Глава 1

Журнал «Жизнь сёрфера»

Куда пропал Лэндон Янг?

Фанаты серфинга задаются этим вопросом с тех пор, как около двух лет назад Янга отстранили от чемпионата мира Ассоциации профессионалов серфинга (АПС) и он потерял пятилетний контракт с гигантом серферской одежды «Хёрли».

Янг считался главным претендентом на звание после того, как был признан новичком года, выиграл множество престижных чемпионатов, несколько лет подряд занимал третьи и вторые места в рейтингах и неизменно поражал публику и судей нестандартными воздушными трюками и репутацией человека, который сделает для победы что угодно.

Но во время своего последнего сезона в АПС феномен серфинга вел себя все более и более сумасбродно. Он пропустил несколько запланированных встреч и, как поговаривали, был не в себе. А один поступок потряс весь мир серфинга: во время турнира на Треслс-Бич Янг набросился на фаната. Неделю спустя его арестовали по другому обвинению, а позднее отстранили на год от участия в соревнованиях.

Так где же сегодня Лэндон Янг? Источники сообщают, что после реабилитации и почти двухлетнего перерыва суперзвезду заметили на пляже неподалеку от его родного Сан-Диего, штат Калифорния. Значит, Янг намерен вернуться в спорт? АПС не комментирует, ведутся переговоры с Янгом или нет, но одно известно точно: болельщики по всему миру надеются на лучшее.

Лэндон

Раннее утро. Среда. Огненные солнечные лучи только начинают пробиваться из-за горизонта. Каждую секунду взвеваются всполохи света, оплетая туманный пейзаж дымчато-золотыми и розовыми вспышками.

Я еду на пляж, к крыше машины привязана доска. Во всю мощь грохочет музыка, в открытые окна влетает соленый воздух. Ветер задувает волосы в лицо, жжет губы и глаза. «Обалденно».

К тому моменту, когда я торможу на пустой улице и глушу двигатель, небо окрашивает все вокруг в красно-розовый цвет. Обвожу взглядом темный гравий, песчаные дюны и дохожу до того места, где сияет вода, словно ведро медных монет.

Тянусь к заднему сиденью, чтобы забрать гидрокостюм, но передумываю. Сейчас начало ноября, но мягкий ветерок говорит, что еще довольно тепло и я обойдусь без него. Приняв решение, раздеваюсь до облегающего рашгарда, снимаю ботинки и убираю ключи от машины в маленький мешочек на молнии, который привязан к талии. Бреду к пляжу, шагаю по плотному скрипучему песку и захожу по щиколотку в пенистый Тихий океан, где набегающие волны целуют берег.

Опускаю сквош-тейл и, минуя песчаную отмель, в кружевной пене гребу туда, где ждут остальные. Этим утром на брейке нас шестеро: небольшой рассветный патруль. Вода поднимается, зеркальные волны, которые я так обожаю в это время года, бьются о берег частыми сетами.

Осваиваюсь и осматриваюсь. Внизу в привычном ритме покачивается вода. Вверху встает новое солнце, пробиваясь сквозь молочную завесу утренних облаков.

Парни определяют очередность: Бретт, Куин, Нико, Парсонс, Тоби и я. Но это не заплыв, и пришел я не для того, чтобы вгрызаться в глотки. Торопиться некуда. Останавливаюсь чуть поодаль и машу всем.

— Готов? — бросает Бретт.

— Пока нет, — отвечаю я.

Я жду идеальную волну, которая затянет меня и принесет к берегу.

— Эта волна твоя, Янг!

«Я справлюсь».

Предугадав бег волны, щурюсь на солнце и начинаю считать.

Раз.

Два.

Три.

Каждый счет отдается внутри тяжелым ударом.

Четыре.

Пять.

«Жди, Лэндон. Жди».

Быстро разгребаю руками бурлящую воду, а потом запрыгиваю на доску. Высокая волна чуть не сталкивает меня к сине-зеленой подошве. Но я напрягаю живот и хватаюсь за палубу. Мышцы ног сводит.

Тогда оно и случается.

Ловлю волну.

Резко меняю направление. Ноги закреплены. Стою по центру. Гребень волны вынуждает подогнуть пальцы ног и крутить головой, быстро тянет вбок. Пульс скачет. Берусь за рейл. Наклоняюсь вправо, пальцы щекочет шелковистая вода, взметающая брызги соли.

Я ветер.

Я волна.

Я океан.

Солнечный свет и соленая пена размывают все вокруг, но прозрачная кромка берега по-прежнему видна. Гребень загибается, окружающий мир становится синей водой. На долю секунды я свободен. «Вот», — думаю я. Вот оно. Этого момента я жду. Это своего рода волшебство — та разновидность, которая мне теперь доступна. Я распадаюсь на части, оживаю, разлетаюсь на тысячи блестящих капель.

Это я.

«Совершенно секретно»

ГРОМКОЕ РАССТАВАНИЕ!

Как нам только что стало известно, Рен Паркхерст, ваш любимый оборотень из «Воя», и его давняя подруга Джемма Сэйерс решили расстаться. Источник, приближенный к паре, рассказывает, что сложности у пары начались еще летом. Источник утверждает, что 21-летняя Сэйерс вывезла вещи из лос-анджелесского дома, где жила с Паркхерстом, и в настоящий момент скрывается.

