Мой отец. Про него я совершенно забыла. Конечно, я хотела поговорить о нём. Но я бы предпочла сделать это не торопясь. С зачарованным взглядом, Колин уставился на край леса. Его глаза находились в тени. Где-то в кустах зашуршало. Рокот в его теле усилился, а его кончики ушей дёрнулись, так что верхнее широкое колечко снова наклонилось в сторону.

- Хорошо, - сказала я спокойно. - Что он делает? Какова его роль в вашем мире?

Колин повернулся ко мне. Его взгляд вспыхнул. Ему было трудно сосредоточиться на моём вопросе.

- Как ты? Всё в порядке? - спросила я, готовая в любой момент убежать.

- Да. Не волнуйся. - Он попытался улыбнуться, но его улыбка выглядела вымученной. - Это не первый раз, когда я голодаю. Не обижайся, если буду краток. Я ничего не ел после той ночи с быком Хека.

Мои слёзы, видимо, не считались главным блюдом. Наверное, они были лишь низкокалорийной закуской для возбуждения аппетита. Вроде как брускетты у итальянцев. Колин провёл ладонью по своему лицу.

- Твой отец оптимист. Неисправимый оптимист. То, что он собирается сделать, на самом деле просто безумие. - Колин коротко усмехнулся и продолжил. Взгляд, как и прежде, глубоко-чёрный, направлен на тёмную полосу леса. - Он видит себя в качестве посредника между мирами - между Демонами Мара и людьми. Потому что несёт в себе что-то от обоих. Он хочет, чтобы мы приносили друг другу пользу.

- Пользу? - переспросила я в недоумение.

Колин кивнул.

- Некоторые из нас очень древние. Тесса не единственная. Я знаю о Демонах Мара, которые были созданы в период раннего средневековья. Ходят слухи, что существуют один или два Мара, происходящих из античного мира. Но дело в том, что старые Мары имеют огромные знания и рассматривают людей уже веками, в совершенно другой перспективе. Они могут заглядывать в их души. А это то, в чём психологи часто терпят неудачу. Твой отец надеется, что Мары, с их опытом, могут помочь и просветить в некоторых вопросах. Возможно не только в психологических вещах. В конце концов, они свидетели того времени.

Да, это было типично для папы. Из плохого сделать что-то хорошее. Теперь я поняла, что он имел в виду. Он хотел улучшить мир.

- У него есть в этом хоть один шанс? - спросила я скептически. Конечно, мысли обо всём том, что Древние Мары видели и пережили, а тем более об их способностях просвечивать души людей, сразу очаровали меня. Но как он хотел это осуществить?

Колин вздохнул.

- Это всё не так просто. Я знаком только с немногими из древних. Тессы с меня уже хватило. Но в определённый момент ты хочешь знать, откуда ты происходишь. Пожалуй, навряд ли существуют более трудные участники в переговорах, чем они. Большинство из них остановились в своём развитие. Многие уже после ста, самое позднее, ста пятидесяти лет. Это утомительно, постоянно двигаться в ногу со временем. Нужно очень многому учиться и снова и снова овладевать новыми навыками. Сегодня, как никогда раньше. Электричество, телефон, автомобиль, телевизор, компьютер - это обременяет их. Некоторые из них всё ещё ждут дилижанса, если хотят отправить письмо. Всё, что они делают - это блуждают голодные, недовольные и алчные и высасывают сны. Но даже и это стало труднее. Люди сегодня имеют слишком много. Они крайне раздражены и пресыщены, полны до отказа образами, информацией и впечатлениями. Они почти больше не двигаются, игнорируют своё тело. Они больше не видят много снов. Ваш мир снов стоит перед крушением.

- Мой нет, - возразила я тихо.- Нет, твой нет, - сказал Колин с меланхолической улыбкой на губах. - Больше нет. Поэтому мы и сидим здесь.

Он пылко посмотрел на меня. Это лишило меня разума.

- Подожди ..., - пробормотала я, поднялась и прежде чем я успела среагировать, он стоял рядом с фонтаном и снимал рубашку через голову. О, пожалуйста, только не это. Восторженно я смотрела на его голый торс.

Колин наклонился, плеснул себе ледяную воду на лицо и шею. Потом он погрузил голову в воду полностью. Я моргнула. Фонтан лежал передо мной покинутым. Растерянно я посмотрела рядом с собой. Колин сидел снова на скамейке. Его волосы уже высыхали. От его кожи исходил нежный, но всё-таки характерный запах, который магически притягивал меня. Моя голова отяжелела.

