— Бедная Эрнестина, — вздохнула донья Виолета. — Я случайно заметила, как она смотрела на тебя на дне рождения кузины Имельды. Бедная девочка просто глаз от тебя не отводила.

— Мама, я же тебе говорил: такие девушки, как Эрнестина, не в моем вкусе.

— Ах, сыночек, сколько можно мечтать о принцессе? Нам с твоим отцом так хочется порадоваться твоей женитьбе и понянчить внуков.

Такие разговоры в семье Тампа были частыми. Но в последнее время в душе доньи Виолеты затаилась новая надежда. Это произошло, когда в Гвадалахару вернулась дочь сеньора Рокаса Каролина, только что окончившая Гарвардский университет, где она изучала французскую литературу. Не то чтобы Каролине сильно нужна была французская литература, но ей льстила сама мысль о том, что диплом она получила в одном из престижнейших университетов Соединенных Штатов.

Как раз сегодня утром за несколько минут до прихода посетительницы Эрнандо звонил Каролине и пригласил ее поужинать вечером в кафе с модным оркестром. Он с удовольствием предвкушал приятный вечер. И вдруг все его мысли каким-то странным образом преобразились под влиянием этих грустных глаз, так доверчиво глядящих на него. Ему захотелось сделать все возможное, чтобы помочь этой прекрасной, загадочной женщине.

— Сеньора Дюруа, я уверен, что мое агентство сможет подобрать для вас подходящий вариант. Давайте посмотрим, чем мы располагаем.

Начался деловой разговор. Восхищение Эрнандо еще больше возросло, когда он увидел, что помимо красоты его посетительницу отличает ясный ум и трезвое понимание жизни. С этого разговора началось их знакомство, а потом и дружба, которая так много значила для Розы все эти годы и которую Эрнандо так и не удавалось превратить в нечто большее.

Перенесемся теперь в Мехико, в старинный дом семьи Линарес. Это все тот же дом, окруженный небольшим, но тщательно ухоженным садом, немного подновленный после того ужасного землетрясения. Чего только не видели стены этого дома! И сейчас они равнодушно смотрят, как одни из обитателей дома растут и взрослеют, а на лицах других появляются новые морщинки.

Кандида у большого зеркала, висевшего в прихожей дома Линаресов, впервые за много лет внимательно разглядывала свое отражение. Нет, она никогда не была красивой, но когда-то в молодости ее, пожалуй, даже можно было назвать хорошенькой. Однако мужчины мало обращали на нее внимания, возможно, тут было дело в ее заторможенности, она ведь всегда была бесхарактерной, вялой. Кандида вздохнула. Но теперь… Из зеркала на нее смотрела седая, расплывшаяся, старомодно одетая женщина. Она и не заметила, как постарела.

Вчера они с Селией ходили на рынок, и там к ним пристал мальчишка, торговавший дешевыми бусами из морских раковин.

— Сеньора! Сеньора! Купите бусы, такие красивые!

За нее ответила Селия:

— Неужели ты не понимаешь, дурачок, что сеньоры не носят таких украшений? Это же бусы для маленькой девочки.

— Ну так купите их для своей внучки, сеньора! — не унимался мальчишка.

Кандида только поджала губы и пошла дальше, а Селия крикнула:

— А ну пошел вон, а то полицию позову!

— А чего я такого сказал-то?.. — удивленно бормотал мальчик. — Чем я их обидел-то?..

И теперь Кандида с горечью вспоминала «купите их своей внучке». Значит, она стала похожа на бабку! Она и не заметила, как это произошло. Как незаметно пролетела молодость, да ведь у нее и молодости, считай, не было. Кандида тяжело вздохнула.

В гостиную со звонким смехом вбежала Дульсе Мария.

— Тетя Кандида, в первый раз вижу, чтобы ты крутилась перед зеркалом! Неужели завела себе поклонника.

Девочка подошла к тете, встала рядом. Какой это был контраст — красивое юное лицо, тоненькая фигурка. Кандида невольно залюбовалась племянницей. Но даже если бы Дульсе была не такой хорошенькой, пусть была бы какая угодно, тетя все равно бы души в ней не чаяла. Раз уж Бог не дал ей самой родить ребеночка, хорошо хоть, что у нее есть племянница. Кандида обняла Дульсе.

— Ах, моя девочка, какое счастье, что Бог послал мне тебя! Я ведь люблю тебя, как родную дочь. Наглядеться на тебя не могу. Другая мать так не дрожит над своими детьми, как я над тобой.