Это не должно удивить тех, кто смотрел видео с Паркхерстом и неизвестной женщиной, слитое на прошлой неделе.

Мы связались с представителями Паркхерста и Сэйерс, но нам сказали, что от комментариев пока воздержатся.

Джемма

Сразу хочу пояснить: это не пересказ моего прошлого.

Вам не придется запоминать список моих детских страхов или выслушивать подробности, как в шесть лет меня вырвало в кинотеатре. Это вонючее позорище я пережила. Точка.

Не стану тратить ваше время, объясняя, зачем я в принципе перебралась в Эл-Эй. Тяга к славе? Тупость? Скорбь по Эндрю? Некий бунт против хиппующих родителей?

Это вообще важно?

Не стану расписывать события последних двух с половиной лет. Ни к чему вам знать про отказы, провальные пробы или паршивую квартиру на Лорена-стрит, где текла ржавая вода и каждый вечер я засыпала под яростный рев тачек и споры соседей, которые то сходились, то расходились.

Не стану вспоминать первую встречу с Реном и рассказывать, как все было вначале. Не стану растолковывать, с чего вдруг я решила, что наши отношения — настоящее золото, которое можно убрать в карман и хранить всю жизнь: честно говоря, неохота, чтобы кто-то посмеялся над моей наивностью.

Главное — это не эксклюзивные откровения и не сеанс психотерапии за триста долларов, так что подробности скандала, перепалки и разрыва — табу.

Договорились?

Поехали дальше.

Вам нужно знать следующее: время течет иначе, когда переживаешь нечто важное. У меня оно замедляется, тащится на скрипучей колымаге, но вдруг взрывается ржавый двигатель, и я остаюсь ни с чем, кроме скотча небесного цвета.

Такое ощущение, что прошло лет сто, хотя на самом деле всего пять дней.

Пять тягостных, ужасных дней.

Я лежу навзничь на колючем покрывале, под головой примятая подушка, а еще одна — под ногами. Из наушников льется песня, тоскливая, как одинокая луна. Таращусь в потолок с водяными подтеками, пытаюсь себя загипнотизировать пыльными деревянными лопастями вентилятора.

Едва песня затихает и начинается новая, я вытаскиваю наушники и перекатываюсь на бок. Скинув пустую бутылку, нащупываю на прикроватном столике черный пульт, запрятанный где-то под мерзостной горой конфетных оберток и скомканных салфеток.

«Ага!»

Спустя секунду телевизор оживает, мне показывают «Магазин на диване». Супер. В этом выпуске продают массажное кресло со встроенной аудиосистемой, восьмью режимами, подогревом сиденья и двумя подстаканниками.

«Подогрев сиденья?»

Заинтриговали.

Не обращая внимания на тошноту и неприятный привкус мокрого картона, обжигающий горло, я прислоняюсь к холодному деревянному изголовью. Впиваюсь глазами в маленький экран, где ведущий опускается в кресло из черной кожи. Громко вздохнув, он поднимает ноги и удовлетворенно закрывает глаза.

«Мне нужно это кресло».

Камера дает общий план, а потом выхватывает лицо одного из зрителей. Как и ожидалось, его приглашают на сцену проверить кресло, и все начинают хлопать. Пока он взбирается по ступеням, меня терзают сомнения, подставной он или нет. Безукоризненно причесанные волосы, короткая эспаньолка и деревенские папины шмотки. Скорее всего, обманщик. Ну кто в здравом уме будет гладить джинсы для того, чтобы посидеть в студии?

— Актер, — бормочу я, косясь на Уибита. — Что думаешь? Настоящий или липовый?

Он не отвечает, потому что… как известно, шиншиллы вялые и равнодушные.

На экране ведущий задает зрителю вопросы: откуда он, кем работает, жена, дети и тому подобное. Они часто кивают и вежливо смеются. Потом размалеванная девица в облегающем белом платье включает массажное кресло.

Камера ловко показывает лицо зрителя крупным планом. Вопрос, подставной он или нет, отпадает сам собой: он не сумел бы сыграть такое блаженство на лице. Он закатывает глаза под лоб и ухмыляется, будто за всю жалкую чопорную жизнь ему еще ни разу так не передергивали.

«Мне очень нужно это кресло».

Пять минут спустя, обеднев на восемьсот девяносто девять долларов и девяносто девять центов плюс налоги, я вешаю трубку и проверяю время на электронных прикроватных часах. По зловещей завесе темноты и гадкому запаху алкоголя не догадаться, но сейчас десять утра.

Друзья, добро пожаловать в город Разбитые Сердца. Неделю назад меня избрали мэром.

Сентиментально вздохнув, я подбираю ноутбук с пола и просматриваю почту. Ящик забит всякой чепухой, но есть и несколько тревожных писем от Джули: «Ты не отвечаешь на сообщения. Где ты? Ты жива? Джемма, у меня будет инфаркт!»

Понятное дело, она волнуется. Если не считать нескольких походов к гостиничному автомату и позорной сдачи анализов на мелодично звучащие заболевания вроде хламидиоза, гонореи и сифилиса, всю неделю я не выходила из номера, о чем Джули известно.

В последнем письме она пишет: если в ближайший час я не сообщу, что до сих пор дышу, она пришлет поисковую группу. Учитывая мое везение, поисковая группа превратится в рейд ФБР, а я попаду в паршивую программу про борьбу с преступностью, которая ночью идет в прямом эфире.