— Это про тебя, девочка Сара.

Она переступила через крысу к противоположному углу, где до этого я увидела только кучу грязного тряпья. Теперь стало очевидным, что под ней прятался человек.

— За тобой пришли. Вставай. — Она прихлопнула по голой женской ноге, показавшейся из-под лохмотьев. — Солдаты с ней знатно повеселились, — тихо сказала нам женщина.

Сара застонала.

— Знаю, дорогая, — ответила женщина, и сквозь ее суровость проглянуло сочувствие. Я нагнулась, чтобы помочь ей поднять незнакомку с пола. Когда я увидела лицо Сары, мое дыхание зашлось и я едва не уронила ее.

Одна щека и карий глаз были совершенно нетронутыми — я видела, что ее пухлые губы могли бы быть привлекательными, — но другая сторона ее лица была раскрашена черным и желтым и воспалена настолько, что щека стала толще на дюйм. Под линией подбородка красовалась изогнутая, длиной с ладонь, полоса швов, а левый глаз полностью заплыл. Даже лоб несчастной был искажен синяками, кое-где кожа на нем была ободрана. Я была рада, что стою с раненой стороны. Не хотела, чтобы она заметила мою реакцию.

Сара была беременна. ФБР избило беременную девушку до полусмерти.

— Вот так, — сказала женщина, когда Сара встала. Я поддерживала девушку под локоть. Ее одежда изумила меня: на Саре было кремового цвета платье с глубоким вырезом и пышной юбкой, под которой проступал раздувшийся живот. Спереди оно было залито кровью, растекшейся темными полосами до шва. Туфли девушки походили на танцевальные лодочки.

Кара, похоже, тоже обратила внимание на нелепость облика девушки и нахмурилась.

— Великолепно, — выдохнула она. — Можешь бежать?

Девушка неуверенно кивнула. Что-то в ее поведении говорило о невинности, полностью противоречащей окружающей жестокости. Сколько ей? Шестнадцать? Тогда она будет на год младше меня.

От ветра загрохотала крыша, поднявшись под вой стихии на несколько секунд над своим основанием, затем по металлу начал бить дождь, от чего у меня в ушах зазвенело.

— Слушай, как мы сделаем, — сказала девушке Кара. — Мы отведем тебя кое к кому, кто доставит тебя в безопасное место. Пока не доберешься туда, держи рот на замке. Всю дорогу.

— Да, мэм. — Сара уперлась пяткой в землю, и во мне поднялась новая волна жалости. — Знаете, Уильям не пошел так делать, — выговорила она. — Он любил меня. Он выбрал меня. На сборище.

— Довольно! — огрызнулась Кара. Она высунула голову наружу и сделала знак Шону.

— На сборище? — в смущении спросила я.

— ФБР платит неплохие деньги за первостепенные развлечения, — тихо пояснила старая женщина. — Бьюсь об заклад, офицер Уильям не ожидал, что она залетит.

Поступая на службу в ФБР, новички подписывали контракт, посвящая свою жизнь Реформации. Им не позволялось встречаться с девушками. Я знала об этом не понаслышке: при помощи этого правила и пытались сломать Чейза во время нашей годовой разлуки. Но раньше я не догадывалась, что ФБР находило другие способы осчастливить своих солдат.

Я заставила себя не задаваться вопросом, посещал ли Чейз сборища. У нас были более важные причины для беспокойства. Но от мысли о том, насколько одиноко он себя чувствовал, насколько ему нужно было с кем-то поговорить, по моей коже пробежали мурашки. Только в этот миг я поняла, что женщина смотрит на меня, не отрываясь.

Я была рада, когда Шон вошел в хижину. Увидев лицо Сары, он поморщился.

Женщина опустилась на колени в углу и стала рыться в куче хлама рядом с тряпьем. Когда она поднялась на ноги, стало понятно, что она держит в руке что-то маленькое и серебристое. Поначалу я приняла это за контрабанду, которую Кара велела выбросить, пока женщина не взяла вещицу большим и указательным пальцами и поднесла ее к огню.

Оказалось, это было что-то вроде медальона, с которого свисала тонкая цепочка. Ангел с занесенным над головой мечом. Если прищуриться, то можно было разглядеть под ангелом еще что-то — демона с рогами и крыльями. Было не похоже, чтобы эта вещь имела отношение к Церкви Америки, а поскольку до Войны я росла без религии, то не знала, что должен был значить этот символ.

