-И женщины среди них есть?

-Конечно. Например, та, которая забрала собаку, когда я переехала к тебе. И живёт с ней в съёмной однокомнатной квартире, пряча её от хозяев.

Он слушал и думал как странно в её рассуждениях уживаются идеализированное, «Ремарковское» понятие о дружбе с реальностью её практической реализации (если будет время, если жена не обидится, и.т.д). И ещё о том, что тоже хочет быть долго «вместе, но...рядом», даже если на другой планете, и, что наверное слишком много хочет...

Утром они наслаждались друг другом под обжигающим душем, потом торопливо выпили сваренный ей кофе и разбежались, чтобы встретиться вечером. А потом не умолкающий телефон прислал следующее:

-Копится куча серьёзных вещей, которые надо тебе сказать, а живьём постоянно отвлекаюсь. Ну или рот занят, знаешь чем… Попробую записать, да: Ты, милый мой, прекрасен. В совершенно прямом смысле. Ты очень красив, а когда разговариваешь или смеёшься - так и вовсе глаз не отвести. Не знаю, как тебя так лепили, но меня твоё лицо завораживает абсолютно. И очень здорово, что ты считаешь это ерундой, что живёшь хрен знает где счастливо и спокойно, и что ты по случаю младший брат моего отца. Потому что окажись ты более досягаемым, я бы совершала намного более безумные и жестокие поступки, чтобы быть с тобой. Так что всё весьма удачно. Далее. Насчёт переоценки тебя как любовника. Я тот ещё циник, любопытная лисица и никогда не отличалась ни целомудрием, ни склонностью к светским комплиментам в постели. И пробовала много и разного. Но именно в твоих руках я узнаю о себе то, о чем тридцать лет и не подозревала. И ощущаю себя музыкальным инструментом, который много лет кряду использовали только в качестве дверного звонка, а тут наконец и мелодию нашлось кому сыграть. И последнее. В дополнение ко всему вышесказанному, я не нахожу ничего, о чем можно пожалеть, или из-за чего расстроиться. Можно было бы жалеть, что я не родилась лет на сорок раньше и у другого отца - так ведь это бы была уже наверняка не я, и не было бы мне до тебя никакого дела. Всё это исключительно сегодняшнее счастье сегодняшнего тебя и сегодняшней меня. И спасибо автору этих обстоятельств, если таковой откуда-нибудь сверху смотрит и смеётся. Мне нравится его представление о прекрасном. Фуф, сказала. Я сегодня храбрая, наверное, с недосыпу. Спать тебе не дам. Губы пахнут тобой.

Эту неделю они провели, узнавая друг друга. В будние дни их расписание было не сложным. Занятость и Московские пробки не оставляли много свободного времени. Утром хватало только на совместный душ и завтрак, поздно вечером на ужин где то в кафе, или дома. В течение дня, как бы не были заняты, они были полны друг другом, о чем им постоянно напоминал не дремлющий скайп. Им не пришлось привыкать друг к другу в постели. Оказалось, что оба они любили спать на животе. Устав от ласк, она поворачивалась спиной, утыкалась попой ему в живот и обвив его ноги своими, засыпала. Под утро, просыпаясь от возникшего желания, он находил и начинал осторожно ласкать маленькую выпуклость внизу её живота. Он тихонько целовал её спину, шею, плечи, щекотал ухо. Он ждал. Её дыхание учащалось. Не просыпаясь, она начинала реагировать на его ласки. Тогда он осторожно входил в неё сзади. Она начинала двигаться вперёд и назад, а он лежал прижавшись к ней всем телом, ощущая тугую плотность её нутра, и поднимающуюся в нём горячую волну… Потом она поворачивалась, находила его губы, и они ещё какое то время дремали в объятиях друг друга.

За завтраком в пятницу она сказала:

-Придумай, как тебе пару ночей у меня переночевать? Чтобы не изобретать очередное противоестественное решение про собаку. Или это ненужное безумие?» Последняя фраза - это его реакция на её «радикализм» типа «Кто счастлив, тот и прав».

Правда как раз была в том, о чём она написала ему вчера во вполне согласительном тоне. Он был женат, жил вполне удовлетворительно «чёрте где», был по меньшей мере вдвое старше и ко всему двоюрный брат её отца.

