Со стены за Лизой наблюдали десятки глаз, словно вопрошая, что это за новое лицо в их вотчине, и зачем она пожаловала сюда, медленно ступая от картины к картине. Полутьма не позволяла увидеть детали изображений, как ни вглядывалась Лиза, не в силах отвести взора от портретов — от этих знакомых глаз, наблюдающих за каждым ее шагом. Особенно таинственными казались старые портреты — судя по одеяниям их героев, созданные живописцем более полутора веков назад. Пышные околыши шапок, богато расшитые старорусские кафтаны. Только мужские лица — с темными усами и широкими бородами. И везде внимательные, цепкие глаза Дмитриевского…

Продвигаясь от портрета к портрету, Лиза словно шагала из эпохи в эпоху. Изображения допетровских времен сменялись помпезностью париков и одежд екатерининского и елизаветинского царствований. Стали встречаться женские лица и редкие семейные портреты.

У одного из них Лиза даже задержалась на короткий миг. В центре — глава семейства в придворном платье Петровской эпохи, достопочтенный муж и отец, возле него сидит супруга с робкой улыбкой на устах. Двое мальчиков-подростков в париках с узкими косицами за их креслами, три девочки расположились у ног родителей, словно маленькие ангелочки, в тонких белых платьицах. Любопытно было разглядывать все эти лица, размышлять о судьбах и голосах, которые когда-то звучали под крышей старого дома. Ведь именно этот суровый мужчина в парике с пышными буклями заложил первый кирпич в фундамент усадьбы в начале прошлого века. Именно с него все и началось…

Искомый портрет Лиза нашла не на стене, как ожидала, а на подставке. Дивная акварель, с которой смотрела та, что с недавних пор не давала ей покоя. Девушка с пристрастием стала вглядываться в каждый штрих на холсте, навеки сохранившем светлую красоту молодой женщины. Этот свет так и струился из ясных больших глаз цвета луговых васильков, невидимой взгляду аурой окутывал облаком весь ее облик. Сама доброта и очарование. Сама невинность в синем шелковом платье с открытыми плечами. Невинность, которую сгубила, по словам злых языков, любовь и неудержимая страсть Дмитриевского.

И при этой мысли снова вспомнился тот странный сон. Горячее дыхание, обжигающее нежную кожу. Прикосновение тела к телу, такое тесное, что даже ладони не поместить меж ними. Страстный поцелуй, терзающий ее губы…

«О ком думал тогда, на бале, Александр?» — с каким-то странным отчаянием, теснившим грудь, подумала Лиза, глядя на женщину, сходство с которой ей так хотелось отринуть сейчас. О ней ли самой, нежданно появившейся в его имении? Или о той, что уже столько лет лежала в могиле? Не представлял ли Александр иную персону в руках того улана, воскрешал ли мысленно прошлое?

Да, был расчет, что Лиза привлечет внимание хозяина Заозерного своей наружностью, своей удивительной схожестью с той, кого он так любил когда-то, рискнув ради нее всем, чтобы назвать своей. Но осознавать, что Дмитриевский смотрит в ее лицо, а видит иные черты, было на удивление невыносимо.

— Нет, — громко сказала Лиза, запахивая плотнее шаль на груди. Ее глаза упрямо смотрели в глаза женщины с портрета, а в душе неясным огоньком вспыхнула зависть к той, что когда-то настолько вскружила голову Александру. — Ни малейшего сходства!

— Абсолютно согласен с вами, — тут же донеслось из-за ее спины, заставив Лизу даже вскрикнуть от неожиданности. При этом она инстинктивно отшатнулась в сторону и чуть не упала, запутавшись в юбках. Только крепкая рука в тот же миг покинувшего свое место в кресле у портьеры Александра удержала ее от позора падения на пол.

— О mon Dieu! — переводя дух, воскликнула Лиза и, заметив истеричные нотки в своем голосе, совсем огорчилась. В который раз попасть впросак перед Дмитриевским! В который раз выставить себя перед ним в столь неприглядном виде!

Она в раздражении вырвала руку из его пальцев, стараясь не обращать внимания на легкое разочарование, что мелькнуло в душе, едва тот отпустил на волю ее локоть, не сделав ни единой попытки удержать при себе.

