Моисей положил руку ему на плечо.

— Аарон, мы должны покинуть это место.

Немного отступив назад, Моисей обратился к народу:

— Мы должны покинуть это место!

И тогда Аарон осознал, что больше не нужен Моисею. Раньше он помогал ему, но теперь доказал, что недостоин говорить вместо него. Была ли это цена за его грехи? Быть отрезанным от общения с тем, кого он любил больше всех на свете? Как он сможет вынести это?

Моисей стоял перед народом один, Иисус Навин наблюдал в стороне.

— Мы должны пойти в страну, о которой Господь поклялся Аврааму, Исааку и Иакову. Давным-давно Он пообещал им, что даст эту землю их потомкам. И Он пошлет перед нами ангела, чтобы изгнать оттуда хананеев, аморреев, хеттеев, ферезеев, евеев и иевусеев. Это земля, где течет молоко и мед. Но Господь не пойдет с нами…

Разрывая свои одежды, Аарон упал на колени и мучительно заплакал. Вот, что стало ценой его слабости. Весь народ будет отрезан от Господа, который вывел их из Египта!

— Господь не пойдет с нами, потому что мы упрямый и непокорный народ. Если бы Он пошел, то был бы искушаем уничтожить нас по пути.

Люди стенали и посыпали головы пылью.

Моисей продолжал:

— Снимите ваши драгоценности и украшения, пока Господь не решит, что с нами делать!

Аарон первым сорвал с себя серьги и золотые браслеты и бросил их к подножию горы. Люди последовали его примеру.

Оставаясь в стане, Аарон печально смотрел, как Моисей идет в свой шатер, который он поставил в отдалении. Если брат когда-нибудь заговорит с ним, это будет больше, чем он заслуживает. Аарон видел, как облако спустилось с вершины горы и остановилось перед шатром Моисея. Вместе с сыновьями, невестками, внуками и Мариам Аарон стоял у своего шатра. Вся семья низко кланялась, поклоняясь Господу и благодаря за Моисея — Божьего посланника и посредника между Богом и людьми. Никто из них не сдвинулся с места, пока облачный столп не вернулся на вершину горы.

Глядя на них, весь народ делал то же.

Моисей не возвращался в стан. Аарон набрался смелости и пошел к нему. Он нашел брата стоящим на коленях и что-то вырезающим из камня зубилом. Аарон опустился рядом с ним на одно колено.

— Я могу помочь тебе?

— Нет.

Но, как оказалось, помочь ему не мог и Иисус Навин, стоявший у входа в шатер, где Моисей встречался с Богом. Даже когда Моисей отправлялся в стан, Иисус оставался у скинии собрания, как назывался теперь шатер брата.

— Мне жаль, Моисей, прости, что подвел тебя.

Ему не хватило сил верно служить Господу. Он подвел брата.

За эти дни, проведенные на вершине горы в посте и молитве, лицо Моисея осунулось, но его взгляд горел каким-то внутренним огнем.

— Никто из нас не сделал все правильно, брат мой.

Брат мой. Колени Аарона подогнулись: он был прощен. Он встал на колени, опустив голову, слезы катились по его щекам. Моисей положил руку ему на голову и поцеловал.

— Мне ли осуждать тебя, когда я бросил в людей скрижали? А ведь это творение Самого Господа. Аарон, это уже не в первый раз, когда я позволяю гневу управлять собой. Но Господь милостив и великодушен. Он медленен на гнев и щедр на неисчерпаемую любовь и верность. Он прощает любой грех и непослушание и являет свою бесконечную любовь тысячам людей. — Моисей убрал руку. — Но даже тогда Бог не оставляет грех безнаказанным. Если бы он так поступил, люди разбрелись бы по пустыне и каждый делал бы то, что правильно в его глазах. — Моисей сжал плечо Аарона. — Теперь вернись в стан и смотри за людьми. К утру я должен закончить эти скрижали и снова отнести их на гору.

Аарон жалел, что Господь никак не наказал его за грехи. Если бы его хоть палкой побили, он бы, наверное, чувствовал себя лучше. Но его оставляли в стане главным — на него падал тяжкий груз ответственности и прошлых неудач одновременно. Иисус Навин смотрел на него, но во взгляде юноши не было осуждения.

Аарон поднялся и ушел, оставив брата за работой. Он молился, чтобы Господь, Бог Израиля, дал Моисею силы выполнить Его повеление. Ради всего народа.

