— Я бы хотел показать вам нечто. Позволите? — он остановился на мгновение, и Лиза невольно отметила его пытливый взгляд, обращенный на нее сверху вниз. Глаза в глаза. Пристально и внимательно. Не мигая, словно боясь потерять ту нить, что установилась меж ними в ту минуту.

Могла ли она не шагнуть за ним слепо, когда Александр так смотрел на нее? Когда ей казалось, что она стала для него теперь немного ближе, чем просто случайная гостья?

Лиза даже не слышала и не видела ничего вокруг, оглушенная осознанием того, как тепло ей от его присутствия рядом, как бьется ее сердце сейчас при звуке его голоса. Это пугало… голова шла кругом. Но в то же время было удивительно сладко, словно нега растекалась в душе. Оттого и ступила смело за ним, перешагнув порог одной из служб. И только после, когда прошли из темных сеней в коридор, услышала оглушительный лай, которым наполнился одноэтажный дом при звуке захлопнувшейся за ними сенной двери.

Лиза никогда бы не подумала, что они вошли в псарню, настолько чисто и светло было в доме с несколькими большими помещениями по обе стороны от широкого коридора, по которому повел ее Александр. А потом перевела взгляд на него и заметила, как пристально он наблюдает за ней. Первоначальное удивление этому сменилось тут же легкой паникой: как ей следует вести себя нынче? Лиза знала, что Нинель категорически не принимала собак, считая их орудиями убийства на охоте.

Следовало ли ей вторить неприязни женщины, на которую она должна быть похожа, чтобы получить расположение Дмитриевского? В растерянности девушка на мгновение даже замерла на месте, лихорадочно пытаясь отыскать ответ на этот вопрос в водовороте мыслей.

А потом все решилось само собой. Когда один из псарей, невысокий подросток в овчинном жилете, вынес к ним щенка. Эта был кроха светлого окраса с головой кофейного цвета и с такими же редкими крапинками по телу, с широкими ушами и удивительно голубыми глазами. Гладкая блестящая шерстка так и манила коснуться ее ласкающим жестом. Что Лиза и сделала, без особых раздумий протянув руку и дотронувшись до маленькой темной головы щенка.

— Это первый помет у моих пушкинских курцхааров^[82], — пояснял Александр, но Лиза толком не слушала его объяснений. Она протянула руки в сторону щенка, вопросительно взглянув на Дмитриевского, и радостно улыбнулась, когда после кивка барина псарь бережно положил щенка в ее руки.

— Quell mioche!^[83] — прошептала восторженно Лиза, тронув кончиком пальца носик собаки, тут же лизнувшей его.

— Вы любите собак? — спросил Александр, и она не стала более скрывать своего интереса.

— Мой отец был большим поклонником охоты, — и улыбка скользнула на губы, а глаза вспыхнули светом воспоминаний об ушедших благостных днях. — У нас в имении была собственная псарня. Конечно, не такая роскошная, как ваша. Просто сарай с загоном для собак. И уверена, по количеству она уступала вашей… Но собаки! Курцхаары, брудастые борзые, английские гончие… Папенька был готов на многое ради отменной охотничьей. Он часто брал меня с собой в псарню или на выгул, многое рассказывал о собаках.

— Удивлен безмерно, скажу от сердца, — улыбнулся Дмитриевский. — Прошу простить за откровенность, но Софья Петровна не похожа на мать, что позволит дочери увлечение недостойным вашего пола занятием…

Свет в глазах Лизы тут же померк, и она помимо воли чуть сильнее сжала маленькое тельце. Щенок заерзал в ее ладонях, и она поспешила отдать его псарю, обеспокоенная, что не удержит в руках. Ведь тот, несмотря на свой юный возраст, был довольно упитан.

— Когда мне было десять лет от роду, папенька скончался от лихорадки, — глухо произнесла Лиза, боясь показать свою боль, которая даже спустя годы колола острой иглой сердце. — Всех собак тут же распродали, дабы покрыть многочисленные долги. Как вы понимаете, это не стало спасением для нас. С тех пор я ни разу… так что вы правы…

Она более ни минуты не хотела здесь оставаться. Лай собак так остро напоминал прошлое, в которое уже никогда не будет возврата. Резко развернувшись, Лиза буквально выскочила из домика, боясь желания снова коснуться этого щенка.

