— Мне не нужны его объяснения. И он не нужен, — сказала, из последних сил удерживая себя от неминуемого срыва.

— В тебе говорит обида.

— Ошибаешься, — процедила сквозь зубы. — Во мне, наконец, начал говорить здравый смысл. И знаешь, что он утверждает? Чтобы я держалась подальше от такого лгуна, как твой Огарев! Да и от тебя тоже.

Он отпустил меня. Просто ослабил пальцы на моём запястье, но теперь, когда последний щелчок всё же разбудил лавину, я уже не собиралась уходить молча.

— Знаешь, — процедила сквозь зубы, теперь глядя на Ярика именно так, как он того заслуживал — с презрением. — Ос утверждал, что у меня предвзятое отношение к богатым людям. Говорил, что не все они такие… аморальные. Но вот я сейчас смотрю на тебя… осмысливаю его поступок… и понимаю, что была права. Вам ведь плевать на всех остальных. На людей. Вы играете, не задумываясь о том, что от этого страдают другие. И не говори мне, что это не так!

Он, к моей радости, молчал. Лишь смотрел на меня со смесью вины и раздражения, но всё же решил позволить мне выговориться.

— Ты ведь работал в этом ресторане. Уверена, изображал своего парня, общался со всеми… а теперь что? Явился сюда, как большой шеф, и одним махом поставил всех на место? Так ведь? Я же видела, как на тебя смотрела та девушка, что тут гостей встречает, да и администратор тоже. Тебе ведь всё равно, что сейчас творится у них на душе. Как и твоему Оскару наплевать на меня. Он ведь даже не подумал признаться. Я спрашивала, а он просто врал в ответ.

Я поздно почувствовала, что по щекам уже катятся слёзы. Но сейчас остановить их поток уже не могла. Да и не хотела.

— А он хорошо устроился. И пари выиграл, и ночами было с кем развлекаться. А потом что? Да ничего. Просто взял и уехал. Даже объяснения свалил на тебя. Хотя знаешь, он ведь и это не просто так сделал. Точно не для моего спокойствия. Ведь так?

— Варь, не нужно делать из всего трагедию. Это всего лишь обида… — попытался вразумить меня Ярик.

— Нет, просто я, наконец, начала слушать собственное сознание, — перебила, вцепившись пальцами в спинку стула. — И знаешь, что оно мне подсказывает? Что я полная дура. Доверчивая идиотка, которую жизнь совершенно ничему не учит.

Слёзы капали на мою футболку, но меня сейчас уже не волновали подобные досадные мелочи. Что уж переживать по пустякам, когда вокруг творится такой хаос.

— И всё же… — бросила, шмыгнув носом. — Ответь, почему ты всё это мне сейчас рассказал?

— Меня Ос попросил, — отозвался Яр, выглядевший сейчас даже слишком хмурым.

Кивнула, прекрасно понимая, что он не договаривает. Да только вытягивать из него информацию у меня не было никаких сил.

— Прощай, — бросила, разворачиваясь и направляясь к выходу.

Увы, просто так позволять мне уйти Яр не собирался.

— Варя, подожди! — крикнул, почти сразу меня нагнав. — У меня к тебе будет просьба.

— Просьба? — с горькой насмешкой уточнила я. — Дай угадаю. Никому ничего не рассказывать. Так?

— Правильно, — кивнул он, но всё же решил пояснить: — Мы можем рассчитывать на твоё молчание? Понимаешь… ситуация довольно скользкая.

И, возможно, стоило просто согласиться. Молча кивнуть и уйти. Но, к сожалению, я была для этого слишком раздосадована и даже зла.

— Интересно, а что случится, если не соглашусь? А? — бросила, с вызовом глядя ему в глаза. — Вы ведь не хотите огласки. Но, может, мне стоит в качестве акта возмездия рассказать обо всём вашему другу Валентину? Или лучше сразу направить информацию в какую-нибудь питерскую газету? Там-то родителя Оскара точно знают, да и вас обоих тоже. А у меня даже фотографии остались с наших кухонных посиделок. И Оса я фоткала, когда он весь в краске измазался… Представляю, какая будет статейка. «Сын олигарха делает ремонт в квартирах!»

