Отдадим, однако, ему должное. Пит Бибак весьма преуспел в непривычной для себя роли дипломата. Благодаря его стараниям и настояниям, Грумант арендовал на 99 стандартных лет 5 с лишним миллионов квадратных километров в Австразии для обустройства нескольких полигонов, трех военных баз, шести научно-производственных центров, а также целого ряда совместных предприятий и концессионных компаний природопользования".

Скоро будет подписана тайная военная конвенция, к слову, в целесообразности которой барон Пельч очень и очень сомневаeтся.

При всех многочисленных вводных личность нового посла все же ставила Дэйва Пельча в тупик:

"Докладывают: в данное время Бибак лично доводит до ума параколлапсирующие заряды.

Что-то тут не так. Не генеральское это дело - на испытательных полигонах и в лабораториях корпеть. Кого попало в послы не назначают...

Великолепные дипломатические способности, проницательный аналитический ум, быстрый рост влияния... И вдруг, на тебе, блистательный Бибак забился в норку в Австразии. Носа никуда не кажет, препоручив мне текущие посольские дела.

Неужто Бибак реально боится, ровно его похитить могут?"

Подчиняться без страха и упрека, неукоснительно исполнять приказы вышестоящего командования полковник Пельч умел как никакой другой профессиональный военный дипломат. Но личные мотивы, карьерные устремления, скрытые желания доброго джентльмена Петера Бибакофф превышали военное и дипломатическое разумение Давида Пельчера.

"Ух, начальство не напасть, кабы с ним нам не пропасть..."

Оставив на потом раздумья об уму непостижимых начальственных глупостях, Дэйв Пельч по плану занялся ежедневной тренировкой. Два часа на тренажере, а затем ему следовало тщательно подготовится к торжественному приему у посла Англатерры по случаю дня отцов-основателей этой терранской колонии, нынче являющейся глубокоуважаемым членом галактической Геонской конфедерации.

К любому делу Дэйв Пельч подходил уважительно, педантично, наученный долгими годами военной и дипломатической службы, где незначительная мелочь, сущая мелочевка очень часто могут обернуться большой кровью.

К учебно-тренировочному процессу овладения новой для него боевой машиной "Кобра-УД-6" полковник Пельч относился истово серьезно, словно к религиозному обряду, усваивая как общие сведения, так и постигая профессиональные нюансы управления огнем, защитой и маневром ударного суперстратного криппера.

Приказав адъютанту в приемной не беспокоить его по пустякам, включая, коль случится, государственный переворот на Геоне, Дэйв Пельч плотно устроился в эргономичном кресле и принялся медитировать, настраиваться на тренировку, освобождая разум. Дабы в часы виртуального священнодействия пребывать совершенно отрешенным от политических забот да хлопот.

После медитации он откинул спинку кресла в боевое положение, отрегулировал и зафиксировал подголовник, немного опустил подлокотники, расслабил запястья. Легко прикоснулся пальцами обеих рук к активированным и переназначенным клавишам тактильного управления симулятором. В последнюю очередь он увенчал себя беспроводной гарнитурой реальной виртуальности, представлявшей собой панорамный дисплейный щиток перед глазами и головные излучатели аудиовестибулярного контакта...

Мгновенно последовала ярко-оранжевая вспышка, за ней наступила темнота, прорезаемая пурпурными искрами. Полковника слегка замутило, на долю секунды он ощутил неприятное головокружение.

Как всегда, экстренное боевое подключение к виртуальному управлению, оказалось резким неприятным переходом между двумя информационными реальностями жизнедеятельности человеческого разума.

Кое-кто утверждает, будто бы не испытывает отвратных ощущений, переходя в виртуальность, но Пельч считал это глупой бравадой. Потому как издавна доказано: физиология и анатомия человека требуют существенной перестройки при подключении к иному типу восприятия окружающей действительности, когда возможности анализаторов головного мозга внезапно расширяются за счет вычислительных ресурсов и комбинированного искусственного интеллекта хроноквантовых процессоров, дополняя и взаимодействуя с биологическим разумом, поставившем их себе на службу вопреки животной эволюции.

