— Садитесь, — предложил он.

— У нас минутное дело. Но все зависит от присущей вам чуткости и отзывчивости, — подчеркнул Король.

— Конечно, — тут же поддакнул я.

— И понимания насущного момента, — невозмутимо продолжал Король.

— Еще бы! — воскликнул я.

Король недовольно оглянулся на меня. Видимо, я повторял заданные «вещие слова» не вовремя. А откуда тут поймешь, когда это необходимо? Я волновался не знаю как.

Иван Степанович еще больше насторожился:

— Слушаю внимательно.

Очевидно, раньше он слушал всех спустя рукава.

— Я к вам делегатом от широкой комсомольской общественности… — начал Король.

— Общественности! — внезапно вспылил Иван Степанович. — Лучше бы эта общественность во дворе грибки отремонтировала, качели для малышей!

— Мы вам лучше отремонтируем… — подхватил Король, сделав выразительную паузу, — подвал. Под всем домом!

— Подвал? — изумился начальник. — А-а, — догадался он, — для танцев? Ни за что!

— Нет, не для танцев, — сосредоточенно покачал головой Король, — не для танцев, уважаемый Иван Степанович.

И когда он узнал его имя?

— Конечно, — запоздало вставил я и добавил для пущей убедительности: — Еще бы!

— А для чего? — понизил голос начальник. — Для чего подвал-то? — занервничал он. — Подвал — это ПВО. Бомбоубежище, если хотите. Оборонный объект!

— Вот именно. Мы и будем в оборонном объекте заниматься оборонным видом спорта, — улыбнулся Король. — Дзюдо!

— Конечно! — воскликнул я.

Король и мне улыбнулся. Вероятно, тут я попал в подходящий момент. Поэтому я горячо добавил:

— Еще бы! Дзюдо!

— Дзюдо? — взвесил Иван Степанович непривычное слово.

— Ну да! Японский вид борьбы. Вроде самбо. Самооборона без оружия, — разъяснил Король.

Это хорошо, что без оружия, — серьезно заметил начальник. — Без оружия… — беспокойно пробормотал он. — Нет, я против. С оружием или без оружия — против. Вы, значит, без оружия, а мне потом косточки выметать?

— Так у нас же тренер! — развел руками Король. — Юрий Петрович Климов. Между прочим, бывший отличник боевой и политической подготовки. Имеет высокий спортивный разряд — коричневый пояс.

— Коричневый? — с интересом переспросил Иван Степанович и насупился. — Все равно не могу. Это ж подземное сооружение!

— Конечно! — невпопад сказал я.

— Вот видите! — обрадованно показал на меня пальцем начальник. — И общественность ваша понимает.

— Еще бы… — вконец скис я.

Гневно сверкнув на меня глазами, Король сказал:

— Конечно, еще бы не понимает! Общественность понимает, — и тоже указал на меня пальцем, — что вы в преддверии олимпийских игр, в программу которых, кстати, входит и дзюдо, отказываете вашей же общественности в важнейшем мероприятии. Вы, Иван Степанович, удивляюсь, не прислушиваетесь к сигналу снизу!

— Снизу?! — взревел начальник. — А что скажут жильцы сверху, на первом этаже, прислушиваясь к вашему шуму снизу, если я вам подвал выделю, а?

— Ничего жильцы не скажут. Подвал подо мной, — авторитетно заявил Король.

— Конечно! — обрадовался я. И, не удержавшись, брякнул: — Один в вышине.

— Кто один? — опешил начальник.

— Пушкин, — пробормотал я. — Это я так, к слову… Стихи. Подвал… то есть Кавказ подо мною, один в вышине. В общем, под Витькой подвал!

— Он там не один живет, на первом этаже, вы не на Кавказе, — упорствовал Иван Степанович.

Король вынул из бокового кармана пиджака лист бумаги и протянул ему.

— Что это? — оторопел начальник.

— Подписи жильцов первого этажа о единодушном согласии, — спокойно сказал Король. — Может, заверить у нотариуса? Как вы считаете? — словно соучастник, спросил он.

— У… нотариуса?! — поперхнулся Иван Степанович и официальным голосом произнес: —Подписи жильцов заверяются у меня. — Он спохватился. — Совсем запутали, — пожаловался он.

— Конечно, — сказал я.

— Еще бы! — заметил он сам себе.

