Глава 9

Джемма

Три дня спустя я все еще в смятении.

«Я буду рядом с тобой. Постоянно».

Слушайте, я в курсе, что я женщина, или девушка, или как там называют бестолковую двадцатиоднолетнюю особу, которая пытается привести жизнь в порядок? Возможно, я фантазерка, падкая на красивые слова, но фраза-то правда отличная: «…рядом с тобой».

Успокойся, взволнованное сердце.

— Джем, ты совсем с катушек слетела. Скоро слюни пускать начнешь. Ты так же вела себя в девятом классе, когда прочитала «Комнату с видом».

— Ты же хотела, чтобы я пошла вразнос. — Я с силой хлопаю себя по груди. — Сама же сказала, что я утратила веру и должна начать заново.

Джули смотрит на меня оценивающим взглядом.

— Я помню, что я сказала, но ты должна была оклематься после расставания, больше ничего.

Мы стоим у стойки в «Старбаксе». Я сыплю в капучино сахар. Джули добавляет корицу в горячий шоколад.

— Этим я и занята, — киваю я.

— Точно? Мы же ничего не знаем о Лэндоне. Ты отказываешься расспрашивать Клаудию и Смита, ты даже не искала его в «Фейсбуке», — с негодованием произносит она.

— Я удалила страницу. Уж кому-кому, а мне известно, что это все фигня.

— Все-таки… я боюсь, что ты на него запала.

— Да не запала я на него, — утверждаю я, хотя в душу закрадывается сомнение.

— Значит, только влечение и секс? Никому не будет больно?

Я прячу неуверенность и салютую.

— Да, мэм.

— Ладно. Я помню твои слова, но все-таки пора пообщаться с Клаудией и разработать подробный план.

— Нет! Ты обещала, — грозно напоминаю я. — Я не уверена на сто процентов, что нравлюсь ему. Может, я насочиняла.

— Джем, в тебе говорят комплексы. — Она отпивает горячий шоколад.

— Джулс, я могу опозориться похлеще, чем с Реном и официанткой. Прикинь, я рискну, а Лэндон такой: «Что ты вытворяешь, ненормальная?»

— Или же: «Да, мэм, спасибо большое. Я надеялся, что ты сделаешь первый шаг».

— Это если я ему нравлюсь.

— Поверь, Лэндону ты нравишься.

— Откуда тебе знать?

— А что в тебе может не нравиться?

— Ты не объективна. Ты моя самая лучшая подруга на планете, а значит, ты по закону обязана любить меня и считать замечательной. А вот парни вроде Лэндона…

— Ты встречалась с мегапривлекательным актером. Уж с барменом как-нибудь справишься.

— Ну да, ведь с мегапривлекательным актером все получилось, — шучу я.

На лице у Джули появляется маска спокойствия.

— Прекрати придуриваться, Джемма.

Я вздыхаю, глядя на стакан с кофе.

— Наверное, после того, что произошло с Реном, я принимаю все близко к сердцу. А вдруг он не ответит взаимностью?..

— Боже мой!

Только секунду спустя до меня доходит, что говорит не Джули.

— Прости-и-и-ите!

Меня трогают за плечо, и я поворачиваю голову: передо мной стоит круглолицая девушка примерно моего возраста. Опускаю глаза, думая, что я наступила ей на ногу или вроде того. Но с ногами в ярко-розовых балетках с блестящими фиолетовыми бантиками полный порядок. Занятно.

Весело повизгивая, она скачет и выплескивает на меня радость:

— Я… я так и знала, что это ты! Я сомневалась, а потом услышала, как ты говорила… и я… боже мой! Я угадала, да?..

Я растерянно хлопаю глазами.

— Простите, что?

Она смущается. Щеки краснеют. Она фыркает от смеха, накручивает локон на палец.

— Ты та самая? Девушка из… из ролика? Ролика с Реном Паркхерстом?

Убейте меня. Серьезно. Если у кого-то под рукой есть пила или капсула с цианидом, я застолблю.

— Ты подружка, да?

Я цепенею всем телом. Она с улыбкой обхватывает лицо руками.

— Обалдеть. У меня столько вопросов. Ты жила с Реном, поэтому должна знать…

Поверх моего плеча Джули пригвождает девицу убийственным взглядом.

— Остановись сейчас же.

Девушка хлопает ресницами, отступает на шаг, но не замолкает:

— Я только хотела…

— Нет, — опять перебивает Джули.

— У меня…

Но лучшая подруга не ведется:

— Нет.

— …очень похожая ситуация с парнем…

— Нет.

— …с которым я ходила на уроки химии, так что…

Джули встает передо мной.

— Слушай, торопыжка! Хорош тарахтеть. Уходи. Серьезно.

Девушка сопит и сердито трясет головой.

— Нельзя даже…

— Что «нельзя»? Поверить, что мы с подругой пьем кофе и имеем наглость не делиться личной информацией с незнакомкой?

— Я никогда…

Она бросает на меня смущенный взгляд, после чего быстро сматывается. Джули берет стакан с горячим шоколадом и топает к двери, продолжая недавний разговор:

— Ну так вот…

Я стою столбом. Я так ошарашена, что даже рот разинула.

— Ну так вот? — Я не кричу, но и не шепчу. Я вся онемела. — Не хочешь поговорить о том, что произошло? О том, что меня узнали в «Старбаксе» в центре Сан-Диего?

Она выпрямляет плечи, вешает сумку на руку.

— Об этом мы говорить не будем.

— Что? — изумленно пищу я.