-Конечно нет. Просто призываю к осторожности. Сделаем так. Я на завтра приглашён к вам на дачу на шашлыки, собираюсь приехать часам к пяти, ты уже будешь там. Ночевать не останусь, скажу, что не смогу без горячей воды. Где ни будь часов в 9 соберусь уезжать, а ты скажешь, что устала с дороги и тоже поедешь домой мыться и спать. А я обрадуюсь и раз так попрошу тебя заодно вывести меня к шоссе».

Их город

Все утро и пол дня субботы они, следуя её терминологии, шарахались по городу. Лето в Москве набирало силу. Везде было полно народа. Видимо все, кто не уехал на дачу, высыпали на улицу, наслаждаясь прекрасной погодой. Они позавтракали в Шоколаднице внизу и двинулись в сторону центра. Шумная толпа суетилась у входа в зоопарк. Группа молодёжи у памятника Шаляпину расставляла инструменты, готовясь к импровизированному концерту. Не торопясь, взявшись за руки, постоянно останавливаясь, дурачась и целуясь, они догуляли до Нового Арбата, передохнули в кафе Жан Жак на Никитском бульваре, по Большому Знаменскому переулку спустились к Волхонке и через площадь перед Храмом Христа Спасителя вышли на Патриарший пешеходный мост черед канал. Отсюда начиналось Замоскворечье, Москва его юности, город, где когда то был его дом, где он рос и учился, откуда уезжал на практики, в командировки и походы и куда обязательно возвращался, находя неизменными цветочные клумбы во дворе, стол со стариками, забивающими козла, и ожидающих его близких и друзей. Здесь, в Замоскворечье, он испытал и первую любовь, на всю жизнь оставившую след в его душе. Здесь же нашёл свою жену. Он всегда любил Москву и находил её очень красивым городом. Жена соглашалась почти по Жванецкому « Да, если другого не видел». Но даже теперь, когда он побывал во многих городах мира, его мнение не изменилось. Москва, с её широкими проспектами и набережными, улочками старых районов, с их именами, отражающими занятия живших там людей, с её театрами и концертными залами, с её будоражащим ритмом жизни, ничуть не уступала другим великим столицам мира. Как старый добрый знакомый город взывал к его сентиментальным чувствам. Он знал и любил свой город, а сегодня она показывала ему свой. И сейчас здесь на Патриаршем мосту рядом с ней он опять, как много лет назад, чувствовал себя молодым, влюблённым и наполненным той беззаботной радостью, которую не испытывал уже много лет.

После обеда саду Эрмитажа ей было пора «возвращаться из командировки». Она собрала вещи и они расстались, чтобы через пару часов встретиться на даче.

Тёплый тихий вечер на подмосковной даче у брата с шашлыком и красным вином вряд ли нуждается в описании. Забыв о времени, они сидели за столом, не спеша беседовали, когда задрожавший в кармане джинс телефон объявил, что пришла смска. Он прочёл: «Устала я за этот вечер. Самоконтроль и бдительность, как выясняется, крайне ресурсоёмкие процессы, пагубно сказывающиеся на настроении. Ни расслабиться, ни рассмеяться. Поехать бы уже.»

Дальше заработал его план. Он отложил телефон, покачал головой, и сказал

-Жалко, но надо ехать. И ещё домой позвонить. Она посмотрела на часы:

-Я, пожалуй, тоже поеду. Устала. Приму душ и завалюсь спать.

-Слушай, сказал он. -Если ты едешь, сможешь вывести меня на дорогу к шоссе?

-Конечно, согласилась она. Они распрощались и выехали за ворота.

Дорога к ней не заняла и 20 минут. Они вошли в дом.

-Подожди здесь, сказала она и убежала на верх. Вскоре там раздался звук льющейся воды. Он огляделся. На улице темнело и в затухающем свете гостиная казалась незнакомой. Он посмотрел на своё отражение в окне и вдруг как бы увидел себя со стороны: немолодой человек, увлечённый женщиной, моложе его на 40 лет… Он вздохнул, подошёл к пианино, открыл крышку и взял аккорд.