— Знаешь, доченька, я думаю, поездку в Гвадалахару… ты могла бы отложить, — тихо сказала Паулетта, робко улыбнувшись.

Паулетта помнила вспышки ревности, которые чуть не довели Рикардо до беды.

Разные бывают характеры. Как не похож Рикардо на Роке, который на протяжении долгих лет сносил все неврозы и истерики Паулетты, не зная даже, чем они вызваны. Ведь она лишь перед самой встречей с потерянной дочерью раскрыла ему свою тайну.

— Да, мамочка, по-видимому, я послушаюсь твоего совета…

— Вот и умница. Ведь нет ничего более важного, чем добрые отношения в семье. Если хочешь, я поговорю с Рикардо.

— Нет, мамочка, пока в этом нет необходимости.

— Доченька, — сказала, помедлив, Паулетта, — Роке и Пабло убеждают меня оперироваться в США… А я не знаю, надо ли это?

— Мамочка, что я могу тебе сказать. Если бы я могла хотя бы на минутку стать тобой, я бы прислушалась к сердцу и решила бы… Роке и Пабло любят тебя как никто, и, если они считают, что это надо сделать, я бы… послушалась их.

— Я не задумываясь это сделала бы, если бы только…

Паулетта замолчала, не зная, как воспримет Роза ее слова.

— Говори, мамочка, я тебя слушаю.

— Ах, Роза, если бы ты знала, как я мечтаю о том, чтобы у тебя был ребенок!

— Мамочка, я и сама об этом мечтаю…

— Мне кажется, что это и есть лекарство, которое меня вылечит. Понимаешь, если родится ребенок, Рикардо перестанет быть таким ревнивым.

— Ты такая молодая и красивая! Неужели ты хочешь стать бабушкой?

Паулетта рассмеялась. «Боже! Как ей идет улыбка! — подумала Роза. — И как редко она улыбается».

— А может быть, попросить Пабло, чтобы он сделал тебя бабушкой? — лукаво спросила Роза.

— Ах, Пабло такой несносный ловелас! Когда еще он остепенится и приведет в дом жену! Нормита совсем извелась…

— Снова удрал от нее с друзьями в Акапулько?

— Пабло переменил свое отношение к ней после того, как узнал о твоем существовании и о том, что, кроме Эдувигес, только Нормита знала мою тайну и утешала меня. Просто Пабло считает, что ему еще не время жениться. Впрочем, он не отказывает себе в удовольствии ходить на дискотеку не только с Нормой…

Роза улыбнулась, снова вспомнив, как совершенно случайно Пабло (тогда еще им не было известно, что они брат и сестра), задев ее на улице крылом своего автомобиля, подвез ее к дому Линаресов, а потом стал настойчиво ухаживать за ней.

Роза прыснула в кулак, припомнив, как ее друзья в «Твоем реванше» у Сорайды, куда Пабло с друзьями заявился проучить строптивую Розу, заставили его танцевать румбу без штанов!

— Кто знает, может быть, я уже и бабушка, — снова рассмеялась Паулетта. — Такое количество девушек названивает нам, что я не упомню все их имена. Твой брат мог бы быть турецким султаном. Похоже, у него гаремный склад характера. В кого он только такой!

— Все они одинаковые! Ничего, женится и переменит турецкое гражданство! — убежденно сказала Роза.

Паулетта посерьезнела и, вздохнув, робко спросила:

— Роза, после неудачных родов… ты не потеряла способность родить?

— Мамочка! — воскликнула Роза, припав к ее груди. — Клянусь тебе Девой нашей Гваделупе, что не подведу!

Рикардо позвонил своему другу в Гвадалахару и попросил его проверить, является и директор Ботанического сада родственником сеньора Анхеля де ла Уэрта?

Он сам подтрунивал над своей подозрительностью, но ничего не мог поделать с собой: одна мысль о том, что Роза, то ли по наивности, то ли по глупости, может оступиться и подвергнуть опасности их брак, приводила его в крайнее возбуждение, последствий которого он сам опасался.

Каждый раз, видя прекрасное лицо Розы, он прогонял мрачные мысли и в душе ругал себя. Помимо всего прочего, он прекрасно помнил, к чему приводили его вспышки ревности: Роза не та женщина, которая прощала ему глупые подозрения!

Ох, не просто быть мужем «Дикарки»!

Друг из Гвадалахары не замедлил позвонить, утешив его вестью о том, что директор Ботанического сада, как и предполагал Рикардо (пусть будет так!), тоже из рода де ла Уэрта.

Объяснение Розы, что она с его «старым» другом на «ты», потому что выпила с ним на брудершафт, несколько успокоило Рикардо, хотя он и позволил себе не очень умную и избитую шутку, попросив Розу выпить с доном Анхелем на «вы»…

Это вызвало у бедненькой такой смех с приступом кашля, что Рикардо решил впредь не подвергать опасности ее бесценную жизнь подобными глупыми шутками.

Лежа рядом с ним в постели, она долго еще билась в его объятьях, изнывая от смеха.

— Ы-ы-ы-ы!.. — это счастливое мычание было единственным звуком, исторгавшимся из ее ослабленного организма.

— Роза! — пожурил он ее. — Если ты так будешь смеяться у себя в магазине, у всех твоих кактусов выпадут иголки! А лысые кактусы иностранцы не покупают!

Последняя фраза окончательно поставила ее на грань жизни и смерти от хохота.

Только поцелуй в губы заставил ее перейти с мычания на икоту, что обычно предвещало надежду на спасение.

Ее тугая грудь начала жарко торкаться в его твердокаменные бицепсы, и, обмирая от истомы, Рикардо возблагодарил сливовое «дерево любви» за то, что однажды сорвался с него на лужайку дома Линаресов сладчайший из плодов любви по имени Роза!..

Утром, бережно обнимая ее нежную теплоту, он ждал ее пробуждения. Вот расклеился один мутный глаз, вот осмысленно заморгал второй, и улыбка, достойная кисти Рафаэля, ознаменовала наступление нового дня их супружества.

— Рикардо, — тихо сказала она, — не кажется ли тебе, что в этой постели кого-то не хватает?..

Рикардо «поперхнулся» пожеланием доброго утра и, приподнявшись на локте, с подозрением уставился на жену.

— Ты отдаешь отчет своим мыслям? — спросил он.

Она посмотрела на него снизу вверх и, стесняясь, спросила:

— Я говорю, не кажется ли тебе, что было бы хорошо, если бы рядом с нами лежал младенчик?

— Уф! — воскликнул Рикардо. — Да, именно это мне кажется. Давай я тебе его рожу…

— Рикардо, — сказала Роза, и глаза ее увлажнились. — А вдруг… у меня не будет детей?

— Что ты говоришь! Какие у тебя основания так думать?

— Не знаю… Я так стараюсь, а он… никак не зачинается!

Рикардо улыбнулся и поцеловал жену.

— Мало стараешься, — полушутя-полусерьезно сказал он, вставая. — Старайся больше! У тебя это неплохо получается…

— Рикардо, прекрати говорить гадости! — вспыхнула она.

— Какие же это гадости! Это прелести!

— Может быть, я не способна?

— Я не врач, и ты не врач. Если у тебя возникают какие-то вопросы на этот счет, давай обратимся к специалисту.

На том они и порешили.

Перебирая старые бумаги, Дульсина нашла письмо, которое прислала ей погибшая на железнодорожном переезде в собственной машине Леонела. Письмо это она написала из города, где умерла ее бабушка, которую она приехала хоронить.

Бедная Леонела! Ослепленная ненавистью к Розе, она не смогла точно осуществить свой замысел: если бы она убила Розу, сегодня она — Леонела — была бы женой Рикардо, и Дульсина не должна была бы жить за темно-зеленой марлевой занавеской!

Дульсина пожалела, что сейчас Леонелы больше нет рядом с ней. Леонела была ей как сестра: она с полуслова понимала каждую мысль Дульсины, придавая ее замыслам неповторимо будоражащий аромат риска.

Леонела слепо ревновала «Дикарку» к Рикардо, за которого безуспешно хотела выйти замуж.

А ведь она была уже у самой цели: Рикардо жил с красавицей Леонелой как с женой в его маленькой квартирке в центре, где их однажды и увидела Роза.

Уже готовилась их свадьба, Леонела сшила шикарное платье у француженки… Стоп!

А почему бы и не напомнить «Дикарке» о Леонеле? О квартире, где она «застукала» Леонелу в постели с Рикардо?

Почему бы, скажем, не свести в этой квартире Рикардо и… Ванессу, двоюродную сестру Леонелы, такую же красавицу, как она?

Дульсина поздравила сама себя с тем, что ее голова все еще способна рождать интересные проекты.