Молли много раз старалась убедить себя, что должна забыть школьные годы и все, что с ними связано. Но сейчас она поняла, что ей это не удалось. Когда Джефф заговорил об озере Ривер-Пойнт, ей даже сделалось дурно. Там, на озере, она отдала Джеффу и сердце, и тело, теперь ей казалось, что она никогда не сможет этого забыть.

Из груди вырвался тихий стон, и это заставило ее вернуться в настоящее. Ей следовало подумать о своем аптекарском магазине и о состоянии финансов, а вовсе не о Джеффе Маклейне и его воспоминаниях.

Молли вытащила одну ногу из воды и, невольно поморщившись, провела большим пальцем по ступне. И почему он так замечательно выглядит? Даже эти морщинки у глаз были ему к лицу. И волосы у него поредели, вот только он набрал многовато лишнего веса. А каким добрым он был в школьные годы! Как-то раз они подобрали трех бездомных котят, и Джефф заявил, что позаботится об этих худеньких беззащитных сиротах и во что бы то ни стало спасет их.

И он сдержал слово. Теперь три взрослые кошки живут в семьях у них в городе.

Этой ночью Джефф попытался принести свои извинения, разве не так? Но она не позволила ему закончить, не захотела его выслушивать. Что ж, ему следовало знать, какая она ранимая. Да, ее чувства к Джеффу все еще не угасли, и в какое-то мгновение ей даже показалось, что между ними вдруг возникла старая связь — словно они вовсе не расставались.

Разбрызгивая вокруг себя горячую воду, Молли снова погрузила ногу в ванну. Если Джефф приехал в Грейнджер всего лишь на несколько дней, это вовсе не значит, что она должна встречаться с ним. Нет, она будет держаться от него подальше.

Балансируя на краю ванны, Молли тщательно вытерла ноги махровым полотенцем. Затем встала, сняла нижнее белье и надела хлопчатобумажную ночную сорочку. Может быть, стакан молока успокоит ее настолько, что удастся заснуть.

Уверенно спустившись по темной лестнице, она прошла на кухню. Этот старый дом стал ей родным двадцать пять лет назад, с того самого дня, когда мать привезла ее сюда пожить у деда. Здесь она и осталась. И уезжать отсюда никуда не собиралась.

Молли налила себе стакан молока, вышла с ним на переднюю веранду и села в деревянную качалку — подарок деда к ее пятилетию (это было как раз тогда, когда мама погибла в автомобильной катастрофе).

Ночь была теплая и душная — настоящая летняя ночь. Когда-то они с Джеффом обожали лето… Увы, все это в прошлом.

— Не думай об этом, забудь, — сказала себе Молли.

Да, ей следовало забыть о прошлом. Ведь теперь все по-другому. Десять лет назад Джефф внезапно изменил свои планы относительно колледжа. Он обещал, что вернется, но обманул. И она осталась одна. Она до сих пор одна.

Как ни странно, но Джеффу она говорила о своих страхах, о том, что ужасно боится лишиться близких и остаться одной. Она говорила ему об этом именно здесь, сидя в качалке. А он осторожно перебирал ее пряди и уверял, что всегда будет с ней, что никогда ее не покинет.

Из горла Молли вырвался саркастический смешок; в эти мгновения она вновь почувствовала всю горечь унижения.

А ведь тогда она поверила ему.

Нет-нет, нельзя думать о прошлом. Все эти воспоминания — пустая трата времени. Ей сейчас следует думать о другом. Например, о том, как выплатить этот проклятый залог за аптечный магазин.

И еще ей надо подумать о том, как выплатить долг, который дедушка так неосмотрительно оставил после себя. Допив молоко, Молли прижала пустой стакан к щеке и прошептала:

— Я должна спасти аптеку, чего бы это ни стоило.

На следующее утро Молли взяла садовый инструмент и вышла к краю дорожки, чтобы выкопать небольшую ямку для первых календул. Она собиралась посадить эти цветы именно так, как всегда сажала их бабушка в начале лета.

Внезапно послышался хруст гравия под шинами автомобиля. «Наверное, это мистер Ранкер поехал в церковь», — подумала Молли с улыбкой. Она уже принялась засыпать ямку, но тут вдруг поняла, что машина не удаляется, а приближается. Но кто же это мог быть?

