"Дорогой Матвей,

Впервые пишу тебе из пансионата. Здесь очень спокойно. Иногда кажется, что я одна здесь, особенно по утрам. Я встаю очень рано, только светлеет, накидываю на плечи плед и иду бродить по тропинкам до самого завтрака. Небо, исчерченное тёмными силуэтами деревьев, освещено красным и нежно-розовым, тихо поют птицы, где-то далеко, у берега, надрывают голоса жабы. У моих ног плетётся собака – грязно-чёрная дворняжка с умными глазами. С ней я говорю, хоть она и не понимает. Да это даже к лучшему.

Я много думаю о тебе. Вчера на берегу я снова видела твоё отражение в воде, совсем рядом с моим, и снова вздрогнула, но не от страха, Матвей, просто от неожиданности. Сейчас надо мной раздался звук, похожий на крик птицы, пронзительный и острый, а за ним последовал злой каркающий смех, я подумала, что это ведьма несётся над лесом.

Встаёт солнце. Шум самолёта перекрывает трель какой-то новой, только что проснувшейся птицы. Далеко-далеко кричит петух – эта нелепая нелетающая птица, пение которой никак не вливается в общую гармонию мелодии. Я вздрагиваю всем телом оттого, что кричит ворона. Где-то в глубине леса ей вторит другая: передают друг другу, что я здесь. Не к добру это, но от их острых глаз никуда не спрячешься. Чернопёрая шпионка снимается с ветки и летит на юг – кусочек ночи, как-то пробравшийся в утро и принёсший с собой тревогу.

Снова становится тихо, спокойно.

Я в порядке, но очень скучаю. Нам с тобой о многом нужно поговорить, и хотя я знаю, как опасно встречаться, хочу увидеть тебя снова. Хоть на минутку. Тогда, на берегу, я даже рассмотреть твоё отражение не успела, а ведь ты, кажется, был в том самом шарфе, который я подарила тебе на двадцатилетие. Представляешь, глаза твои рассмотреть не успела, а шарф увидела!

Как же холодно здесь по утрам".

Маргарита сложила бумагу вдвое и положила письмо в светло-зелёный конверт с двумя марками. Дворняжка побежала разнюхивать что-то у соседнего домика. Скомканное получилось письмо, сумбурное! Он и не поймёт, наверное, что она хотела сказать, уж очень увлеклась описаниями своего быта, а рассказать-то стоило лишь о том, как она скучает по своему Матвею.

Шёл третий день её пребывания в пансионате "Синие озёра". Поначалу Марго хотела остаться в городе, но теперь была даже рада, что её отправили сюда. Красивое тихое место – пара десятков деревянных домиков, раскиданных по сосновому бору. Казалось, кроме Маргариты здесь не было ни души, только персонал. Обслуга Маргариту почти не тревожила, только одна женщина уносила пакеты с мусором по утрам, если Марго выставляла их за дверь. Вот только страшновато было оставаться в одиночестве. С тех пор как она услышала тот смех, ей было не по себе.

Марго зашла в дом, чтобы сделать себе кофе, и вернулась на веранду, где писала письмо. Горький крепкий кофе – то, что нужно для холодного утра. Солнце уже поднялось, но до завтрака оставалось ещё не меньше часа, так что Маргарита вышла на площадку, обогреваемую мягкими лучами, легла на скамейку и принялась бесцельно смотреть вверх, где между сомкнувшимися верхушками сосен проглядывало голубое ясное небо. Мысли путались, но все они были о Матвее.

Матвей – брат Маргариты – был старше её на шесть лет. Красивые руки, длинные, сильные пальцы, а на ладони шрам, о причине появления которого не знала даже Марго. Раньше Матвей иногда заплетал ей волосы вот этими красивыми пальцами, а теперь она состригла волосы до плеч, заплетать стало нечего.

Пока она лежала на скамейке, к воротам пансионата почти одновременно подъехали два автомобиля. Вероятно, прибыли отдыхающие. Не исключено, что за ближайшие дни пансионат заполнится людьми, чего Марго совсем не хотела. Единственное, что ей здесь нравилось, – тишина.