Без Господа Земля обетованная так и останется мечтой.

Елеазар ворвался в шатер.

— Отец, Моисей спускается с горы!

Аарон поспешил наружу следом за сыновьями. Он торопился подойти к очерченной границе, но, увидев белые волосы Моисея и его лицо, сияющее светом, в страхе поспешил отойти назад. Моисей не был похож на человека, который несколько дней назад поднялся на эту гору. Казалось, сам Господь Бог спускается по тропе, держа под мышкой Закон: две исписанные каменные скрижали.

Народ стал убегать.

— Придите и услышьте Слово Господа! — голос Моисея разносился по всей долине.

Все внутри Аарона сжалось от страха, но он подчинился. Другие нерешительно стали подходить следом за ним, готовые броситься бежать при малейших признаках опасности.

— Это Моисей, мой брат, — говорил себе Аарон, чтобы набраться храбрости и стоять у подножия горы. — Мой брат, избранный пророк Господа. — Сошла ли на Моисея слава Господня? Или это было просто Божье отражение? Пот каплями стекал по шее Аарона, но он не двигался. Его сердце и ум были открыты для каждого слова, которое произнесет его брат. Он пообещал, что будет жить по этому слову, независимо от того, насколько это будет трудно.

— На этих скрижалях я записал Слово, данное мне Господом, потому что Он заключил завет со мной и Израилем.

Моисей прочитал собранию Закон Божий, данный ему Господом на горе Синай. Однажды он уже говорил эти слова, но теперь они написаны на камне и будут служить вечным напоминанием о Божьем предназначении для этого народа.

Закончив, Моисей оглядел толпу. Все молчали. Аарон знал, что брат ждет, когда он подойдет ближе, но он не осмеливался. Рядом с Моисеем стоял Иисус Навин — молчаливый, неподвижный часовой. Моисей что-то тихо произнес. Иисус ответил. Сняв с плеч тонкое молитвенное покрывало, Моисей закрыл лицо.

Аарон осторожно приблизился к нему.

— Моисей, между нами все в порядке?

— Не бойся меня.

— Ты не такой, как раньше.

— Ты тоже меняешься, Аарон. Когда слышишь Слово Господа и подчиняешься Ему, то не можешь не измениться, ведь ты находишься в Его присутствии.

— Мое лицо не сияет святым огнем, Моисей. Я никогда не буду таким, как ты.

— Хочешь оказаться на моем месте?

Сердце Аарона бешено застучало. Он решил сказать правду:

— Хотел. Но я вел народ не как лев, а, скорее, как кролик, — он не видел лица брата, поэтому говорить правду было легче. — И я завидовал Иисусу Навину.

— Иисус Навин никогда не слышал голоса Бога, как слышал его ты, Аарон. Он рядом со мной, потому что хочет быть ближе к Богу и выполнять все, о чем Господь его попросит.

Аарон почувствовал, как в нем опять поднимается зависть. Ну вот, опять. Опять выбор. Он медленно выдохнул и произнес:

— Такого, как он, нет во всем Израиле.

Странно, но, сделав такое признание, он ощутил привязанность к этому юноше и надежду, что, в отличие от его старейшин, Иисус Навин выстоит и не поколеблется.

— Иисус Навин всем сердцем предан Господу. А ведь даже я колебался.

— Только не ты, Моисей.

— Даже я.

— Но не больше, чем я.

Моисей слегка улыбнулся.

— Будем сравнивать, чей грех больше? — мягко спросил он. — Мы все грешим, Аарон. Разве не я спорил с Богом и просил послать кого-то другого? Господь призвал тебя тоже. Мне нужен был человек, который говорил бы вместо меня. Никогда не забывай об этом.

— Я тебе больше не нужен.

— Ты нужен, Аарон, больше, чем ты можешь себе представить. Ты еще понадобишься Господу — служить Ему и вести Его народ.

Он не успел спросить у Моисея как, потому что их перебили. Далеко не один Аарон жаждал общения с единственным человеком на свете, говорившим с Господом, как с другом. Находясь рядом с Моисеем, люди чувствовали себя ближе к Творцу. Закрыв лицо, Моисей ходил среди народа. Кого-то он потрепал по плечу, где-то погладил по голове ребенка, с кем-то поговорил. Со всеми он разговаривал мягко и всегда о Господе: