Глава 12

Джемма

— Доброе утро. — Слова обволакивают меня, как гладкая вода. — Джемма.

Я сплю? Мне снится сон?

Со вздохом распахиваю глаза, пытаюсь сообразить, где я.

Комнату заливает смутный голубой свет раннего утра. Мягкие серые простыни опутали щиколотки, обвились вокруг икр и согнутых коленей.

— Доброе утро, — говорит Лэндон нежным голосом, которого я прежде не слышала. Слова будто завернуты в прохладный атлас.

Я хлопаю ресницами, привыкая к тусклому свету. Комната маленькая, примерно такого же размера, как спальня Джули. Грязно-белые стены голые, если не считать календарика у стола и плаката с океаном над низким комодом. У шкафа стоят пять серфбордов разной высоты. В углу на маленькой подстилке спит Уайт.

Лэндон рядом со мной. Он опирается на локти и смотрит на меня. Кожа после сна теплая, лоснящаяся. На груди от мятых простыней остались крошечные розовые полоски. Уголок губ приподнят. Глаза раскосые. Лоб наморщен. На щеках щетина того же оттенка, что и корни взъерошенных волос.

Он выглядит невероятно.

— Доброе, — хриплю я. В тишине комнаты голос скрипит, напоминает визг тормозов или мнущееся железо.

Лэндон вздыхает и, можно сказать, смеется. Он царапает грубой щетиной мою обнаженную грудь.

— Будить тебя рано, но я сомневался… ты издавала этот звук…

— Какой звук?

Вместо ответа он целует ключицу.

Мне некогда смущаться того, какой звук я издавала, или ужасного запаха изо рта, или насколько во рту мерзко, потому что он проводит языком прямо под подбородком и я попадаю в сон — в прекрасный сон, где мы не можем друг от друга оторваться.

Запускаю пальцы в его волосы. Лэндон обдает горячим дыханием кожу, поднимается все выше, а руки опускает все ниже.

— Я видела тебя во сне, — шепчу я.

Он отодвигается, смотрит на меня с выгнутой бровью.

— Надеюсь, в хорошем?

Я со вздохом закрываю глаза, по-прежнему ничего не соображаю.

— В хорошем.

— Хорошо. — Он поднимает меня так, что мы соприкасаемся животами. — Ты превосходна, — шепчет Лэндон, грудь вздымается, он закрывает темные глаза. — Не думал…

— Это ты превосходен, — шепчу я в ответ.

Он заливается смехом, который мягко прокатывается по телу, и прячет лицо у меня на шее.

Сжимаю его бедрами и погружаю пальцы в волосы. Шелковистые прядки щекочут ладони, выскальзывают из промежутков между пальцами.

— У тебя замечательные волосы, — тихо говорю я.

Он фыркает, покусывает шею, левую руку опускает ниже.

— У тебя замечательная кожа.

— Глаза, — веселюсь я. Зародившийся внутри легкий трепет поднимается по торсу, напрягает мышцы живота, натягивает меня, как струну. — Руки тоже ничего.

Лэндон шарит взглядом по моему обнаженному телу. С одной стороны, хочется спрятаться под простыней. А с другой — хочется, чтобы он смотрел.

— Губы, — чуть ли не благоговейно произносит Лэндон. Он осторожно касается кончиком пальца линии между губами. — И подбородок. И шея. — Мучительно медленно он ведет пальцем по шее, по груди, разделяя меня на две половины. — Плечи, и грудь, и сердце. — Он с хитрой улыбкой останавливается. — То, как ты задерживаешь дыхание, когда нервничаешь.

Я на выдохе смеюсь.

— Ребра. Пупок. Родинка чуть выше бедра. — Он ее целует. — Ты вся прекрасна.

Покалывает все тело. Такое чувство, что во мне полно электричества, словно я молния, обращенная в плоть.

— Ты прекрасна, когда стоишь, задрав лицо к небу, когда сидишь в темноте на ступеньках, когда ты на пляже, на работе. Ты прекрасна везде, я не могу оторвать от тебя глаз. — Он смеется над собой. — Мне кажется или звучит жутковато?

Теперь мой черед смеяться.

— Не звучит.

Кончиком пальца он чертит прямую линию на животе. Двумя руками хватаю его за запястье, то ли пытаюсь остановить, то ли, наоборот, подстегнуть. Я вообще не понимаю, что делаю. Упираюсь пятками в матрас. Бедра в предвкушении дрожат.

Он это видит и нарочито медленно ухмыляется.

— Пожалуйста, — скулю я.

Лэндон наклоняется к груди. Издевательски кружит языком.

— Пожалуйста, — повторяю я.

На этот раз он вбирает сосок в рот, притягивает меня к себе, возбуждает, сводит с ума.

Сил терпеть больше нет.

Запрокидываю голову. Закрываю глаза.

Комната исчезает.

Исчезает.

Исчезла.

— Сейчас, — говорит он между порывистыми вздохами. — Ты прекрасна сейчас.

Я что-то лопочу. Я не что иное, как форма этого волнительного момента. Я не что иное, как его губы, растягивающиеся и сокращающиеся мышцы, воздух, бурлящая в нас кровь.

А когда он прикасается ко мне, небо и земля меняются местами.

Лэндон

— Только не пугайся.

Сейчас начало одиннадцатого утра. Я уже давно должен быть на пляже, но уходить неохота. Сегодня из кровати меня вытащит либо стихийное бедствие, либо полноценный военный удар.

Джемма прижимается ко мне теплым животом. Невероятно эротично. Думаю о том, насколько приятно до нее дотрагиваться, насколько мне нравятся взъерошенные волосы, завитками спадающие на плечи и лоб. До чего же она милая и всклокоченная. Насмотреться на нее не могу. Большим пальцем нажимаю на место в ложбинке между грудями, где видно выступающую косточку.