— О mon Dieu! — повторила Лиза, даже не скрывая свою злость на Александра, что шагнул в эту полутемную комнату из ее мыслей, на себя — за жар во всем теле от простого прикосновения пальцев в напоминание об иных касаниях, и на ту, что никогда не знала, но о которой отчего-то не могла думать с равнодушием.

— Вы должны были известить о вашем присутствии, едва я шагнула на порог! — Лиза странно робела взглянуть в глаза Александра. Да и полутьма, наполнявшая комнату, действовала на нервы. И его присутствие так близко к ней…

— Я полагал, вы приметили меня, — в его голосе даже сомнения не звучало, что могло быть иначе. Разве ж можно было его не заметить, казалось, говорил тон его голоса. Такой насмешливый… О, как же он нервировал ее!

— Вам дивно слышать это? Но так и есть! — отрезала Лиза. — В портретной слишком темно для дневного часа.

— Свет — первый враг великолепия холста. Иначе полотна не сохранить, — беззаботно отозвался Александр, но она успела заметить его короткий, едва уловимый взгляд на акварель на подставке.

— Bien sur, ни единого мазка кистью… ни единой черты! — слова прозвучали чересчур резко, но Лиза и не старалась быть вежливой и благодушной. И ни минуты более не желала оставаться здесь, в полутьме, наедине с этим мужчиной. Тем паче постоянно ощущая на себе взгляд той, что, судя по всему, до сих пор держала в плену сердце Дмитриевского.

Звук шагов по паркету у нее за спиной ясно дал понять Лизе, что Александр по-прежнему не собирался оставить ее в покое. Успев нагнать девушку у двери, он распахнул перед ней створку.

— Прошу вас…

Лиза проигнорировала этот учтивый жест, молча вышла, стараясь держать спину прямо и гордо. Показывая всем своим видом, насколько ей неприятно его присутствие. Но разве этот человек когда-либо шел на поводу чужих желаний? Разве следовал правилам против своей воли? Вот и сейчас он не задержался ни на миг, чтобы позволить ей скрыться в анфиладе комнат.

«Что вам нужно от меня?» — лихорадочно метались в голове Лизы вопросы к тому, кто шел за ней, не отставая ни на шаг. «Зачем вы преследуете меня?..» Но вдруг ее губ коснулась еле заметная усмешка — как же переменилась охота, ведь преследователем теперь стала добыча!

Эта усмешка придала ей сил, успокоила напряженные нервы. И Лиза замедлила шаг, задержалась у одного из окон комнаты, через которую направлялась в салон, где ее ждала Пульхерия Александровна. Она опасалась, что придумала себе желание Дмитриевского разделить с ней еще несколько минут уединения, что он сейчас пройдет мимо, ничуть не сбавляя шага. Но он тоже задержался у окна, встав за ее спиной. «Как в том сне», — не могла не отметить Лиза, и тут же волна жара снова прокатилась по телу.

— Вы, должно быть, корите меня за мое любопытство, — произнесла Лиза, догадываясь, что вряд ли он заговорит с ней первым. Так и будет стоять, выжидая, как опытный охотник, наблюдающий за малейшим движением зверя. — Но любопытство разве несет худое?

— Только его последствия, — негромко ответил Александр, едва ли не над самым ее ухом, и лишь тогда Лиза поняла, насколько близок он к ней. Недопустимая близость, непозволительная. Надо уйти из этой комнаты тотчас! Но она даже не шевельнулась, только облизнула пересохшие губы, сама не понимая природы тех бурных чувств, что вызывал в ней этот мужчина.

— Признаться, я ждал вас ранее в портретной. Так можно ли любопытство отнести к вашим порокам? Любая другая давно бы не выдержала. Вы же выждали столько дней… Удивительная стойкость для особы женского пола.

Лиза даже растерялась от такой прямоты и грубости. Что ответить? Что она узнала про Нинель гораздо раньше, чем услышала шепотки на бале о своем сходстве с покойницей? Или проигнорировать грубые слова, развернуться и уйти?

— Вы так откровенны… — пролепетала Лиза, с неудовольствием отметив, насколько явными сейчас были ее растерянность и странная робость перед ним.

— А вы предпочитаете фальшь красивых, но бесполезных слов? По мне, прямота — лишь благо. Когда знаешь, что и кто пред тобой.