разговоре, между собой, побольше ругайте ихнего хана, не стесняясь в выражениях и, добавьте, что джигиты ихние - трусы и слабаки, а поединщик у них вообще хуже бабы. А у нас, мол, есть богатырь, равных которому нет во всем свете. И, если бы их Герей был посмелее, то выставил бы на бой своего батыра, против нашего. Где стоит наш лагерь, можешь не говорить. К тому времени, я думаю, они уже и сами это знать будут.

— Все понял, Батько. Нужно запустить “ежа татарам за пазуху”. Сделаем.

— Ты, слушай дальше. Так вот, этого мурзу или кого ты там словишь, после, надо отпустить. Но не вдруг! А как будто по оплошности. Придумаете сами как. И рысью назад в лагерь. Тебе еще к поединку готовиться. Не забыл? Другого такого, как ты, богатыря у нас нет. Так, что голову береги. Она теперь не твоя, а принадлежит всему товариществу. Людей подберешь сам. Скажешь, я приказал. Ну, идите, отдыхайте. Хлопцы вышли из шатра и, расспрашивая казаков, пошли искать, где располагается Незайманьковский курень.

— Ну, что скажешь, друже? - спросил Шульга, обращаясь к полковнику Череде.

— Да, чертов сын Острожский. Ну, ничего, придет время, он еще ответит за свои дела.

Разыскав атамана Незайманьковского куреня Михайла Кулиша, казаки передали ему приказ кошевого.

— Завтра с утра и поедете, - ответил им Кулиш. - Недостатка в желающих ехать с Вами не будет. Все и так уж, давно, рвутся в дело.

19. Хитрость Запорожцев.

На рассвете отряд Запорожцев во главе с хорунжим Голованем, двинулся в Перекопские степи. Весь день ехали Крымским трактом. Когда стемнело, остановились на ночлег в степи, съехав с дороги. Развели огонь, стали готовить ужин. Игнат подозвал Степана и изложил ему свой план:

— Как только заметим татар, ты с пятью казаками поедешь к ним на встречу. А я, с остальными хлопцами, буду в засаде. Татары погонятся за вами. Гони их прямо на нас. Да смотрите, сами, не попадитесь к ним в плен. Мы сможем наброситься на басурман только тогда, когда им будет уже не уйти от нас.

— Пусть только клюнут, - хитро улыбаясь, проговорил Колода,- а я, уж, приведу их к Вам, как дед Петро вытаскивал карасей на берег, помнишь?

— Ладно, ладно. Только бы попался кто-нибудь познатнее. А то простому татарину могут и не поверить.

Утром сели на коней и поехали прямо в степь, держа направление так, чтобы солнце было слева. Проехав несколько часов, хотели уже сделать привал, но один из казаков указал на горизонт. Вдали виднелись несколько черных точек. Игнат, вглядываясь вдаль, произнес:

— Татары. Человек десять - двенадцать. Степан! Давай, вперед! Мы укроемся вон в том овраге, там, где кустарник сверху, видишь? Гоните их прямо на нас.

Колода кивнул головой, и с пятью хлопцами поехал на татар. Головань с остальными, укрылись в засаде. Не прошло и полчаса, как на залегших в траве Запорожцев, неслись во весь опор всадники. Колода с казаками галопом летели по степи. За ними, метрах в ста сзади, мчались десяток татар. Как только, Степан поравнялся с оврагом, из него выскочили Сичовики с Игнатом и столкнулись лоб в лоб с басурманами. Те, даже, опомниться не успели, как их вышибли с коней и связали. Татары сидели на земле с ошалелым выражением на лицах, и никак не могли понять, откуда взялись, напавшие на них Запорожцы.

— Буджуй карамджуй, - проговорил один из пленных. По виду - главный татарин, так как был одет богаче остальных.

— Молчи уже, раз попался. Все равно же ничего не понятно, - проговорил Степан, - может, кто из Вас по-человечески говорить умеет? Тогда переведите, что вон тот хочет.

Помолчав, один из пленных сказал:

— Я говорю, по-вашему. Это-мурза Бучун Калимбей. Очень богатый человек. Говорит, что Вас накажут за это.

Казаки дружно засмеялись. Один из Запорожцев сказал:

— Видишь как, у самого жизнь держится на нитке, а других пугает. Наверно, от страху пыжится.

— Кто же, это нас накажет? Да Ваш хан Герей только и храбрый, что на мирные хутора наши нападать. А воевать он умеет только с бабами и детьми. В вашей Орде не найдется ни одного батыра, чтобы против меня устоять смог,- выпалил Головань, обращаясь к мурзе. Лицо у татарина раскраснелось, пальцы на руках сжались в кулаки.

— Мне переводить, что вы сказали? - спросил татарский толмач.

— Не надо. Я вижу, что мурза меня понял! - ответил Игнат.

Казаки собрали хворост, развели костры. После ужина начали укладываться на отдых. Головань подошел к Степану.

— Ну, что с татарами?

— Все, нормально. Сделал, как ты велел. Мурзу и толмача связали так, что и ребенок развязался бы. Думаю, ночью они попробуют сбежать.

— Пусть часовые их не заметят сразу. А когда татары будут уже далеко, поднимут шум со стрельбой. Все как положено. Только бы не разгадали они наш замысел. Басурмане сами хитрые, как черти, да и не дураки вовсе! Вот только гонору у них много и самоуверенности, - распорядился хорунжий.

— Не беспокойся. Все будет натурально, - заверил Степан.

Наступила ночь. Люди заснули, умостившись, каждый, как ему удобно. Сон одинаково повелевает всеми. Ему все равно, кто ты - украинец или татарин. Прикажет тебе, и ты уже в его власти. Степь тоже отдыхала вместе со своими обитателями, угомонившимися после дневных забот. А шум ковыля, потревоженного ночным ветром, походил на дыхание спящего великана. Покрывало из облаков укрыло своей тенью землю. Бучун Калимбей толкнул ногой переводчика. Тот поднял голову и увидел, что мурза уже не связан, и сам, пошевелив руками, освободился от веревки. Они поползли к пасущимся неподалеку коням. Степан и двое часовых внимательно следили за ними, периодически издавая звуки храпящих людей. Как только татары вскочили на коней, казаки закричали и начали стрелять. Игнат приказал всем собираться в дорогу. Оставшихся пленных забрали с собой.

— Оставаться здесь больше нельзя. Уходим к своим. За татарами следите, чтобы не убежали. Кошевой решит, что с ними делать. Держите по звездам на “Чумацкий Шлях” - там север, - приказал Головань и, через пять минут Запорожцы были в пути.