ГЛАВА 8

«Мне кажется, Эбби меня ненавидит. Иначе с чего бы ей так упорно убегать от меня?» — Дин Вудолл, день пятнадцатый.

Команды выстроились на пляже испытания, охваченные тревогой. Рюкзаки у всех перекинуты через плечи, и я внимательно оглядела остальных участников. После стольких дней, проведенных на острове, все выглядели по-другому, и сегодняшний день не стал исключением. Все стали более загорелыми, и у всех одежда выглядела грязнее. У Шанны — кролика из «Плейбоя» — был очень глубокий загар, но ее ноги казались тонкими, как веточки, а имплантаты торчали, как булыжники, на ее слишком тощем теле. Она выглядела так, словно ей срочно нужен бутерброд, и она не единственная такая. Лана начала становиться призрачно—тонкой, хотя все еще прекрасной. Мужчины тоже начали сильно худеть, теряя свою массу. В кои-то веки я поблагодарила лишние пятнадцать фунтов, от которых, казалось, никогда не избавлюсь в обычной жизни. Мне повезло.

Я посмотрела на воду, проверяя, нет ли каких-нибудь меток испытания. Ничего. Интересно. Впереди Чип стоял на высокой платформе, украшенной логотипом «Острова Выживания». Восемь кабинок стояли в ряд перед ним, но с точки зрения участника мы не могли видеть, что находится за каждой из них, так как они были покрыты тонкой белой тканью, которая закрывала обзор. Обычно все кодировалось по цвету и нумеровалось, чтобы соответствовать нашим командам, — у команды одиннадцать всегда были фиолетовые метки, например. Сегодня, однако, нет ничего, чтобы отметить каждый из предметов как наш. Я почувствовала странное покалывание в животе и заподозрила, что Дин прав.

Похоже, предстоял какого-то рода обмен в парах.

Чип поприветствовал команды, когда мы пришли, и я могла сказать по выражению лиц остальных, что они были одинаково насторожены этой необычной установкой. Ведущий поднял руку.

— Я попрошу всех мужчины встать в ряд на красном коврике в стороне.

Как один, мы все повернулись, чтобы посмотреть на красный коврик. Он был длинный и единственный в той стороне, со скамейкой позади него. То, что мужчин отделяли от нас, только навевало на меня дурное предчувствие.

Все остальные участники обнимали своих партнеров на прощание и расходились. Дин повернулся ко мне, и прежде чем успел что-то сказать или притвориться, что затевает драку, я протянула руку и неловко сжала его. По какой-то причине мне очень хотелось прикоснуться к нему, прежде чем мы расстанемся навсегда. Он казался немного удивленным моим спонтанным жестом и не обнял меня в ответ, но выглядел так, как будто хотел что-то сказать. Однако момент был нарушен слишком быстро, и Дин отошел вместе с другими мужчинами-соперниками, усевшись среди них, как король со своими подданными.

— Леди, будьте добры, подойдите к одной из кабинок, но не снимайте покрывала, пока я не скажу вам это сделать.

Мы двинулись вперед, пробираясь по песку к крытым кабинкам. Операторы переместились за нами, зависнув поблизости, чтобы снять крупным планом наши лица при открытии содержимого кабинок. Чип, казалось, находился в своей стихии, одетый в потрепанную соломенную шляпу и сияющий, стоял, уперев руки в бока.

— Сегодня очень важный день для дам «Острова Выживания», — начал он, пустившись в разглагольствования. — В первый день мужчины выбрали себе партнеров. Однако сегодня пятнадцатый день — это день Сэди Хокинс². Дамы будут бороться за первое место и право выбирать себе партнеров.

Женщины вокруг меня аплодировали и демонстрировали энтузиазм, давая друг другу пять. Я скрестила руки на груди и посмотрела на Лану. По крайней мере, я не одинока в своем отсутствии энтузиазма. Планы Ланы тоже разрушены, и она выглядела вдвое более раздраженной, чем я.

— Сегодняшнее испытание включает в себя... огонь!

Чип двинулся вперед и наклонился со своей платформы, срывая покрывало с ближайшей кабинки и показывая ее нам. В кабинке находился широкий стол, под которым стояла небольшая крашеная табуретка. Пучки трута были воткнуты в украшенную коробку, а маленькие палочки и кусочки растопки — во вторую. На самом столе лежали небольшой нож и кремень. Через стол была перекинута веревка, которая, казалось, прикреплена к системе блоков и большому флагу перед кабинкой.

Чип указал на каждый из предметов и начал объяснять нам правила.

— Цель этого соревнования — развести огонь достаточно высоко и достаточно сильно, чтобы прожечь шнур. Когда шнур лопнет, это поднимет ваш флаг. Первая участница, чей флаг поднимется, выиграет испытание и получит право первой выбрать партнера и специальный бонусный конверт. — Он держал в руке ярко-красный квадратик бумаги. — Остальные участницы будут выбирать в том порядке, в котором закончат. Если закончите разводить огонь последней, то и выбираете последней. Все поняли?