Надо сказать, до психофизических и философских аспектов реальной виртуальности полковнику Пельчу не было ни малейшего дела, если он занимался боевой подготовкой. A не рассуждал досуже в приятной компании, блистая интеллектом и образованностью.

Освободив разум от ненужных мыслей, он вышел из командно-наблюдательного пункта, укрытого в укрепленной песчаной дюне, и пружинистой походкой неторопливо приближался к серебристой "кобре", с удовольствием оттягивая тот момент, когда он возляжет в кресло-ложемент первого пилота-оператора. Как обычно, ненадолго задержался, чтобы издали полюбоваться боевой машиной. К тому же неспешное приближение позволяло организму адаптироваться к окружающей виртуальности.

Он привычно обратил внимание на слишком праздничные цвета виртуального пейзажа, отличную сверхконтрастную видимость, подметил отсутствие теней у мелких деталей ландшафта, не имеющих тактического значения. В самом деле, на отражение действительности в духе анатомического восприятия человека ресурсы компьютера не имеет смысла растрачивать попусту.

Пусть в режиме материального линейного времени адаптация происходит практически мгновенно, все же виртуальные системы боевого управления позволяют растягивать субъективные временные ощущения и почти до конца использовать потенциал моторных рефлексов тела и чувственных анализаторов головного мозга. Можно не торопиться.

Дэйв Пельчер не мог позабыть, что его подключение к виртуальности осуществлялось учебным тренажером и программой-симулятором, предусматривающей подготовительный этап в виде пустынного пейзажа. И повторения, коли необходимо, ранее изученного учебного материала о подробных тактико-технических характеристиках и тонких особенностях тактического применения суперстратного ударного криппера "Кобра-УД-6". Прежде всего в их сравнении с другими боевыми машинами, предназначенными действовать на сухопутных и водных планетарных театрах военных действий.

Кому положено, тем известно, почему, согласно боевым свойствам, одна дееспособная "кобра" и ее штатное вооружение приравниваются к полутора тяжелым "аллигаторам", двум "кайманам" или к четырем легким "гавиалам" - аналогичным классам боевых мультигусеничных краулеров. А уж все, кому это интересно, знают, что разработчики модельного ряда суперстратных крипперов по аналогии дали им имена террагенетических рептилий.

Утверждают: на изначальной прародительской планете Земля змей водилось видимо-невидимо. Потому, мол, рептильной терминологии конструкторам с лихвой достало, чтобы обозвать серпентарием парк боевых машин разнообразного тактического применения.

Терминологические изыски и потуги на архаическую метафоричность конструкторов "Арсеналов Груманта" не слишком удовлетворяли полковника Пельча. Если не считать гибкого шасси и змеиного извивающегося передвижения в режиме экономичного скольжения по рельефу местности, ничего рептильно-пресмыкающегося он не находил ни в одном из знакомых ему типов суперстратных крипперов.

Паче того он далек от мысли сравнивать любимую машину с каким-то там плоским червем-паразитом, на чем злопыхательски настаивают полоумные пацифисты-ренегаторы, чуть что исходящие истошным криком при виде смертоубийственного оружия.

Сверхсовременный криппер ему представлялся древнейшим орудием ратного труда - стальным клинком, лишь ждущими, чтобы его взял в руки воин-великан. Пельч смотрел на свою "кобру" и видел длинный четырехгранный меч, недвижимо лежащий на желтых песчаных волнах.

Его длина 19 метров 55 сантиметров. Символично заострены и стремительны первый и последний сегменты. Каждый сегмент в поперечном сечении - ромб без учета броневых и оружейных выступов. Высота верхней грани 2 метра 40 сантиметров. Ширина 4 метра 10 сантиметров.