— Иногда даже слишком, тетя, — надула губы Дульсе. — Ты забываешь, что я уже не маленькая, мне тринадцать лет. Ты меня одну никуда не пускаешь. Другие девочки из нашего класса одни ходят и гулять, и в кино, а я как дурочка какая-то… Только с тетей или с Селией, как будто я младенец.

— Да что ты говоришь, дорогая девочка, — обняла любимую племянницу Кандида. — Если бы их матери перенесли то же, что перенесли мы с твоим отцом, они бы тоже боялись за своих девочек. Подумать только, ведь у нас на глазах погибли твоя мать и твоя сестра — в тот ужасный день. Я своими глазами видела, как на них обрушилась стена.

— Но ведь их так и не нашли.

— Да, — вздохнула Кандида. — К сожалению, мы даже не смогли похоронить их, — она всхлипнула и продолжала сквозь слезы: — Мы хотя бы могли ходить к ним на могилу. Может быть, тогда твой отец… — она запнулась.

Рикардо сегодня опять не ночевал дома, и Кандида этого не одобряла. Раньше в таких случаях он по крайней мере звонил вечером и говорил дочери, что уезжает в другой город или еще что-нибудь. Вчера он даже не позвонил. «Видно, совсем загулял», — подумала Кандида и, чтобы перевести разговор в другое русло, сказала:

— Ну ладно, скорее пойдем завтракать. Селия уже накрыла на стол.

— Что мой отец? — настаивала Дульсе.

— Да нет, ничего. — Кандида сделала вид, что полностью поглощена завтраком. — Селия, будьте добры, принесите, пожалуйста, сливки, — намеренно громко обратилась она к служанке.

— Но где он, где папа? Почему он не вышел к завтраку? — Дульсе удивленно смотрела на пустующее место Рикардо. — Ты что-то хотела про него сказать. Что-то плохое!

— Я вовсе не хотела сказать ничего плохого о твоем отце, — стала оправдываться Кандида. — Он просто уехал по делам в другой город и… — Кандида никогда не умела правдоподобно лгать, и девочка прекрасно слышала фальшивые нотки в ее голосе.

— Это ты сейчас придумала! Где он?

Кандида молчала, беспомощно глядя на Селию. Дульсе выскочила из-за стола и бросилась наверх. Через минуту она показалась с ранцем в руках. Селия поспешно взяла в руки шаль. Она обычно провожала девочку до школы, а затем встречала после окончания уроков.

— Нет! — вдруг крикнула Дульсе. — Сегодня я пойду одна! Я не младенец. Если ты пойдешь за мной, — сердито сказала она Селии, — я убегу на другую сторону улицы, прямо перед машинами!

Селия в ужасе обернулась к Кандиде, ища поддержки.

— Ладно, Селия, пусть она идет одно, — Кандида только вздохнула, глядя вслед убежавшей девочке.

Раздался звонок. Селия открыла дверь. На пороге стояла Ванесса Рейносо. В последнее время она привязалась к Кандиде. Двум одиноким женщинам было хорошо вместе. Вот и сегодня Ванесса решила зайти в дом Линаресов, чтобы как-то скрасить свое одиночество.

— Дорогая Ванесса, как я рада! Чашечку кофе?

— С удовольствием, — отозвалась Ванесса и прошла в гостиную.

— Не беспокойся, Селия, я сама приготовлю кофе, — сказала Кандида служанке. — Я узнала новый рецепт, «кофе по-венски» со взбитыми сливками.

Пока Кандида возилась на кухне, Ванесса оглядела гостиную. Сколько воды утекло с тех пор, как она впервые переступила порог этой комнаты еще совсем юной девушкой. Сколько бед и несчастий видели эти стены. Бывали, конечно, и счастливые дни, но ей казалось, что несчастий на долю этого дома выпало куда больше. Смерти, болезни, преступления — эти стены видели все.

Наконец вернулась Кандида с подносом в руках. Ванесса пригубила кофе.

— Восхитительно! Где ты берешь такие рецепты?

— Я их коллекционирую, ты же знаешь, — ответила довольная похвалой Кандида.

— Ты была бы образцовой женой и матерью, — сказала Ванесса.

— Мне и так приходится быть практически матерью для Дульсе, — сказала Кандида. — Возможно, я ее слишком балую и она растет капризной, но я так боюсь за нее. От Рикардо тоже мало пользы. Разве это воспитание? Последнее время он очень редко бывает дома. Конечно, он много работает, но, я знаю, он стал посещать разные сомнительные заведения. Мне кажется, ему ни до чего нет дела. Если я пытаюсь жаловаться ему на Дульсе, он и слышать ничего не хочет.