Еще Чарли нравится так называемый "день папы", это когда к тебе подходит типографский папочка, то есть главарь какой-нибудь профсоюзной секции, и говорит, что завтра тебе неплохо было бы отдохнуть. Но это все цветочки в сравнении с тем, что творится на складах по всей Флит-стрит, или у водителей грузовиков, или у грузчиков. Часть из них — профессиональные лодыри, в основном из смежников, почти не работают или прирабатывают шоферами такси, для Чарли это один черт. Здоровые, со свирепыми физиономиями, они в основном из Орпингтона или из Бекслихита, даже расписываются не своими фамилиями. Эти как бы не существующие рабочие могут написать что угодно: Микки-Маус, птичка Дики или Чарли Чаплин. Изворотливые дельцы выманивают этих так называемых рабочих вечерком из пивнушек, заносят их в списки, а потом те идут пить дальше, на полученные от деляги семьдесят пять фунтов.

Чарли все эти фокусы теперь не волнуют, это в порядке вещей, так уж повелось. Он смотрит на часы. Пора устроить перерыв. С утра Чарли мучает легкое похмелье и одолевает злость на этих деятелей из городской администрации. Перед глазами так и стоит викторианская леди с разорванным зонтиком, это угнетает Чарли. Он поднимает голову и натыкается взглядом на Джорджа Снежка, грызущего карандаш. Ну хоть что-то приятное. Снежок, их главный механик, только что из трехнедельного отпуска. Выглядит здорово посвежевшим, намного моложе своих пятидесяти трех. Высокий, слегка сутулится, он темнокожий, но не очень, скорее цветной, в аккуратно подстриженной шевелюре седые прядки. Он вынимает изо рта карандаш и расплывается в улыбке.

— Снежок! — зовет Чарли, однако из-за грохота машин его голоса даже не слышно.

Снежок выразительно открывает и закрывает рот, призывая пойти подкрепиться и выпить. Чарли кивает, жестом приглашая его выйти на лестничную клетку. Настоящее имя Снежка — Ллойд, но практически все называют его Снежком. Покончив с полосой, Чарли спешит за Ллойдом на лестницу. Нагнав приятеля, он хлопает его по спине измазанной в типографской краске пятерней.

— Выглядишь потрясающе, парень. Вылитый Сидни… мм… как его там?

— Джеймс[35]?

— Пуатье[36].

— А у тебя, Чарли, такой вид, будто тебя только что выкопали из могилы. — Он крепко треплет его по щеке. — И что же так тебя гнетет?

— Да ничего особенного. Слегка поспорил с представителем администрации. Пойдем чего-нибудь слопаем.

— Отлично. После всех этих свежих фруктов и рыбы на углях жутко хочется жареной картошки.

— С подливочкой.

— С брюссельской капусткой и с вареной фасолью.

— Как отдохнул? Куда ездил?

— Лидо-ди-Джесоло. Фантастика, честное слово. Эти итальянцы умеют жить. Съездили в Венецию. На целый день. Бог ты мой, сплошная вода. На гондоле катались. Как Морин?

— Нормально. Вся в хлопотах. Вы с Гиацинтой должны к нам обязательно зайти. Сегодня Морин приготовит "кордон блю"[37].

— A-а, ну ты же знаешь Гиацинту. Не любит ходить в гости, ей бы только торчать в своей церкви.

— Когда-нибудь она просечет, что ты заядлый картежник.

— Не просечет. Пока не проиграюсь. А я слишком хорошо играю, чтобы проиграться, парень.

— Нам нужно найти парочку лопухов для партии.

— Да, по-моему, их и искать не надо. Гэз и Бэз очень любят отдавать свои денежки. Будем считать их нашим благотворительным фондом.

Гэри и Барри Филморы — близнецы, работают на складе. Чарли иногда встречает их в пивной "Типографский мальчик". Оба азартные игроки и транжиры, не раз бывали задействованы в играх, которые раз в месяц позволял себе Чарли.

Чарли качает головой:

— Гэри перевели из Лондона, а без него Барри никуда. Надо искать новеньких.

— Есть идеи?

Чарли пожимает плечами:

— Есть, но не очень…. Мой братец Томми всегда готов поиграть, но думаю, он слишком шустрый. И еще…

— И еще ты его не любишь.