Мы двинулись к выбранным нами кабинкам. Я выбрала бледно-зеленую, в конце ряда. Я не смогу увидеть, как там остальные, и это, вероятно, будет к лучшему, пусть и заставит меня нервничать. Но это соревнование я могла выиграть. Я знала, как добывать огонь. Я могу это сделать.

Но кого я выберу, если Дин больше не хотел быть моим партнером?

Села на блестящий лакированный деревянный табурет и тут же снова встала. Табурет все еще был мокрым от бутафорской краски, и с отвращением вытерла тыльную сторону бедер. Насколько дешевым был этот набор? Тьфу. Взяла нож и кремень и отодвинула табурет в сторону. Я работала с Флинтом, чтобы разжечь огонь на моем курсе выживания. Я могу это сделать.

— Участницы готовы? — прокричал Чип, и я напряглась над своим столом, мысли метались. — Начали!

Я схватила горсть трута и сложила его вдвое, превратив в огромную гору на своем столе. Трут будет гореть быстро и высоко, и мне просто нужно понять, как заставить его гореть достаточно высоко, чтобы попасть в веревку, которая находилась на уровне глаз. Я снова схватила кремень и нож и провела лезвием по кремню. Ничего. Наверное, стоило ударить быстро и сильно. Помня об этом, я соединила их вместе и произвела крошечную искру, но не достаточно, чтобы зажечь мою пушистую кучу трута. Я ударила снова, порезав при этом кончик пальца, но, по крайней мере, искра была больше.

Потребовалось еще четыре удара (и последующие порезы на пальцах), прежде чем мне удалось заставить искру приземлиться в кучу пуха. Как только увидела завиток дыма, я обхватила холмик ладонями, дуя на него, пока дым не начал вырываться наружу.

— Кто-то зажег огонь, — крикнул Чип над моей головой, и понадеялась, что он говорит обо мне. Я не осмеливалась поднять глаза, просто продолжала дуть на трут, пока пламя не начало лизать его, и я смогла отвлечься. Схватила всю коробку с трутом и высыпала его на стол, добавила щепки для растопки, ожидая, пока огонь разгорится достаточно.

Так оно и получилось, и довольно скоро у меня на столе появилась низкая масса пламени — ключевым элементом стало «низкое». По какой-то причине костер горел не очень высоко, и предметы сгорали слишком быстро, и мой огонь по-прежнему находился далеко от веревки. Расстроенная, я уставилась на дрова под столом, пытаясь найти маленькие сухие поленья, чтобы быстро развести огонь. Я взяла одно полешко, потом два, но они загораются слишком медленно, и не делают то, что мне необходимо. Мне нужно победить и быстро.

— У нас горит три... четыре... пять костров, — крикнул Чип за моей спиной, когда я подбросила в костер последние остатки трутовика, добавив в него последние маленькие палочки. Мои большие бревна все еще не загорелись, и я начала нервничать и отчаиваться. Можно ли сжечь что-нибудь еще? Это против правил?

Я на мгновение повернулась к ведущему, подкладывая еще поленьев по краям костра.

— Что мы можем сжигать? — закричала я ему. — Что угодно? — Ткань оказалась бы очень кстати прямо сейчас — я могла бы накинуть один ее край на веревку...

— Все, что под столом, — крикнул он мне в ответ, разбивая мои надежды. Ткань лежала у меня за спиной, совсем рядом со столом.

Что хорошо горело? Моя футболка? Нет, это моя единственная футболка, и я не собиралась ее сжигать. Я пиная ногой свой табурет, напряженно размышляла.

Подождите, мой табурет. Меня осенило и схватила его. Он был выкрашен толстым глянцевым слоем краски, точно такого же цвета, как и моя светло-зеленая будка. Табурет все еще влажно блестел, и когда коснулась его рукой, он был липким. Краска еще не высохла. Разве краска не воспламеняется? Схватила его, перевернула вверх дном и поднесла к лижущему пламени.

— Что ты делаешь? — крикнул мне Чип из-за помоста, и тут же оператор, стоявший рядом, приблизился к моей кабинке.

— Вы сказали, что я могу использовать все, что находится под моим столом, — крикнула я, и в отдалении раздался взрыв смеха.

Я держала табурет над лизавшими языками пламени, надеясь, что сырая, неряшливо нанесенная бутафорская краска загорится. Сама древесина табурета показалась мне легкой и дешевой — легче фанеры — и я не удивлюсь, если она сгорит быстрее, чем все, что мне дали в моей поленнице. Конечно же, пламя начало лизать дно, и я опустила его в уже горящий костер. Огонь мерцал и танцевал по поверхности, становясь зеленым и синим, когда краска сгорела, и я слегка отступила назад, используя свое полено, чтобы спихнуть остатки горящего дерьма на моем столе на табурет.

Он горел, как маяк. Хех. Одна из ножек начала гореть, и я повернула ее так, чтобы она касалась моей веревки, и стала ждать, поглядывая на остальных. Лана заметила, что я делаю, и тоже воспользовалась своим табуретом, хотя и с меньшим успехом.

Огонь лизал дешевые ножки табурета и уже подбирался к веревке, и я наблюдала, как другие участницы поглядывали на мой костер и начинали использовать свой тоже, табуретки стучали по столам справа и слева, когда женщины вставали и пытались скопировать мой успех.