Я постоял минуту на крыльце. Странный был какой‑то разговор, если подумать. Неуловимо–странный. Напряжный, как проволока под током: обычная проволока, а попробуй — тронь… Как в приключенческой книжке — например, у Олега Верещагина: беспечный городской пацан, новое место жительства, пустой загадочный дом… трахбабац — из‑за угла выползает окровавленный чел и перед смертью хрипит из последних сил Страшную Тайну, которая нипочём не должна достаться Буржуинам и агентам ВТО… Ну а дальше надо идти Спасать Мир, а как же?

   Я сошёл с крыльца, дошёл до угла и заглянул за него. За углом сидела на подёрнутом пятнами мах старом бетоном отливе жаба — большая, серо–зелёная. На меня она смотрела хладнокровно и пристально. Оценивающе.

— Не буду я тебя целовать, зачем мне принц? — сразу огорчил я её. — Ещё один нахлебник для тёти?

   Жаба моргнула и отвернулась. А я пошёл обратно на крыльцо, размышляя: а может, получилась бы принцесса?..

   …Улица, на которую я вышел, была тёплой, полной плотным дремотно–тихим воздухом — и вопиюще пустынной. Вчера я как‑то на это внимания не обратил, хотя мы шли по ней — наверное, не заметил от усталости и внутреннего раздрая. Только около заросшей почти по кругу молодыми лопухами водоразборной колонки спали бок о бок в тени рыжая крупная кошка и чёрный упитанный щенок — да возле третьего от тётиного дома на широкой резной скамейке у островерхой калитки сидела, подперев подбородок мощной клюкой, кондовая бабуля. Настолько кондовая, что я, проходя мимо, вежливо сказал:

— Здрась… — и только что не отвесил земной поклон.

— Здравствуй, малОй, — не обманув моих ожиданий, сурово скрипнула бабуля, а потом долго смотрела мне вслед. Думать так не очень хорошо, но она мне чем‑то показалась похожей на ту жабу. Ну, не в плохом смысле, если вы поняли.

   Середина улицы была асфальтовой, и асфальт оказался вполне новым. А вот тротуары вдоль домов — обычные тропинки. Через заборы — разные, от обычных редких штакетин на планках–поперечинах до глухих плотных дощаников — перевешивались зелёные ветки. Возле пары домов стояли автомобили: радостно–жёлтый ухоженный и даже тюнингованный «зэп» и до беспредела «убитый» траурно–чёрный «форд–фокус».

   Всё. Больше никого и ничего.

   «А ну и ладно!» — подумал я. И подумал ещё, что у меня — очень хорошее настроение. А это, честное слово, очень и очень важно по нынешним креативным временам — когда просто хорошее настроение…

   …Магазин оказался за углом улицы, на которой жила тётя. Маленький, по–моему, переделанный из какого‑то сарая или вообще из электрощитовой будки, но бойкий. Настолько бойкий, что в очереди из трёх человек я проторчал десять минут — стоявшая как раз передо мной тётя завела с продавщицей сложный и мало логичный разговор о детях (то ли своих, то ли вообще). Причём никто из стоявших за мной (ещё трое) ни словом не возмутился. Там приняли это, как должное и начали обсуждать какие‑то свои проблемы. Но купить удалось всё и сразу, а цены меня поразили — они были почти вдвое ниже московских. Правда, я никогда не слышал таких названий фирм, которые значились на упаковках. Наверное, это были местные производители. Ничего, с хмурым злорадством подумал я, вот вступит наше Отечество всё в то же ВТО — тогда попрыгаете…

   …Я отволок две тяжёлые сумки в дом, разложил покупки по местам… и тут меня осенило. Вновь включив ноут, я добрался до нужного сайта — и вскоре просматривал на телефоне карты Северскстали и окрестностей.

   Город действительно окружали леса и огибала река — один из притоков знаменитой Оби. С севера к жилым кварталам прилегал целый район брошенных заводов — почти такой же город по площади. Нашлись и собственно «городские» сайты: официальный сайт городской администрации, какая‑то фототусовка любителей природы, музыкальный сайт, ещё парочка частных…

   Я уже отключил компьютер, когда сообразил, что не нашёл ничего о ролевиках. А эта публика как раз обожает создавать свои сайты. Один ролевик в городе есть — считай, уже имеется самопальный сайт под гордым названием «Святибор» или «Кухулин».

