Несомненно, чужие искусные роскошества как низменный социальный дефицит вызывают у алчущих завистников криминальный интерес. По одиночке и коллективно. Но прихотливые излишества для богатых не числятся среди государственных интересов и общественных приоритетов, способствующих объявлению войны...

- ...В исторической ретроспекции, друг мой, мы явственно видим, как и почему для народных хозяйств любых размеров и состояний мирное сосуществование стало гораздо рентабельнее в сравнении с предполагаемыми прибылями от военной добычи и капиталоемкого дорогостоящего производства наступательных вооружений.

Производительный мир намного выгоднее вооруженной борьбы за натуральные ресурсы - пришли к однозначному выводу экономисты и правительства на праматеринской Земле в результате военных кампаний, имевших глобальный характер.

Однако же локальные идиоты-пацифисты и после продолжали тупо твердить, будто бы некие империалисты-капиталисты готовы воевать за минеральные сырье вроде углеводородной нефти, угля, газа. А также, - верх экономической глупости! - вести сверхзатратные боевые действия за рынки сбыта товаров, произведенных в их странах.

В пространных политэкономических трактатах и путем критериальной практики тысячи лет тому назад неопровержимо доказано: торговля и война абсолютно не совместимы. Разоренное войной и социальными потрясениями население слишком долго для потенциальных производителей восстанавливает покупательную способность. Тeм врeмeнем накопившиеся и стремительно устаревающие наступательно-оборонительные вооружения дешевле модернизировать или начисто их утилизировать, чем пускать в дело.

Так было некогда на планете Земля, так есть ныне в доступной Эйкумене.

Никакая современная война, доктор Немирски, не имеет в своей доминанте социально-экономических предпосылок и безнравственной криминальной подоплеки. И менее того - доказательных обоснований, связанных со средой обитания человека, природными условиями, его биологической сущностью, если хотите, эволюционным филогенезом.

Ранее перечисленные мною антивоенные пацифистические аргументы являются не более, чем малозначащими сопутствующими войне факторами, эпифеноменами, артефактами поверхностного анализа, побочными следствиями чего угодно, но только не действительных причин вооруженной инструментальной борьбы человеческих сообществ между собой.

Человеческие гуманитарные войны - дело активного разума, а не пассивных животных устремлений. Генномодулированные поведенческие реакции в основном миролюбивы, и далеко не все высшие животные наделены активно-оборонительной реакцией.

Исключением в этом ряду появляется лишь ролевая установка на половое размножение, периодически определяющая поведение, образ жизни животных и некоторых людей. Каким бы антиэволюционным и асоциальным многим ни казалось половое чуство, оно активно и агрессивно. У самцов до коитуса, у самок после половых сношений оно провоцирует агрессию.

В силу креационной творческой составляющей сексуальные отношения экспансивны и агрессивны в их первооснове, что должным образом используется в военной психофизической подготовке. В то время как в мирной гражданской жизни человеческие сообщества испокон веков разумно научились облагораживать, сглаживать социальные противоречия и биологические антагонизмы полового диморфизма в совокупности с животной программой размножения.

В означенных целях возникли и доныне развиваются правовые гендерные институты семьи, брака, родственной опеки, а также им смежная проблематика романтической любви.

У людей возможны рыцарские дуэли, поединки за честь прекрасной дамы, нисколько не подобные дракам двурогих земных быков из-за дефицитной коровы во время гона. При этом заметьте, коллега, зверские инстинкты не заставляют животных-производителей идти войной на пастбище соседнего стада, дабы захватить себе там подходящих телок.

Зато люди традиционно испытывают естественную симпатию, слыша о романтических поводах к войне. Потому несть числа беллетристическим художественным вымыслам о военных походах, рейдах якобы из-за женщин, начиная от античного сюжета, описывающего похищение римлянами сабинянок.

Видимо, данный социальный стереотип культурологически оправданного насилия аналогичным образом определяется половым диморфизмом и целым комплексом генномодулированных сексуальных побуждений.

Пусть говорят, словно бы природа обязательно требует свое. Одновременно я не совсем разделяю гипотезу о неизбежности биосферного эволюционирования рода людского, доктор Немирски.

Все же с целым рядом оговорок я терминологически и онтологически поддерживаю тезис коллег-эволюционистов о том, что разум человека в онтогенезе агрессивен и мобилен. Меж тем его тело филогенетически демобилизовано биологическим плотским миролюбием.

Потребностям разумной души человека от Создателя дано преступать пределы телесной тюрьмы. Стало быть, человек, освобождаясь от биологического начала, склонен сознательно подвергать собственную бренную плоть всяческим опасностям, лишениям, превратностям.

Я не считаю парадоксом тот факт, когда концентрированное выражение свободы духа человек обретает на войне, невзирая на жесткую армейскую дисциплину и ригористично технологический характер боевых действий.

Я объясняю это тем, что во время боевой жизнедеятельности человек, находящийся в пограничном состоянии между жизнью и смертью, раскрепощает интуицию, предвидение, экстрасенсорную апперцепцию окружающей ситуации. Именно тем экстремальный военный разум противоположен заурядной гражданской рассудительности.

Сражающемуся воину гораздо легче в сравнении со штатским нонкомбатантом принимать необратимые решения на основе интуитивной оценки обстановки. Тот, кто на войне отчаянно мыслит, имеет наилучшие шансы продлить существование самого себя и своих товарищей по оружию.

Война, друг мой, есть состязание разумов, а не вульгарное столкновение сила на силу, как думают урожденные пацифисты. На самом деле, боевые действия есть технологическое инструментальное приложение относительной силы на временную слабость путем создания решительного превосходства сил и средств, направленных на интеллектуально выявленный слабый участок обороны противника.

Боевые задачи дефолтно, по умолчанию определяются...

Ол Деснец внезапно умолк и озадаченно глянул на дисплей наручного коммуникатора. Затем неспешно отодвинул недопитую рюмку с портвейном, материализовал на столешнице трехмерное изображение идеомоторной клавиатуры, быстро набрал несколько буквенно-цифровых команд. Получив видимое только ему виртуальное сообщение компьютера, он активировал сфероидный экран над столом и предложил гостю:

- Не сочтите за труд, доктор Немирски, заставьте моего хроноквантового недоумка повторить расчеты. Возможно, у нас в запасе имеется чуть больше времени, если я напортачил со вводом нужных команд. В директивности здесь ваши права доступа максимальны. Подключайте сетевые ресурсы массивов Груманта.

Спустя 30 секунд Глеб Немирски оторвал взгляд от мелькающих колонок с цифрами на оптическом граф-дисплее, медленно вращавшемся над столом.

- Ваш компьютер прав, профессор. Мы в центре зоны тотального поражения. Уходить нет смысла. Разлетимся волнами и корпускулами вместе с глайдером.

Криппера случайно у вас в гараже не найдется? А то бы зарылись вглубь, поближе к планетному ядру. Поджарились бы не сразу.

- Криппера нет, есть краулер "кайман". Однако позвольте предложить вариант получше, коллега. У меня имеется бутылочка чудесного арманьяка из Тергаллии. Успеем выпить по глоточку.

- Я полностью в вашем дискурсе, профессор. Вы докладываете, я поддерживаю...

Компьютерные кластеры Груманта ошиблись, отсчитывая последние безопасные минуты в одной из зон поражения на планете, подвергшейся лучевому удару протуберанцами, неожиданно вырвавшимися из фотосферы дестабилизированной звезды Солонь. Ол Деснец и его гость нежданно здравствовали в течение 10 минут.