Глубокий синий бархат выгодно оттенял ее глаза и локоны цвета темного меда. Короткий утепленный ватой жакет, с опушкой из белоснежного меха по высокому вороту и обшлагам узких рукавов, подчеркивал стройность талии. Свободно ниспадающие вниз юбки красиво облегали фигуру в отличие от привычной пышности повседневных и бальных платьев.

В этом наряде для верховой езды Лиза выглядела великолепно, и еще недавно хотелось петь от радости, когда взгляд взбежавшего ей навстречу по ступеням Александра подтвердил это. А нынче… нынче она понимала, что, верно, не к ее персоне относилась та радость встречи и та неожиданная нежность, что мелькнули тогда в его взоре.

Во рту стало горько. Удовольствие от прогулки куда-то испарилось, ушел восторг, который переполнял душу с того самого момента, как она выехала на белую гладь луга. И даже солнечный свет померк, поблекли краски, которыми он играл на снежном полотне у подножия аллейных деревьев.

Захотелось вдруг выкинуть что-нибудь эдакое. Желание было таким острым, что Лиза даже поразилась его побуждающей силе. Что, если пустить лошадь в галоп, взметая снег россыпью из-под копыт? Показать, что она далеко не Нинель, что она иная. Чтобы все увидели это. И главное, чтобы это понял он.

Лиза взглянула на Пульхерию Александровну, разморенную солнечным теплом и мерным тактом движения саней, а после — на Александра, который тут же ответил ей знакомым пытливым взглядом через плечо, словно почувствовал, что она наблюдает за ним. И вдруг резко дернула повод, заставляя лошадь сойти с аллеи. Каурая чуть не оступилась в сугробе по краю расчищенного полотна, но сумела выправиться и понесла всадницу прочь от аллеи в глубину парка, вздымая копытами снег.

Порыв был мимолетный. Странная злость и волнение, погнавшие ее прочь от остальных, быстро улетучились. Верно, недаром все эти годы ее настойчиво наказывали за малейшие проявления эмоций, кои не пристало испытывать девицам. Только во вред они, не во благо. Вот и сейчас огонь, всколыхнувший душу Лизы, заставивший пойти на безрассудство, быстро угас под ледяным спокойствием, которое словно облаком окутало ее при первой же попытке выровнять дыхание.

«Даже если Дмитриевский будет видеть во мне Нинель, разве не на руку то?» — эта мысль была самой разумной, что пришла в голову Лизе за последние пару минут, но и самой неприятной. Ведь она одним махом разрушала ее мечты…

Обернувшись назад, Лиза попыталась разглядеть меж стволами деревьев, что происходит сейчас на аллее. И почувствовала кислый привкус досады, видя, что Александр и не подумал двинуть коня вслед за ней, не стал выяснять, куда она так внезапно ускакала, поддавшись порыву хоть на короткий миг убежать от своих тягостных мыслей. Да только куда от них деться? Разве можно убежать от себя?

Сани остановились на аллее, пассажиры сидели в них, полуобернувшись в сторону парка, откуда Лиза возвращалась, аккуратно петляя между деревьев. Пульхерия Александровна в тревоге даже привстала со своего места. Мадам Зубова недовольно поджимала губы, а Лиди, тоже явно чем-то обеспокоенная, то и дело переводила взгляд с приближающейся к аллее всадницы на графа, который теперь занял место в самом хвосте поезда из саней. И не тень ли торжества мелькнула на красивом лице Зубовой-младшей? Да, будь Лиза на ее месте, тоже радовалась бы тому, что Александр не сделал ни малейшей попытки последовать за соперницей, а остался при санях.

— C’est folie!^[88] — до уха Лизы ясно донесся голос Варвары Алексеевны, и она не могла не согласиться с ней. Разве может благовоспитанная девица так неожиданно исчезать из поля зрения своей dame patronesse^[89]? Тем более совершенно одна уезжать в незнакомый ей парк. — Inadmissible!^[90]

Пульхерия Александровна только вздохнула в ответ на замечание Зубовой и снова откинулась на спинку саней, велев кучеру трогать. В ее глазах еще до того, как она отвернулась от Лизы, легко читалось, что мадам Вдовина непременно узнает о данном происшествии без всяких недомолвок.