— Я знаю, кто ты, — сказала женщина, натянуто улыбаясь. — И я рада. Приятно видеть, как женщина дает сдачи.

Я оцепенела. Я знала, мне следовало сказать что-то в подтверждение, время пришло, но я не могла. Во рту у меня пересохло. Переводя взгляд с нее на меня, Шон молчал, не зная, как и я, что сказать в связи с новыми обстоятельствами.

— Ходят слухи, что ты охотишься на солдат, которые повесили на тебя Пятую статью. Это правда? — спросила женщина. Стоявшая позади нее Сара вздрогнула.

Все облегчение, которое я было почувствовала, испарилось.

— Я... я никого не убивала. — Даже если и следовало бы. Я захлопнула рот, когда Кара сжала кулак вокруг моей руки. Я чувствовала, как ее ногти впились мне в кожу.

— Да. Разумеется. — В глазах женщины зажегся хитрый огонек. И хотя какая-то часть меня хотела, чтобы она поняла, что я невиновна, оставшаяся часть увидела картину целиком. Именно за этим Уоллис послал меня в город — взбудоражить людей. Мало что способно привлечь столько же внимания, как утверждение, что ты и есть снайпер.

Я засунула подвеску, которую она мне дала, в карман юбки и пробормотала:

— Спасибо.

— Мои молитвы будут с тобой, — сказала она. — Но будь осторожна. Не все чувствуют то же самое. В последние годы мир стал жестоким.

Я подумала про мальчика на улице, который притворялся, что стреляет в Чейза. Когда я была маленькой, мы играли в "копы и воры". Теперь дети играют в "снайперы и солдаты". Все менялось.

Чейз просунул голову в дверь:

— Нам надо идти.

Шон осторожно взял запястья Сары и зафиксировал их ярко-зеленой стяжкой — необходимая процедура во избежание подозрений. Для всех собравшихся снаружи мы пришли сюда ради ареста. И все же мои запястья закололо при воспоминании о неудобных наручниках, а Шон сердито нахмурился, сжав рукой ее голое предплечье. Я знала, он, так же как и я, думал о том, что происходило с Ребеккой все это время.

— Пойдем, — сказала я, как только он закончил.

Выйдя из хижины, мы с Карой встали по обе стороны от нашей пленницы. Сара опустила голову и отказывалась смотреть на переговаривающуюся толпу. Я тоже не поднимала глаз, хотя сейчас меня больше волновал снайпер, чем кто-либо еще.

Ветер уже сбивал нас с ног и гнал по воздуху лист пластика, до этого служивший кому-то крышей. Я проворно отскочила с дороги, но не раньше, чем Чейз протянул руку, чтобы поддержать меня.

— Нам лучше поторопиться! — прокричала я. Небо заволакивало черным. Достаточно сильная буря может сравнять это место с землей, и тогда нам негде будет спрятаться от МН. Мне хотелось развязать Саре руки или хотя бы спрятать ее избитое лицо от непогоды, но я не могла, по крайней мере пока нас видели другие люди. Новым порывом ветра нас обеих отбросило на шаг назад.

Мы пробирались ко второму выходу из палаточного городка, который вел прочь от Площади. В спины нам летел треск рупора; солдаты отправили отряд обыскивать переулок. Едва ли стоило надеяться, что дежурных на запасном выходе отозвали для устранения беспорядков. Как только путь впереди расчистился, мы увидели синие проблески. Выход — цепная ограда с двумя столбиками на месте разрыва — был заблокирован машиной ФБР.

Передние сидения занимали два солдата.

— Не останавливайся! — крикнула Кара. До этого я не осознавала, что замерла как вкопанная.

Дождь лил сплошным потоком, и люди попрятались по своим хижинам или жались к прочным стенам соседних зданий, чтобы избежать зверств стихии. К тому времени как мы добрались до ограды, начался град. Кусочки льда отскакивали от крыши военного автомобиля с жестяным дребезгом. Прямо над задним колесом красовался тот ужасный символ. Флаг, крест и насмешливое послание курсивом: "Единая страна — единая семья".

Опустилось поцарапанное окно, и темнокожий солдат жестом приказал нам приблизиться.