На столе зазвонил будильник, напоминающий о завтраке. Маргарита быстро спрятала конверт в карман шорт и отправилась в столовую. Первое время она предполагала, что будет сама готовить на электрической плитке, думала, это поможет развеяться, занять руки, но на деле оказалось, что готовить для одной себя – весьма унылое занятие. Марго решилась посетить столовую и специально завела будильник, чтобы прийти в числе первых, быстро положить свою порцию в контейнер и вернуться домой, однако её надеждам не суждено было сбыться. Когда она вошла в столовую, многие столики уже были заняты шумными компаниями. Стараясь дышать ровно, Маргарита разыскала глазами столик под номером пять и подошла к нему. Завтрак уже был здесь: гречневая каша, сосиска, хлеб с маслом и чай. Она быстро сгребла всю еду в контейнер, решив пожертвовать чаем, и выскочила на улицу. В чём заключалась причина такого затворничества, девушка не знала и сама, а ведь раньше она никогда не боялась людей, вплоть до аварии, перевернувшей её жизнь.

Несколько раз в неделю Марго писала Матвею короткие письма и отправляла их через сестру Лизу, навещавшую её сначала в больнице, а теперь и здесь. Именно Лиза, всегда беспокоящаяся о здоровье Маргариты (Риточки – какая гадость), настояла на этом пансионате. Доктор Алексей Иванович сказал, что Маргарита скоро придёт в себя, ей просто нужно дать немного времени для восстановления, вот только сама она не знала, зачем её сюда отправили. Ну авария, и что? Она не помнила деталей происшествия, но тут... Что-то в этом месте было нечисто, и это она прекрасно понимала.

Вернувшись в домик и позавтракав, Марго снова вышла на веранду и села в кресло-качалку. Солнце осветило крыльцо, стол, лучи касались её лица. Она прикрыла глаза, погружаясь в лёгкую дрёму.

Разбудил её крик птицы, снова переходящий в истеричный смех. Маргарита не сразу пришла в себя после сна, тем более что солнце уже нещадно палило, не давая рассмотреть мир вокруг. Переместившись в затенённый участок веранды, Марго, наконец, взглянула на часы, стоящие на столике. Полдень. Она решила сходить на озеро, где вчера заметила отражение брата в воде. Это казалось невероятным, но она точно знала, что не ошиблась.

Ноги сами несли её. Пока она шла через лес, солнце успело скрыться за облаками, подул северный ветер. В просвете между деревьями она увидела озеро. Верхушки сосен утопали в солнечном свете, от огромной прозрачной матовой поверхности исходила прохлада. Маргарита осторожно спустилась с обрыва ближе к воде. Здесь было намного тише, чем в лесу, но так же тревожно, ей казалось, вот-вот произойдёт нечто. В безмятежной тишине чувствовалось что-то зловещее.

Девушка подошла к самой кромке, в кристально-чистой воде тут же отразилось беспокойное лицо, обрамлённое чёрными волосами, под глазами её пролегли глубокие тени, щёки впали, губы совсем побледнели. Матвея в отражении не было.

– Матвей, – негромко позвала Маргарита, ни на что особо не рассчитывая.

Вдруг резко усилился ветер, сосны зашумели, пыль с берега закружила у ног. Взгляд её зацепился за клочок бумаги, трепыхавшийся около самого берега, она нагнулась, схватила его и бережно развернула. Это был обрывок желтоватой бумаги, мятый, с неровными краями. "Если хочешь снова увидеть Матвея, приходи на берег в полночь и захвати свечи", – гласила записка чернилами.

Письмо?! От кого? Девушка не видела Матвея уже около двух месяцев, ни сестра, ни доктор не могли дать вразумительного ответа на мучившие её вопросы. Где брат? Почему не отвечает на письма? Почему ей не дают с ним увидеться? И вот сейчас кто-то – неважно кто – обещал ей встречу с братом.

Послышались шаги и чьи-то голоса, Марго быстро скомкала бумажку и положила её в карман. Предстояло найти свечи.

Свечи... Где же их взять? Маргарита порылась в ящиках, но там нашлись лишь спички. Попросить в столовой? Хотя откуда там свечи?.. Оставалось только спросить у соседей.