Ванесса до сих пор корила себя за то, что когда-то отвергла Рохелио Линареса. Теперь, разумеется, было поздно горевать о содеянном, но, возможно, именно сохранившееся чувство к Рохелио и не позволило ей выйти замуж вторично.

Сегодня она была особенно рассеянной Разговор с Кандидой повел ее мысли по совершенно иному пути. Она прекрасно видела, что Рикардо переживает серьезный кризис. Ему действительно нужна жена. Не любовница и не подружка из бара, а родной человек, который поймет его, который поможет ему растить дочь.

А ведь Рикардо так похож на Рохелио. С возрастом, правда, это сходство немного уменьшилось, тем более что Рикардо последнее время ведет не очень здоровый образ жизни. Но она может быть с ним, воображая, что это тот, другой…

Ванесса вздохнула:

— Спасибо, Хуанита, десерта не надо, — она улыбнулась служанке. — Все было очень вкусно, но у меня сегодня что-то нет аппетита.

— Вы бы пошли куда-нибудь поразвлеклись, сеньора Ванесса, — сказала Хуанита, убирая со стола. — А то сидите взаперти, как монашенка.

— Да, Хуанита, может быть, ты и права, — задумчиво сказала Ванесса.

Она поднялась к себе, села в кресло у низкого журнального столика, на котором стоял телефон, и набрала номер дома Линаресов.

— Кандида, дорогая, это Ванесса. Я все думаю о нашем сегодняшнем разговоре. Знаешь, ты, наверное, права, Рикардо нужно познакомить с приличной женщиной. Чтобы ему было с кем пойти в театр, в ресторан, отдохнуть в конце недели… И мне кажется… — она помолчала, — мне кажется, мы обе знаем такую женщину. Почему бы ему не выйти пару раз со мной?

Рикардо поднялся в комнату дочери.

— Дульсе, — негромко позвал он. — Дульсе, мне можно войти?

— Входи, — ответила дочь тихим, совсем не капризным голосом.

Рикардо открыл дверь и вошел в комнату дочери.

Дульсе сидела за столом, на котором были разложены кисти и краски. Она рисовала.

— Что у тебя тут? — спросил Рикардо и склонился над ее новым рисунком.

На листе бумаги была нарисована девочка, одиноко бредущая под дождем. Холодные струи били ей прямо в лицо, порывы шквального ветра рвали с деревьев листья, но девочка упрямо брела куда-то. Сердце Рикардо сжалось. Неужели его дочь чувствует себя такой одинокой? Но он не решился спросить этого прямо. Вместо этого он сказал:

— Вчера мне пришлось поехать в Монтеррей по делам. Переговоры закончились очень поздно, и я решил там остаться, а не ехать домой ночью в темноте.

— А почему же ты не позвонил? — Дульсе подняла на него глаза, в которых сквозь недоверие светилась радость. Она была готова поверить любым его объяснениям.

— Я остановился у знакомых. Представляешь себе, какие-то хулиганы ночью обрезали у них телефонный кабель. Я и сам не находил себе места, пока не позвонил домой, но ты уже ушла в школу.

— А я так переживала… — сказала Дульсе и вдруг заплакала. — Я думала, ты ушел с какой-нибудь… — она не договорила, а он не стал настаивать.

— Да, тут заходил дон Баудилио, — заметил Рикардо. — Он просит тебя быть внимательнее на уроках. Сделай это для меня и для тети. Пожалуйста.

— Хорошо! — ответила Дульсе и, улыбнувшись сквозь слезы, взяла отца за руку.

Когда Рикардо спустился вниз, его уже ждала Кандида. Он рассказал сестре, каким образом объяснил дочери свое отсутствие. Кандида только покачала головой.

— Сегодня ты сумел ее обмануть, но неизвестно, что будет в следующий раз. Рикардо, я считаю, что тебе пора жениться. Найти приличную женщину, которая будет любить тебя и твою дочь. Пойми, девочке нужна мать. Без матери она чувствует себя сиротой.

— Может быть, ты и права, — ответил Рикардо, находившийся под впечатлением разговора с дочерью.

Кандида, обрадовавшись, что брат не отбросил эту идею сразу, решила ковать железо, пока горячо. Ведь раньше Рикардо выходил из себя, стоило ей хотя бы заикнуться о его возможной женитьбе.