— Да ладно, пускай. Но он будет плутовать, вот в чем проблема.

— Ну а твой сын? Он славный парнишка.

— Мо всегда просит, чтобы я после привел его домой. А это уже смахивает на заклание агнца.

— Для того агнцы и существуют. И потом: кто тебя научит лучше собственного отца?

Пройдя сквозь вертящуюся дверь, они оказываются в столовке. И тут же на глаза им попадается Майк Сандерленд, он один за столиком, перед ним огромное блюдо с лазаньей, он энергично жует и одновременно читает толстенную книгу. Он помощник редактора, иногда они вдвоем с Чарли "доводят" форму полосы. А все втроем часто стояли в пикете, болтали от нечего делать. Чарли и Ллойд относятся к нему с настороженностью. Слишком растягивает слова, жеманничает, слишком длинные патлы, слишком старательно изображает из себя циника. Майк поднимает голову и замечает, что Чарли на него смотрит, он приветственно машет рукой, Чарли не остается ничего другого, как махнуть ему в ответ. Майк жестом приглашает их сесть с ним. Чарли качает головой и подходит к Ллойду, уже вставшему в очередь за едой.

— Ну вот, проблема решена, — говорит Чарли.

— Не самый плохой вариант, — отвечает Ллойд.

— Вообще-то мальчик себе на уме, — сомневается Чарли. — Из тех, кто любит изображать из себя благодетеля.

— Смирение, говорит Господь. Смирись, и тебе воздастся. Примерно это я прочел в одной хорошей книжке.

— Пока мы торчим в очереди, он уже смоется.

— А не поучить ли его? Чтобы знал, чем пахнут азартные игры?

— Ему — урок? Да ты посмотри на него. Джинсы старые и заношенные. Ботинки не лучше, будто он их нашел в мусорном бачке. По ботинкам всегда видно, кто чего стоит.

— Ну не скажи… Часики у него потянут на несколько сотен фунтов. И эта манера тянуть слова… поверь мне, денежки у него водятся. И совсем дурачок, еще не битый жизнью. Но постоянно напрашивается.

— Нет, не верю я, что с ним стоит связываться.

— Сам рассуди, чудак. Он у нас социалист. Почитывает "Гардиан", и прочее, и прочее. Хочет завести себе карманного дружка среди черных, меня то есть. А заодно узнать, как живут люди в муниципальных домах, ты то есть. Чтобы все сразу. Хочет купить двух негров по цене одного. Так давай поучим этого прыткого, молодца, покажем ему, что такое "передел частной собственности" на практике.

— Меня от него трясет. Привет, Конни. Мне, будь добра, картофельную запеканку с мясом, горошек с морковью и фасоль. И, смотри, не жадничай. Я умираю от голода.

— Я всем кладу одинаково, — говорит Конни, стоящая на раздаче.

— Ну а тебе чего, Гарри Белафонте?[38] — Конни, отгороженная стойкой, оборачивается к Ллойду. Она очень бледная и вся на взводе — судя по тому, с каким остервенением она ложкой с длинным черенком перемешивает в бачке тушеную фасоль, взламывая застывшую коричневую пленку.

— А мне сосиску и пюре, — говорит Ллойд, подмигивая Чарли. — Толстую свиную сосиску. — Тебе нравятся толстые сосиски, а, Конни? Чтобы толстую длинную сосиску воткнули в твое пышное пюре?

Конни сует Чарли его тарелку, даже на него не взглянув, и начинает с любовным усердием накладывать картофельное пюре для Ллойда.

— Хорошие сосиски все любят, лапонька, но мне что-то в последнее время попадается всякая мелочь, смотреть не на что.

— Надо знать, с кем водиться, моя девочка. Ставь на Снежка, не промахнешься. Я люблю, чтобы была в теле. Чтобы было за что подержаться.

— Одна запеканка… одна сосиска и пюре… Дальше, пожалуйста!

Расплатившись за еду, оба дружно гогочут; теперь еще надо найти свободный столик. К досаде Чарли, Майк все еще тут, сидит и сидит. Недавно этот сопляк отрастил бороду и выглядит теперь лет на десять старше. Видимо, хотел изобразить из себя настоящего революционера, но на самом деле стал похож на Дейва Ли Трейвиса[39].