- Надень, пожалуйста, рубашку, - попросила я его хриплым голосом. - Со мной прямо сейчас что-то происходит.

- Это мой голод, - сказал он расстроено. - Для людей он хорошо пахнет. Это облегчает охоту. Извини.

Он зашёл в дом и вернулся в мягком, флисовом свитере. В сером, флисовом свитере. В том, из моего сна. Он действительно существовал. Но он пах успокаивающе, нормальным порошком для стирки. На некоторое время это поможет. Колин собрал обеими руками свои потрескивающие волосы и связал их на затылке. Это тоже выглядело красиво. Красиво и дерзко.

- Отлично, где мы остановились? - спросил он рассеяно. Неохотно я оторвала взгляд от его голой шеи и попыталась собраться с мыслями.

- Древние Мары. Папа в качестве посредника. Назревающее крушение снов, - помогла я ему вспомнить, после нескольких спокойных вдохов.

- Точно. Ты можешь себе представить, что большинству Демонов Мара не нравится, что затеял твой отец. Они думают, что за ними шпионят и боятся, что их куда-нибудь запрут. Вполне понятно, что нам нужна абсолютная свобода. Это самое главное для нас. Однако есть некоторые, кто готов сотрудничать. Они хотят знать, почему они являются теми, кто они есть. Они уверены, что твой отец это выяснит и исцелит их. Чтобы они, наконец, могли умереть. Так же, как вы, люди.

Мы люди. Мне не понравилось, как Колин вдруг провёл чёткое различие. Хотел ли он тоже умереть? В уголках его губ обозначились горькие складки.

- Если я и нахожу что-то хорошее в его планах, то это. Найти что-то, что позволит нам умереть.

Я почувствовала себя несчастной. Прошло то опьянение, которое я испытывала в мыслях, думая о нашей короткой невесомости на поле. Колин хотел умереть. Его слова легли, как свинцовые гири, мне на живот.

Со своей смертью он пусть, пожалуйста, подождёт. Пару десятилетий больше или меньше, не играет уже больше никакой роли.

- А всё остальное ты считаешь не приемлемым? - спросила я. Почему-то у меня была потребность защитить моего отца.

- Размышления, стоящие за всем этим – да, возможно, - ответил Колин. - Но он спровоцировал войну. Мары борются друг с другом. Древние хотят оставаться и дальше собой и спокойно похищать сны. А ещё есть некоторые, но очень могущественные революционеры, которые сохранили остатки человечности и доверяют твоему отцу. Существуют вполне притягательные, утончённые и очень интеллигентные личности среди Маров. Поэтому они ещё более опасны для людей. Твой отец ..., - Колин, задумавшись, замолчал.

- Что? - спросила я, настаивая. - Что с ним?

Колин посмотрел на меня серьёзно. На мой вкус, слишком серьёзно.

- Я тебе один раз говорил, что он может прожить очень долго. На много дольше, чем другие люди. Да, это верно. Такая возможность существует. Но я не верю, что она сбудется. Он находится между двух огней. И доверять Марам, как это частично делает он, ну, это всё равно, что играть в домино с разблокированными ядерными боеголовками.

У меня кровь отхлынула от лица. Сразу же мне на ум пришёл тот, кто звонил. Был ли это один из древних? Если да, то он, должно быть, принадлежал к революционерам. Ведь он приспособился к современному миру и использовал телефон. Или он притворился и охотился за моим отцом?

- Может ли он доверять своим сторонникам или нет, но у него есть потенциальные враги с обеих сторон. Так же и со стороны людей. Потому что, как ты думаешь, что случится, если он сделает решительный шаг и позволит узнать людям то, что мы существуем ...?

- Они посчитают его сумасшедшим, - закончила я мысли Колина.

- Не только это. Вы предполагаете, что вы одни. Хотя вы и придумали вампиров, эльфов, троллей, магов, ведьм - значительный арсенал. Милые забавы, чтобы хотя бы мысленно можно было обойти смерть стороной. Но если станет известно, что действительно существуют другие, похожие на людей существа, с неизвестной силой, существа, которые не могут умереть - это поколеблет всё ваше мировоззрение. А это заложено в людях, отреагировать на это защитой и агрессией. Просто подумай об инквизиции. Сегодня для этого существуют учреждения, куда запирают.