— А главное, когда захотите, тогда и заберете у нас подвал. Зато отремонтированный, — деланно пожал плечами Король. — Вы же ничем не рискуете.

— Конечно… — задумался начальник.

— Еще бы, — сказал я.

— А как твой отец? — взглянул он на меня.

— Коне… — начал было я. Но Король крепко сжал мне руку — аж пальцы побелели, словно от мороза.

— Его отец «за», — твердо сказал Король со значительным видом.

— Тогда конечно, — вытер пот со лба начальник и накинулся на меня: — «Конечно-конечно»! «Еще бы»… Друг слов не знаешь?

— Конечно, — беспомощно вымолвил я.

— Еще бы, — машинально повторил он. — Тьфу ты, черт! К языку прилипло. Согласен!!! — крикнул он. — Все, досвидания.

— Большое спасибо, — раскланялся Король. — Вы чуткий товарищ.

Когда мы уходили, я обернулся. Иван Степанович глядел нам вслед вытаращенными глазами.

— Да, совсем забыл. Минуточку. — Король вернулся назад, закрыв передо мной дверь.

Из-за двери доносился уверенный голос Короля:

— … клеевую краску… кисти… пульверизатор для побелки… стекла — там две форточки разбиты…

Иван Степанович слабо возражал, понимая, что разбит наголову.

«Конечно! — ликующе воскликнул я про себя. — Еще бы!»

И сейчас только понял, почему Король именно меня взял с собой в виде общественности. Мой же отец был большим начальником! И я лишний раз восхитился прозорливостью Короля.

Насчет подвала еще пришлось потрудиться. Если вы помните, моя мама там держала общественную библиотеку. Я маму уговорил-таки переселиться: теперь на двери нашей квартиры появилась бумажная табличка: «Домовая библиотека». Мама — понимающий человек, отзывчивый, особенно ко мне. Я же у своих родителей один-одинешенек, как перст, то есть палец. Как говорил Фамусов в «Горе от ума», от чего ж не порадеть родному человечку? Я-то лично против «блата», когда он несправедлив, но у нас и говорить об этом нечего. Подвал — для всех.

Ну, с подвалом мы провозились с неделю. Мусора оттуда вынесли гору!.. Белили стены… Мыли бетонный пол… Застекляли форточки оконцев.

Не один раз к нам наведывался сам Иван Степанович и совещался по деловым вопросам не с тренером Юриком, а с Королем. Да и Юрик-то приходил только к вечеру, после работы.

Невольно Король у нас стал самым главным. Чуть что, мы:

— Витя, а мне куда?

— Витя, что делать?

— Витя, погляди, как у меня получается.

Наша секция «реквизировала» дома у своих циновки из передних, все половички и ковровые дорожки. Оказалось, что ЖЭК имеет кое-какие фонды на спортивную работу. Король их исчерпал до дна: у нас появились гимнастический мат, шведская стенка, турник и две гири.

— Нет, мне все-таки голову когда-нибудь оторвут, — ужасался Иван Степанович, глядя на преобразившийся подвал, но видно было, что внутренне восхищался. — Теперь вас отсюда ни за что не вытуришь…

Боясь, что мы вдруг начнем расширять свои владения, он лично забил досками дверь, ведущую во вторую половину подвала — от второго подъезда до третьего.

По вечерам работать было веселее. Приходил Юрик и, вкалывая вместе со всеми, продолжал нас просвещать по теории дзюдо. Запоминали правила схватки и терминологию. Иные названия трудно даже выговорить. Например, «тсурикомогоши» — бросок через бедро.

— А если тсурико не могоши? — поинтересовался, хихикнув, Славка Роев.

— Тогда у противника «иппон», чистая победа, — усмехнулся Юрик.

— А если не случилось этой… чистой, бесспорной победы, — спрашивала Нина, — а ты все же победил?

— За явное преимущество, — объяснял Юрик.

— А конкретно, за что дают «иппон»? — Король все записывал в блокнот.

— За технически правильный бросок из стойки. За болевой прием на локтевой сустав, за удушающий захват. Ну и, конечно, за удержание на спине в течение 30 секунд, — отвечал Юрик.

— Вот вы все говорите: удушающий захват… — пробормотал Славка. — А вдруг и впрямь, а? Если чувствуешь: дышать нечем!