Молли выпрямилась и обернулась. В следующее мгновение она увидела Джеффа, вылезавшего из красного спортивного автомобиля. Перехватив ее взгляд, он едва заметно улыбнулся. И Молли тотчас же почувствовала, как заколотилось ее глупое сердце. Стараясь не выдать своих чувств, она спросила:

— Неужели заблудился?

Джефф снова улыбнулся.

— Нет, разумеется. Ведь город совсем не изменился.

Он подошел к ней поближе, и она взглянула на него с удивлением.

— Тогда что же ты здесь делаешь? — Молли невольно отступила на шаг.

— Я здесь по важному делу.

— Неужели? Ты шутишь. И вообще, Джефф, я занята…

Она почувствовала запах лосьона, которым он пользовался после бритья, ей тут же вспомнилось, как приятно от него всегда пахло.

— Говоришь, занята? Сажаешь цветы? — Джефф кивнул в сторону ее садовых инструментов.

— Кроме этого, у меня множество других дел, и я… — Она внезапно умолкла; ей казалось, что сердце ее забилось еще быстрее.

— А я действительно приехал по делу. Хочу снять комнату. — Он легонько провел ладонью по ее щеке. — У тебя здесь грязь, не знала?

Его пальцы оказались теплыми, а прикосновение — необыкновенно нежным, и Молли вынуждена была признать, что ей это приятно.

Пытаясь скрыть свои чувства, она заявила:

— Если ты приехал по этому делу, то совершенно напрасно.

Джефф вынул из кармана листок бумаги и развернул его.

— Вот… Разве не твое объявление? Твое? Вот и хорошо. Ты сдаешь комнату, а мне именно это и требуется. Ты ведь еще и завтрак обещаешь, верно?

Молли действительно давала такое объявление. Когда она поняла, в каком ужасном состоянии находятся ее финансы, она решила сдать самую большую комнату в доме, причем с завтраком. Но, к сожалению, туристы в Грейнджер не заглядывали.

— После подачи этого объявления прошло уже шесть месяцев. Я больше не сдаю комнаты с завтраком. — Она выхватила из его руки листок. — Тебе придется остановиться в другом месте.

Он сокрушенно покачал головой.

— Увы, больше негде. Так как же, сдашь мне комнату?

— Нет. Я ведь тебе уже сказала, что дала это объявление полгода назад.

Ее страшила сама мысль о том, что Джефф какое-то время будет жить с ней под одной крышей. Нет-нет, с нее достаточно, ей вполне хватит и того разговора, который произошел у них на автостоянке у ресторана.

— Ты должен понять мои доводы, Джефф. Нет постояльцев, нет предприятия, нет доходов…

Сообразив, что говорит совсем не то, что следовало бы, она умолкла.

— Ошибаешься, у тебя есть постоялец. — Он ткнул себя пальцем в грудь. — Я буду твоим постояльцем. И буду неплохо платить.

— Деньги — это еще не все… — пробормотала Молли.

Сложив листок, она сунула его в карман и тяжело вздохнула. Он взглянул на нее вопросительно.

— Так как же, Молли? Поверь, мне действительно нужна комната.

Она вдруг почувствовала, что ужасно устала после бессонной ночи.

— Ты что, не понимаешь? Я же тебе сказала, что уже не сдаю. — «Побыстрее бы он ушел», — думала Молли.

— Но объявление ведь до сих пор висело, не так ли?

Она пожала плечами.

— Ты всегда видел то, что тебе хотелось видеть.

— Ты прекрасно выглядишь, Молли, — сказал он неожиданно.

— В этих жутких обносках?

— Ты в любых обносках выглядишь замечательно. Особенно в старых теннисках.

— Знаешь, Джефф, прошедшие десять лет научили меня не верить тому, что я слышу.

Молли заметила, что ее слова не очень-то ему понравились, и от этого ей не стало лучше. Она вытерла ладони о шорты и добавила: — Я очень ценю твое отношение к моему Пайн-Гроуву, но, к сожалению, не могу предложить тебе здесь комнату.

— Я готов платить больше, чем ты запрашивала в объявлении. — Джефф потянулся к заднему карману. — Моя компания…

— Нет!

Молли протянула руку, чтобы остановить его. Ей не хотелось говорить ему о своих переживаниях. Прошло целых десять лет, и о прошлом следовало забыть.