— Об этом мы говорить не будем. Я тебя знаю. Если мы начнем обсуждать, ты распсихуешься, перенервничаешь из-за того, что нельзя изменить.

Приходится бежать, чтобы ее догнать.

— Ты забьешь на то, что случилось? Серьезно?

— Серьезно. — Она стреляет в меня глазами. — Это единичный случай. Она услышала имя Рена, и все. Это не норма, ясно?

В глазах мутится. Я удивленно мотаю головой.

— Ясно.

— Так вот, до сих пор отношения с Лэндоном были платоническими, да?

Я делаю успокаивающий вдох и смотрю перед собой.

— Да.

— По моему экспертному мнению, вы с Лэндоном зависли в зоне ожидания.

— В зоне ожидания? — переспрашиваю я и отхлебываю кофе, сосредотачиваюсь на том, как горьковатая жидкость прокатывается по горлу.

— Да. Вы не умеете делать первый шаг и держитесь за то, что есть, — улыбается она. — Сила в действии.

— Ясно.

— Если Лэндон будет завтра на работе, тебе надо его соблазнить.

— Не хочу расстраивать, но с соблазнением беда, — грустно пожимаю я плечами. — Ты же знаешь.

— Все просто, Джем. — Джули качает головой и со свистом выдыхает сквозь зубы. — Крути задницей. Сжимай сиськи. Надувай губы. Любой ценой сделай так, чтобы все сложилось.

— Любой ценой, — киваю я, делая вид, что раздумываю.

— Помни: ты должна его сцапать. Ни во что не впутывайся. Все должно быть весело и легко. Расправь крылья, но не забывай, что ты не в «Комнате с видом».

Я вскидываю брови и шучу:

— Откуда тебе знать? Может, я настоящая Люси, а он настоящий Джордж.

— Возьми себя в руки, Сэйерс! — фыркает Джули.

— Я здесь благодаря Судьбе, — цитирую я книгу, чтобы ее побесить. — Но вы можете назвать Судьбу Италией, если вам это больше нравится.

— Господи! — Она бросает салфетку мне в лицо. — Ну ты и ботаничка.

— Зато не реву, — расплываюсь я в дрожащей улыбке.

Она смеется, но в смехе улавливается волнение. Нежные голубые глаза мерцают.

— Зато не ревешь.

Лэндон

Я протираю глаза большим и указательным пальцами и оглядываю полицейский участок.

Передо мной маленькое окошко, которое открывается и закрывается. Сидящий за столом мужчина в черной форме разговаривает по телефону. Справа торговый автомат, который двадцать минут назад съел мой последний доллар. Слева ряд пластиковых синих стульев и белая полка с брошюрами про безопасное вождение и прием наркотиков. У дальней стены спит парнишка (ему не больше шестнадцати), подложив под голову зеленый рюкзак.

Пахнет плесенью, потом и кофе. За два часа я не получил ответа ни на один вопрос. Все отделывались общими фразами: «Заполните», «Посидите здесь, сэр», «Мы вернемся через минуту».

Наконец из кабинета выходит Эбби. Одежда мятая. Тушь размазалась по щеке. На руке висит серебристая сумка, расшитая бисером. Лямка черной майки оторвана по шву и болтается.

Проходя мимо, она даже не здоровается и через дребезжащую стеклянную дверь вываливается в ночь. «Я тоже рад тебя видеть».

Смотрю в глаза дежурному, по-прежнему говорящему по телефону.

— Мы закончили?

— У нее должны быть документы для суда, — быстро кивает он.

Супер.

Когда мы проезжаем несколько километров, Эбби заявляет, что хочет молочный коктейль.

— Сейчас три часа ночи, — напоминаю я.

«Тебя арестовали за попойку и хулиганку».

— И что? — Высокомерно вздернув подбородок, она вынимает сигарету и зажигалку. Я молчу. Я уже давно перестал уговаривать ее не курить в машине. — Хочу молочный коктейль. Я не ела больше суток.

— И кто в этом виноват? — бурчу я.

Поворачиваю машину к автокафе, заказываю ванильный молочный коктейль со взбитыми сливками, фри и гамбургер. Она всегда была тощей, а сейчас почти что скелет.

— Куда тебя отвезти? — спрашиваю я, когда она открывает засаленный пакет и принимается за фри.

— На Бей-стрит, — пережевывая, отвечает она. — Останусь у друга.

— Я его знаю? — интересуюсь я, чувствуя себя надоедливым родителем.

— Нет.

Во время поездки в машине тихо, если не считать того, что она шумно втягивает коктейль, жует и вытирает рот салфеткой. Я не спрашиваю про обвинение. Я не спрашиваю, под кайфом она или нет. Наверное, лучше не знать. Наверное, лучше вообще ничего про нее не знать.

— Приехали, — указывает она на подъездную дорожку.

Даже во тьме видно, что это гадюшник: трава коричневая и переросшая, по левой стороне гаража тянутся колючие лозы, краска на окнах облупилась и выцвела, на ступенях стоит велосипед без переднего колеса.

— Миленько, — вежливо говорю я.

Она не обращает внимания и тянется к ручке.

— Спасибо за фри и коктейль. Я позвоню.

Я выдыхаю через нос. Сжимаю руль.

— Эбби, тебе нельзя продолжать в том же духе.

— Что хочу, то и делаю, — фыркает она через плечо.

— Тогда не поступай так со мной. Это больше не моя жизнь.

Она не отвечает. Она выбирается из машины, захлопывает дверцу и растворяется в ночи.