Одно из самых теплых воспоминаний детства — крупные ладони отца и маленькое тельце в импровизированной лодочке. Она любила бывать на псарне, когда собаки приносили очередной помет. Наблюдала за щенками, гладила их, играла с ними в выгоне, когда они становились взрослее. И до сих пор к горлу подкатывал комок при воспоминании о вое, который доносился от псарни в те дни, когда Лиза потеряла отца, а собаки — хозяина. С тех самых пор она не переносила собачьего воя — сразу же перехватывало дыхание…

— Простите меня, — локтя Лизы коснулись пальцы Александра, и она обернулась к нему, переводя невидящий взгляд с усадебного дома на его лицо. — Я не желал пробудить в вас худые воспоминания…

— Полноте! Вашей вины нет. Я просто так давно не была на псарне… и давно не видела собак охотничьих. Только болонки… Но разве ж это собаки?

— Вы правы, совершеннейшим образом, не они, — Александр улыбнулся на ее слабую попытку пошутить, и бедное Лизино сердце снова заколотилось в груди.

Только к лучшему, что она выказала свой интерес к собакам, убеждала себя Лиза, когда они с Александром ждали у конюшен, пока для нее выведут лошадь. Ей безумно хотелось, чтобы он обратил на нее внимание. На нее — истинную, настоящую, а не на ту, что должна была стать подобием Нинель. Хотелось, чтобы Александр смотрел на нее, как сейчас, снизу вверх, пособив ей занять место в седле и положив руку на бархатистую ткань широкого подола ее амазонки. Она краем глаза заметила, как Дмитриевский провел ладонью по подолу, словно наслаждаясь мягкостью полотна. Или представляя нечто иное под рукой, промелькнула шальная мысль в голове Лизы, заставляя вспыхнуть от стыда.

Безумно хотелось, чтобы он смотрел и видел именно ее, Лизу, а не ту, что когда-то так страстно любил.

Увы, спустя некоторое время ее надеждам суждено было растаять. Первое сомнение закралось, когда они с Дмитриевским подъехали к саням, в которых уже поджидала Пульхерия Александровна. Старушка не сумела сдержать возгласа, который явно помимо воли сорвался с ее губ, а потом с легкой укоризной окинула взглядом Лизу, сидящую верхом на небольшой каурой лошади. Но Лиза едва ли удостоила это происшествие своим вниманием, очарованная красотой солнечного зимнего дня и столь близким присутствием Александра, который старался держать своего коня ближе к ее лошадке.

Сначала ехали медленным шагом, изредка обмениваясь взглядами, а после с молчаливого согласия убыстрили темп, позволяя животным пойти легкой рысью по расчищенной аллее, которая перешла в залесную. Свернув вскоре с залесной, выехали к широкому простору луга. Видимо, в летнюю пору он служил для выгула лошадей из усадебных конюшен. Сейчас же был девственно чист, сверкая в солнечных лучах разноцветными искрами.

Дмитриевский резко свернул в сторону луга, направляясь к редким деревьям, что росли на некотором отдалении от леса, темнеющего по правой стороне. Лиза же оглянулась на сани, в которых встревоженно выпрямилась Пульхерия Александровна.

— Куда он поскакал? — спросила она у Лизы, едва сани поравнялись с наездницей, удерживающей лошадь на краю луга.

— Je ne sais…^[84] — Лиза растерянно посмотрела на Пульхерию Александровну, когда заметила, что граф придержал коня и жестом поманил ее к себе. Они обе понимали, что сани вряд ли проедут по высокому снегу, потому и переглянулись озадаченно. Ведь он тоже знал это…

— Вы позволите, tantine? — крикнул Александр. — Мы будем у деревьев, вы без труда проследите за невинностью всей картинки… Ежели Лизавете Петровне будет угодно, я бы желал показать ей нечто, как обещался прошлым вечером.

Пульхерия Александровна некоторое время размышляла, а после неуверенно кивнула, вызвав в Лизе с трудом сдерживаемую радость. Девушка тут же направила свою лошадь в снежные просторы луга, вздымая при каждом шаге целый ворох белых снежинок из-под копыт. «Словно по водной глади еду», — подумала с восторгом Лиза, понукая каурую ехать быстрее. Чтобы было еще больше россыпи при каждом шаге, чтобы сердце замирало от наслаждения…