notes

1

2

МАЛЕНЬКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА

И. РАХТАНОВ

АМАНГЕЛЬДЫ ИМАНОВ

ДЕТИЗДАТ ЦК ВЛКСМ 1938

И. PAX ТАНОВ

Р2Л5\

АМАНГЕЛЬДЫ ИМАНОВ

ИСТОРИЧЕСКИЙ РАССКАЗ

Рисунки В. БЕЛЯЕВА

Нейтральней Комитет

Всесоюзною Лени пеною Коммунистическою Союза Молодо меч ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Москва JUS в Ленинград

Ответе?!, редактор М. Гершензом Художеств, редактор П. Суворов Техннч. редакторы Р. Кравцова и М. Голованова Корректоры О. Каплан л С. Боровская

Сдано в производство 19 111 1933г Подпясано к печати 5 XI 1938 г. Детнзддт Л* 1822. Индекс Д-8. Формат 82 х ИЗ¹ _и. 2 печ. л. Уполномоченный Гдавлнта М 68863. Тираж 100000 вкэ. Заказ Лй 403.

Фабрика детской книги Пзд-ва детской литературы ЦК ВЛКСМ. Москва. Сушеа^киА ем, 49.

НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА

докз донн! «ми

^Е.ГИЭА

I. УКАЗ «БЕЛОГО ДАРЯ»

На Турксибе, неподалеку от полотна железной дороги, возвышается круглая сопка. Ее называют Иман-тау — в память об Имане. Иман — дед Амангельды— был человек зависимый, по-лукрепостной. Он погиб лет сто тому назад, когда вольные кочевники-казахи защищали свои степи и свободу, сражаясь против войск Николая I.

Амангельды родился в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году. Мальчиком он пас байских¹ баранов, потом сторожил байские табуны. Был он смелым парнем — Амангельды! В барымте он неизменно бывал одним из первых.

■* Б а й — кулак, богач.

Может быть, вы не знаете, что такое барымта? Это угон скота от богатых к беднякам в степь. Для участия в ней надо быть отличным стрелком, ловким и храбрым джигитом \

Амангельды часто ставил на палку гривенник и на далеком расстоянии сшибал его из винтовки. Или бросит гривенник на землю и на всем скаку подхватит его. Или кинет гривенник в реку, нырнет — и монета в зубах у него блестит.

В молодости Амангельды убил преследовавшего его за барымту бая Куспека Сарсынбаева. За убитого родственники потребовали большой выкуп, но деньги в кошельке у Амангельды никогда не звенели. Ему пришлось уйти из родного города Тургая в степь.

Там широко, места хватит всем!

В степи Амангельды полюбили. Он умел играть на кобызе ^{1 2} и на балалайке, пел песни. Черный, выше среднего роста, коренастый, он был батырем ² от рождения.

Кто видел его хоть раз — навсегда запоминал.

Прославился Амангельды в тысяча девятьсот шестнадцатом году. В тот год шла мировая война, и в степи, около города Тургая, где родился Амангельды, поднялось восстание. Амангельды возглавил его.

Дело случилось вот как.

Мальчиком Амангельды пас байских баранов.

Двадцать восьмого июля на тургайской площади прочитали царский указ. Его читали на двух языках—по-русски и по-казахски. Царь из далекого Петербурга призывал казахов на тыловые работы. Казахи должны были рыть окопы, чинить временные дороги и мосты для русской армии. За эту работу им обещали плату.

Казахов, туркмен и узбеков раньше не призывали в царскую армию. Они были освобождены от воинской повинности. Слово «повинность» было верное слово! Служба в царской армии была тяжелой повинностью для трудового народа. Сколько людей уклонялось от нее! Люди отсекали себе пальцы, принимали разные яды, только бы доктора из призывной комиссии сочли их негодными для армии.

— Сначала взяли наш скот, теперь и нас забирают, — говорили на площади казахи.

Как раз в это время по всей степи забирали для армии скот.

Понятно, что казахи не очень обрадовались, услышав перевод царского указа. Они не хотели итти на войну, умирать за царя.

И в ответ на указ они стали уходить из Тур-гая в степь, — там широко, всем хватит места. Несколько ночей в городе слышался собачий лай, верблюжий крик, людской говор, скрип колес, — это снимались с места казахи...

Вскоре в Тургай приехал губернатор. Это был толстый человек в белом кителе, в блестящих шевровых сапогах; на переносице у него сидели зеленые очки, защищавшие .глаза от пыли и от солнца. Фамилия его была Эвресман.

Опять на площади перед полицейским управлением, как и в тот день, когда читали указ, собралось много народу. Толпа стояла полумесяцем. Впереди, на ковре, сидели самые влиятельные казахи. Сидели они по-турецки, а против них на стульях развалились и губернатор, и вице-губернатор, и крестьянский начальник, и уездный.

Губернатор поднялся и громко сказал:

— Киргизы!

Так тогда называли казахов русские.

— Киргизы! — повторил губернатор. — Русский царь — ваш отец, вы — его дети. На отца вашего напали враги, они напали на его хозяйство. Царь-батюшка призывает вас защитить его хозяйство. Он в первую голову призвал кровных детей своих — русских. И те пошли на передовые позиции безропотно. Там, не щадя живота своего, поливают они своей святой кровью родные поля! Вас же отец зовет только на работы.

Было жарко. Город Тургай местные жители называют в шутку «Ветропыльском>. Пыль но-

сится по улицам городка. Всегда — пыль, ветер и солнце, слепящее даже сквозь зеленые губернаторские очки.

— И за плату! — продолжал губернатор.— Вы не хотите, киргизы, исполнить его воли, пойти на тыловые работы. Так нехорошо! Да скажи мне государь-император: «Иди работать!»— и я тотчас же взял бы лопату и пошел бы рыть окопы. А вы?

Казахи молчали. Переводчик переводил.

После убийства бая Куспека Сарсынбаева вход в город для храброго Амангельды был закрыт. Здесь, в городе, его легко могли выследить царские слуги; он знал это и тем не менее в этот раз пришел на площадь. Ему нужно было услышать, что скажет самый большой царский начальник, какого он только знал, — губернатор. Когда переводчик закончил перевод, Амангельды выступил из рядов казахов и дерзко сказал:

— Позвольте, почтенный начальник, задать только один вопрос. По темноте своей мы не понимаем... кого же это будем мы защищать на войне?

Казахи не поняли, кого губернатор называет их отцом. Может быть, они и поняли, но не подали виду. Государя-императора они отцом не считали. Он не был для них даже отчимом. Еще Петр I сказал, что казахские степи — это «ключи и врата» к восточным странам. И с тех пор русские цари старались делать все, только бы

— Кого же это будем мы защищать на войне?

заполучить волшебные ключи и открыть ими таинственные для Европы врата Востока. Россия продвигалась все ближе к восходу солнца: при Екатерине II русские завоеватели были в оренбургских степях, здесь солнце всходило на два часа раньше, чем в Санкт-Петербурге; при Александре II они проникли в Среднюю Азию, здесь светало на три часа раньше, чем в столице; потом подошли к Приморью — и стрелки часов «а восточной границе уже на семь часов обогнали петербургское время!