Впервые, наверное, за целую вечность мне кажется, что я на своем месте.

— Не испугаюсь, — растерянно отвечаю я. — Испугаюсь, только если ты скажешь, что разговор о музыке был брехней и на самом деле ты любишь «Никельбэк».

Она улыбается, облегчение меняет лицо.

— «Никельбэк» здесь ни при чем.

Посмеиваясь, я веду пальцем по ее спине, убираю длинные каштановые волосы с глаз.

— Так из-за чего мне не пугаться?

Она прячет лицо в сгибе моего локтя. Глухим голосом говорит:

— Ну…

— Что «ну»?

Джемма вскидывает глаза. Моргает черными ресницами.

— Знай, что я не питаю иллюзий. Я знаю, что происходит.

— А что происходит?

Провожу пальцем по ее нижней губе, воспоминания о прошлой ночи и о том, что случилось чуть раньше, вызывают вздох.

— Знай, что я все понимаю. Это просто секс. Я ничего от тебя не жду. Мы ничего друг другу не должны.

— Не должны, да?

Воспоминания рассыпаются и сгорают, будто в них влетела ракета класса «земля – воздух».

Джемма напрягает плечи. Она сглатывает.

— Никаких обязательств. Никаких сожалений.

— Похоже на название альбома.

Я откатываюсь и беру боксеры. Джемме ни к чему видеть мое лицо. До меня дошло, о чем она говорит, только вот понятия не имею, как к этому относиться, и сомневаюсь, что на лице ничего не отразится.

— Может, такое название уже есть.

— Я не хотела тебя расстраивать, — смущенно продолжает она, касается моей поясницы, и по телу пробегает дрожь.

Без понятия, почему я опешил. По сути, вчера она сказала то же самое, но, наверное, я думал… черт… я думал, после всего, что между нами было, она передумает.

Дурацкая мысль.

— Ты понимаешь, о чем я? Серьезные отношения мне сейчас не нужны.

Я поворачиваю голову.

— Джемма, я отлично понимаю, о чем ты. Поверь, все нормально. В ближайшем будущем мне не нужна помешанная девица, которая достает меня с датой свадьбы, — заверяю я. — Все хорошо.

— Ладно, хорошо.

— Хорошо.

— Тогда почему мне кажется, что я сделала что-то не так? Я не… — она вздыхает, — я хотела убедиться, что мы на одной волне.

— Мы на одной волне. — Я натягиваю боксеры. — Ничего серьезного. Усек.

— От вчерашних слов я не отказываюсь. Ты очень мне нравишься, Лэндон, но нам следует быть осторожными, иначе перегнем палку. Дело не…

Я ее перебиваю, потому что после прошлой ночи, после того, что я чувствовал меньше минуты назад, не хочу слушать речь на тему «дело не в тебе, дело во мне»:

— Джемма, ты не обязана ничего объяснять. Как есть, так есть.

Разминаю шею, спину покалывает.

Несколько минут назад я подумывал попросить ее остаться на весь день, на ночь, на неделю. Подумывал рассказать то, что я не рассказываю никому. Вместо этого мы обсуждаем секс без обязательств. Офигенно.

— Рад, что ты первая об этом заговорила.

Она садится, натягивает простыню на голую грудь.

— Я пытаюсь оправиться от разбитого сердца.

— Я пытаюсь оправиться от разбитой жизни, — мрачно смеюсь я.

— В смысле «от разбитой жизни»? — хмурится она. — Мне так не кажется.

— Я не все тебе рассказал, — отвожу я глаза.

— Например?

Переведя дыхание, я бросаю на нее свирепый взгляд.

— Ты правда хочешь знать? Ты только что сказала, что не хочешь обязательств, а я ответил, что меня устраивает.

Черт, мне не нравится то, насколько резко звучат слова. Опять я ей грублю, потому что не могу взять себя в руки.

— Прости, — качаю я головой. — Понятия не имею, что со мной.

— Нет, ты прав. — Джемма жует нижнюю губу. — Лэндон… — она запрокидывает голову и шумно вздыхает, — моя жизнь, мягко выражаясь, разбилась. Такое ощущение, что я потерялась в море. — Она грустно пожимает плечами. — Пусть хоть где-то будет легко и просто.

Легко и просто?

Да кого я обманываю? Хочется повалить ее на кровать и целовать, пока у нее не потемнеет в глазах, пока мы не вспотеем, сплетаясь в единое целое.

Хочу стереть сомнения, боль, воспоминания о парне, что был до меня.

Хочу исследовать ее тело.

Хочу узнать, что творится у нее в голове.

Хочу вывернуть ее наизнанку.

Хочу сложностей. Хочу рассказать правду. Хочу, чтобы она знала, кто я, знала о серфинге, неудачах, Эбби, но она к этому не готова. Недоверие и неуверенность написаны у Джеммы на лице.

Медленно, как кошка подбирается к добыче, я говорю:

— И то верно.

— Значит, все хорошо? — смеется она.

Если Джемме надо легко и просто, если ей нужен парень, который заполнит пустоту, этим я и стану. Не буду наседать. Не буду вываливать на нее свои желания. Терпеть я умею.

— Все хорошо, — улыбаюсь я.

Она наклоняет голову вбок и постукивает указательным пальцем по подбородку, словно размышляет.

— Может, установим основные правила?

— Как хочешь.

«Ты получишь все что хочешь».

— Мне просто сказать? — вскидывает она брови.

— Начинай.

Она вздыхает.

— Само собой, мы занимаемся сексом.

— Само собой? — хохочу я.