— Варя, — с нажимом проговорил Яр, а посмотрел на меня так, будто сам был готов легко и без угрызений совести выстрелить мне в сердце. — Это стало бы огромной глупостью с твоей стороны.

— Но скажи, Ярослав Алексеевич, почему я не должна так поступать? Что может меня остановить?

Мы стояли на расстоянии шага и зло смотрели друг другу в глаза. И если в моих по большей части отражалась горечь разочарования в тех людях, кто стал так близок, то Ярик выглядел настоящим бойцом на ринге. Он просчитывал варианты, явно не собираясь пускать дело на самотёк. А потом сказал именно то, что окончательно убило все остатки моего к нему хорошего отношения.

— Сколько?

Признаться, до меня не сразу дошёл смысл его вопроса. Несколько мгновений просто стояла и таращилась на него, как баран на кирпичную стену. Но стоило информации уложиться в голове, и я попросту опешила.

— Знаешь, что… — проговорила, медленно отходя назад. — Пошёл ты на фиг, Ярик. И Оскара пошли, пожалуйста, от моего имени, только на три буквы, первая из которых «х». Подавитесь своими деньгами! Я и так никому ни слова не скажу. Обещаю. Но только, прошу, забудьте вообще о моём существовании. Считайте, что мы никогда не были знакомы.

И ушла, ни разу не обернувшись.

Теперь эта страница моей жизни оказалась закрыта. Хотя, нет… не закрыта. Вырвана и сожжена. А пепел от неё выброшен с моего же балкона.

В тот вечер, выкуривая одну за одной прямо на собственной кухне, я удалила с телефона номер Оскара. Увы, так же просто удалить его из сердца было уже невозможно. Но я всё равно пообещала себе сделать всё, чтобы это, в конце концов, произошло.

А по телевизору показывали новости… в которых, конечно, не забыли упомянуть о горящем где-то под Питером строительном гипермаркете. Он пылал с прошлой ночи, и потушить его не удавалось до сих пор. Погибших не было, зато оказалось несколько пострадавших, которые сейчас находились в больнице. А собранный, серьёзный и одетый во всё чёрное Оскар Сергеевич Огарев, являющийся хозяином того самого магазина, уверенно говорил с экрана, что ситуация уже взята под контроль.

Я же смотрела на него… вот такого, чужого и официального, и не могла поверить, что ещё вчера мы засыпали с ним вместе. В одной постели. Что ещё какие-то сутки назад в моей жизни было счастье… оказавшееся просто обманом.

— Всё, поздравляйте меня, Алла Фёдоровна! — заявила я, убирая мобильник обратно в задний карман шорт и поворачиваясь к стоящей рядом мачехе.

— С чем? — не поняла та, продолжая перемешивать салат в большой пластиковой посудине.

Сейчас она была слишком занята прокручиванием в голове всего того списка дел, которые собиралась выполнить до прихода гостей, и мои счастливые вопли не произвели на неё почти никакого впечатления. Но я и не думала обижаться, ведь давным-давно привыкла, что даже будучи занятой чем-то важным, эта женщина всё равно услышит, что ей говорят, и обязательно отреагирует, как только освободится.

— Мне приказ на отпуск подписали, — пояснила с улыбкой. — Так что с двадцатого числа я свободна, как птица в небе.

— И надолго? — уточнила супруга моего отца. Кстати говоря, сегодня мой любимый папочка являлся именинником, по случаю чего должен был состояться небольшой торжественный ужин.

Именно к этому мероприятию мы в данный момент и готовились. Точнее, готовилась Алла Фёдоровна, а я так… была на подхвате. По большей части от меня просто требовалось не мешать, а лучше вообще ничего не трогать на её драгоценной кухне. Хотя я к этому и не стремилась. Сидела себе на стульчике и покорно пила вкуснейший натуральный кофе.

— Да всё, как обычно. Две недели — и ни днём больше, — отозвалась, улыбаясь.