   А тут ничего подобного…

   Ну что ж. Раз все дела сделаны — то, пожалуй, можно просто–напросто пойти, как говорится, погулять. Познакомиться с ближними и дальними окрестностями. Я тщательно запер дом, закрыл за собой, просунув руку между прутьев, калитку на засов (гениально) и зашагал по улице, куда глаза глядят — но в направлении, обратном магазину.

   …Центр города Северсксталь занимали, как определяли их в позапрошлом веке, «присутственные здания». К ним буквально липло такое название. Дома, в которых они располагались, были построены, кажется в позапозапрошлом веке и сохранили все признаки купеческой респектабельности и дворянского благородства. Центр оказался немноголюдным и зелёным, как один большой сквер, только около мэрии и милиции наблюдалось оживление, ясно показывавшее: пилят бабки. Я поискал — правда, довольно лениво, без энтузиазма — школу, но не нашёл её (странно, обычно школы везде сразу бросаются в глаза) и заподозрил, что тут повсеместно так. Но, пройдя запущенным сквером — уже настоящим, даже огороженным — оказался, к своему удивлению, в районе «хрущовок» — так почему‑то называли пятиэтажки, построенные в 50–60–х годах ХХ века. Их было много и они были похожи, как американские солдаты. Многолюдства, правда, и здесь не наблюдалось. Я вспомнил скачанную карту и понял, что это — рабочие кварталы, за которыми — местная узкоколейка, а дальше начинаются брошенные заводы.

   Я приостановился. Мне всегда было интересно лазить по развалинам и брошенным домам. Но именно поэтому я твёрдо знал, что это небезопасно — в таких местах можно нарваться на неприятности. Самые разноплановые. Я огляделся в поисках местных своего возраста. Конечно, знакомство вполне может начаться с драки, но зато потом можно будет расспросить об этих развалинах и даже подбить их сходить со мной.

   Никого. Только опять‑таки бабки у подъездов — уже группками — да стук доминошных костяшек поблизости. Ну, ещё пара–тройка отвратительных мелких визгунов на таких же мелких и визгливых (ну, скрипучих, один чёрт) велосипедах. Так, неспешно бредя между домами и осматриваясь, я в конце концов вышел на окраину.

   Непонятное это было место, я вам скажу. Даже дома стояли сюда глухими, без окон, стенами, как будто отвернувшись. А впереди был большущий луг, за которым виднелись вдали — почти на горизонте — вроде бы какие‑то здания. Видимо, те самые заводы. Стояло жаркое и тихое послеполуденное, предвечернее время, когда солнце ещё и не собирается садиться, но во всём эта ясность — наступает вечер. Странно, как же так додумались — строить жилища так далеко от заводских корпусов… а потом, что ли, возить людей поездом на работу?[9] Или дорога не для этого?

   Нет. Я бы, наверное, всё‑таки повернул обратно. Уж слишком далеко были эти призрачные корпуса. Кроме того, я был одет не слишком подходяще для того, чтобы лазить по развалинам — бортовка салатного цвета, защитные шорты–бермуды и кроссовки на босу ногу, да поясная сумка с телефоном и разными важными мелочами жизни вроде «соболя»[10]. Но…

   Но тут я увидел эту самую железную дорогу.

   Железные дороги для меня всегда обладали неизъяснимым очарованием. Не поездки по ним, не поезда, а именно сами дороги. Рельсы, если точнее. Когда я был совсем мелким, то любил при каждой возможности (а они выдавались редко) вставать между рельсов и смотреть туда, где они сходятся в одну точку.

   Можете смеяться — мне почему‑то казалось, что там начинается сказка.

   Я тогда ещё в них верил, в сказки. Это ведь бывает у каждого ребёнка, просто взрослые стараются поскорей эту веру ликвидировать. Ради блага ребёнка, естественно. И никак иначе. Или заменить «нужными» и «креативными» сказками — про Красную Шапочку–мальчика там или про двух влюблённых принцев…