Soit!^[91] Лиза пожала плечами и повернулась к Александру, который молча наблюдал за своими спутницами, удерживая коня на том месте, где и дожидался возвращения Лизы на аллею.

— Удивлен, — коротко обронил он, и Лиза взглянула на него, все больше недовольная этой прогулкой. Ах, если б можно было вернуть время вспять! Ровно до момента встречи с Зубовыми… Принесла же их нелегкая!

— Pas possible?!^[92] — неожиданно огрызнулась она в ответ, улыбаясь в подражании ему уголком рта. А потом испуганно вздрогнула, когда он громко рассмеялся, запрокинув голову, вызывая в ней неудержимый приступ злости от этого смеха. В который раз он смеется над ней! Un terrible homme!

— Лизавета Петровна, — отсмеявшись, произнес Александр, старательно делая вид, что не замечает лиц, обернувшихся на его смех из саней, удаляющихся от них все дальше и дальше по аллее. Произнес таким странным тоном, что Лиза не могла не взглянуть на него вновь. А он вдруг чуть склонился к ней, при этом глядя не на нее, а вслед отъезжающим саням. Проговорил тихо, заставляя Лизу замереть от твердости, прозвучавшей в его голосе:

— Я никогда не иду за кем-то. Никогда не следую… не в моих правилах, — а потом добавил уже иным тоном, вежливым и привычно отстраненным: — Едемте к дому, Лизавета Петровна. Довольно для первого выезда. Да и морозно нынче…

И девушке ничего не оставалось, как по его знаку тронуться в обратный путь к усадебному дому вслед за санями. Дмитриевский не поехал рядом с ней, а держался в нескольких шагах позади, в арьергарде их поезда. Хотя Лиза даже радовалась этому — так он не мог видеть краски стыда на ее лице, что так и не сходила со щек. И девушка искренне надеялась, что этот румянец остальные отнесут на счет легкого морозца, что нет-нет, да и покусывал нежную кожу.

По приезде Александр наперед лакея помог дамам выйти из саней, вызывая счастливую улыбку Лиди, которая даже не делала попыток скрыть радость от подобной близости к нему. Сама Лиза, не дожидаясь, пока Дмитриевский поможет ей сойти (или боялась, что он проигнорирует ее?), поманила к себе одного из лакеев, стоявших на крыльце. Скользнула по боку лошади в крепкие руки слуги и, заметив знакомую усмешку на губах графа, стала быстро собирать трен амазонки в руку, чтобы поскорее удалиться в дом. О ней и так будут говорить после сегодняшней выходки. Так какая разница по скольким поводам упомянут ее имя?

— Лизавета Петровна, — неожиданно окликнула Лизу Пульхерия Александровна, вынуждая девушку остановиться. Старушка оперлась на руку Лизы, и той поневоле пришлось стать ее провожатой, с трудом совладав с желанием оглянуться, не предложил ли Дмитриевский руку Лиди.

— Что с вами, милейшая Лизавета Петровна? — тихо спросила Пульхерия Александровна. — Вы нынче сами на себя не похожи.

На миг задержавшись перед распахнутой швейцаром дверью, они внимательно посмотрели друг другу в глаза. Но во взгляде, устремленном на нее, Лиза не прочла ни укора, ни злости — только легкое недоумение.

— Быть может, и не похожа. А может статься, именно такова и есть, — ответила Лиза. А потом добавила в желании оправдаться за то, что сама не зная, могла совершить промах, надев этот злополучный наряд: — На мне ведь амазонка Нинель Михайловны? Я не знала… Я думала, это вы позаботились обо мне, как обещали.

— Она редко выезжала верхом. Не любила лошадей. Но этот наряд ей был ей удивительно к лицу. Она только его и надевала, когда выезжала с Alexandre, — Пульхерия Александровна чуть помолчала, а после быстро проговорила, заметив, что их уже нагоняют у дверей Зубовы в сопровождении Александра: — У нее в гардеробе остались еще амазонки, что ни разу не были надеты. Я распорядилась об одной из них. Потому что никогда бы не дала вам эту… Чтобы он не вспоминал более… чтобы не было боли…

— J'y suis!^[93] — мягко сказала Лиза, в глубине души ощущая невероятной силы гнев на того, кто так искусно сумел использовать сегодняшнюю прогулку в своих целях. И снова дергал за нити, управляя ею.