Вздыхаю и печатаю ответ, надеясь, что подруга оценит мой мерзкий юмор.

«Все утро, шаркая ногами, бродила по улицам в халате и спрашивала у незнакомцев, как выбраться из матрицы. Хорошие новости: сегодня я подумала о том, чтобы утопиться в унитазе, только три раза. Это успех».

Разгребаю кучу спама и по меньшей мере десяток запросов от журналистов, которым удалось добыть адрес моей почты.

Удалить.

Удалить.

Удалить.

Неудивительно, что от родителей никаких новостей. В понедельник они прислали письмо, где призывали изучить «суть моей личности» и поработать над сердечной чакрой.

Спасибо, обойдусь. Уж лучше калякать дрянные стишки про расставание в туалетах Лос-Анджелеса.

Наверное, с родителями мы еще долго не пообщаемся. Они пробудут в Африке до середины февраля. Насколько я знаю, в деревне, где они живут, нет ни водопровода, ни электричества. Допускаю, что, когда им удается выйти в интернет, сплетни о дочери на голливудских сайтах волнуют их в последнюю очередь.

Перехожу к следующему заголовку, и внутри все скручивается: «Документы о расторжении трудового договора в приложении». Это письмо от моего руководителя из «Счастливой жизни», сказочного парка развлечений, расположенного на северо-востоке города, где я трудилась последний год.

«Согласно вчерашнему телефонному разговору ваша последняя заработная плата будет депонирована 7 ноября. Если у вас остались вопросы, прошу направлять их Саре Ридли из отдела кадров».

Дни в образе принцессы Пенелопы — самого популярного члена королевской семьи в «Счастливой жизни» — подошли к концу. Вчера начальство решило, что «схожу с ума от горя» не повод прогуливать четыре дня подряд.

— Да я, собственно, их и не осуждаю, — бормочу я Уибиту.

Я как раз хочу закрыть страницу, но вдруг срабатывает оповещение. Морщусь, заметив, что написал очередной журналист.

Письмо начинается словами: «Прошло уже пять дней...»

Пять дней.

Пять дней назад мой мир взорвался.

Пять дней назад я засекла, как мой парень дрючил официантку ресторана, где мы ужинали.

Пять дней.

Стоит вспомнить, как они терлись друг о друга, вжимаясь в мраморную стену, пыхтели и стонали, внутри все сжимается, будто я проглотила ливерную колбасу, облитую желчью и приправленную полным трындецом.

Мне становится легче, оттого что фанатка Рена из соседней кабинки снимала все на телефон?

Нет.

Меня успокаивает, что наше расставание стало сенсацией на «Ютубе»?

Ни капли.

Тихо застонав, швыряю подушку в другой конец комнаты. Вместе с торшером она падает на пол. Глухой стук пугает Уибита. Он соскакивает с полочки и с выпученными глазами бежит к металлическим прутьям клетки.

— Извини, братец.

Пять дней.

Пять дней в гостиничном номере в компании барахла, сложенного в мусорные мешки и чемоданы.

Пять дней я рыдаю.

Пять дней смотрю паршивые каналы.

Пять дней прогуливаю работу и много сплю.

Пять дней в желудке пустота. Я пичкаю себя только гадостью вроде искусственных красителей и консервантов.

Тяжело вздохнув, вставляю наушники и просматриваю любимые плей-листы. Нахожу очередной унылый сборник песен «Горе мне». Нажимаю «Перемешать», падаю на кровать и закрываю глаза.

Дорогой мир, ты полная фигня. С любовью, Джемма.