— Может быть, тебе стоит обратить внимание на Ванессу? — осторожно начала Кандида. — Она такая хорошая женщина, мы давно ее знаем, она такая одинокая и такая несчастная. Почему бы тебе не поухаживать за ней. Даже если у вас ничего не получится, — продолжала Кандида, видя, что Рикардо хочет ее прервать, — вы просто приятно проведете время вместе. Это уж лучше, чем с… — она не договорила, потому что Рикардо взял ее за руку.

— Кандида, дорогая, — сказал он примирительно, — не сердись на меня. Если ты действительно считаешь, что так будет лучше, я приглашу Ванессу поужинать. Но, — он вздохнул, — боюсь, из этого мало что получится.

Фуэнсанта в полупрозрачном пеньюаре сидела на краю разобранной кровати, положив нога на ногу, и курила.

— Хорошо, что Крокодил нам поверил, — говорила она, влюбленными глазами смотря на Пончо, помощника Федерико Саморры. — Он такой ревнивый, я уж побоялась, как бы не стал выяснять, действительно ли мы ходили за бумагой.

— Между прочим, он попросил меня нанять частного детектива, который будет следить за Линаресом. Похоже, этот парень начал поддавать и путаться с девицами сомнительного поведения. Когда мы все как следует разузнаем, нужно будет устроить громкий публичный скандал. И Крокодил переместится этажом выше.

— И тогда ты займешь его место, — улыбнулась Фуэн.

— И у меня будет самая очаровательная секретарша во всем Мехико, — Пончо сел рядом с Фуэн на кровать и нежно обнял ее за плечи.

Она кокетливо погрозила ему пальчиком:

— Но ведь Крокодил будет по-прежнему получать больше, чем ты, а значит, будет более щедрым. Ты не подумал, что он захочет взять меня с собой?

— Мне не хотелось бы делить тебя ни с кем, дорогая, — пробормотал Пончо, целуя ей грудь и шею.

— Вот как? — спросила Фуэн, отстраняя его. — Но способен ли ты создать мне нормальные условия для жизни один?

— Если бы я занял место дона Федерико, тогда конечно… — продолжая покрывать ее поцелуями, ответил Пончо. — Я, может быть, женился бы на тебе…

— Женился? — Фуэн подняла брови. Это было уже интересно. Федерико Саморра, получив повышение, разумеется, взял бы ее с собой, но о браке с ним не могло быть и речи. Дон Федерико был женат и имел троих детей. Просто по его представлениям в обязанности секретарши входила еще и обязанность быть любовницей своего шефа. Еще никто не предлагал Фуэн жениться на ней. Пончо был первый. Значит, теперь все зависит от того, кто станет преемником дона Педро.

— Да, мы должны сделать все, чтобы Линарес даже мечтать не мог об этой должности, — решительно сказала Фуэн.

Когда Роза после работы пришла домой, первая навстречу ей бросилась Лус.

Как всегда, Роза счастливо улыбнулась, целуя девочку. Уже одно то, что у нее растет такая замечательная, красивая, талантливая дочка, доказывало, по Розиному мнению, что жизнь прошла не зря. И только часто вздыхала украдкой, когда вспоминала Дульсе и перед глазами возникала незабываемая картина, когда две очаровательные двойняшки наперегонки бросаются к ней, чтобы поскорее обнять мамочку.

— Здравствуй, солнышко мое, — проговорила Роза. — Говори, что у тебя нового?

— Мамочка, я тебя приглашаю на наш концерт в следующее воскресенье. Это будет благотворительный вечер, и у меня будет целых три сольных номера.

— Ну конечно, моя радость, обязательно пойду, и Томаса тоже пойдет, если спина немного пройдет. Ты, наверно, свой новый костюм наденешь?

— Конечно, мамочка. Я сейчас померяю и тебе покажу.

Маленькая Лус с детства росла доброй и послушной девочкой, и все же Роза с улыбкой замечала инстинктивное кокетство в своей дочке. Лус с малых лет небезразлично было, как она выглядит. Перед походом в гости обычно много времени проходило за обсуждением кофточек и юбочек, повязыванием ленточек и тому подобными вещами. Благодаря этому Лус рано почувствовала интерес к рукоделию и шитью, и теперь для нее одним из любимых развлечений было сшить себе какой-нибудь наряд по выкройкам из модных журналов.