Публий Петроний Турпилиан тоже получил триумфальные знаки. Его имя фигурирует, как известно, в списке консулов 61 года. Сенатор, он без колебаний присоединяется к лагерю сторонников Нерона. Будучи консулом в течение всего переломного периода, он должен был одобрить изменение курса и побуждать цезаря действовать более энергично, чтобы быстрее достичь желанных преобразований. В конце этого года, став наместником Бретани, он проводит весьма осторожную политику. Позднее Петроний Турпилиан будет служить Нерону верой и правдой, часто посещая императорский двор, где пользовался большим влиянием. В конце правления он мобилизует нероновские силы в Италии, объединившись с Рубрием Галлом. Он был настолько предан Нерону, что стал единственным сенатором, уничтоженным Гальбой, когда тот захватил Рим и власть. Можно также рассказать о его предшественнике в Бретани Гае Светонии Паулине. Занимая свой пост, этот старый военный [202] руководит с таким рвением, что Нерону приходится отправить его в отставку, хотя он продолжает доверять ему. Нерон оказал Паулину честь в виде второго консульства в 66 году, определяющего и решающего для неронизма и императорской политики. Его замечательные военные таланты сделали из Светония Паулина настоящего соперника Корбулону. Тацит считает его «хорошим» и «скромным» и способным править. Лояльно настроенный полководец, кажется, был сторонником умеренных перемен. Позднее он сильно отличался от высших офицеров Отона. До него был в провинции Сирии другой наместник, тоже известный, — Гай Иммидий. Если Тацит ценил Светония Паулина, то совершенно не любил второго консула Луция Цезония Пэта. Он представил его как «плохого», неспособного военного, хвастливого сенатора, вспыльчивого, неразумного, жаждущего славы, трусливого, глупого и эгоистичного. Однако Пэт принадлежал к новой волне консулов, верных императору. Они представляли противоположную партию, для которых экспансия любой ценой была средством повышать престиж неронизма в пользу крупной военной победы. Пэт был недоволен тем, что Нерон отправил его на Восток для слежки за Корбулоном, которому верил все меньше и меньше. После поражения в Армении он полностью потеряет авторитет. Некоторые из сенаторов были настоящими специалистами в своем деле. Среди них военачальник Луций Вергилий Руф, консул, [203] с 63 года он становится легатом и командующим Верхней Германией после изгнания Скрибония. Не углубляясь в нероновскую политику, он долго будет сохранять верность императору и не решится в 68 году его предать. И Флавии в этом с ним похожи. Действительно, если Веспасиан мог казаться подозрительным по связям, которые он иногда завязывал с Тразеей и Сораном, то скромное происхождение и дисциплинированный ум сделали из него уверенного и лояльного политика. Кажется далее, что Нерон в 61 году предложил пост наместника Рима, префекта города, брату Веспасиана — Флавию Сабину, чтобы заменить Педания Секунду, друга Сенеки, убитого своими рабами. Его верность стоила Флавию Сабину отстранения от должности, по инициативе Гальбы. Но будучи одним из самых влиятельных любимцев императора, он имел не меньше влияния при дворе, чем его брат.

У других был почти полный кредит доверия: сенаторы, снедаемые гордостью, — осведомитель Эприй Марцелл, к примеру, о котором у нас еще будет повод вспомнить, а также простые консулы 68 года Галерий Трахал и Тиберий Каций Асконий Силий Италик, в будущем автор эпопеи, один из инициаторов реформы и певец артистического таланта и эстетической концепции Нерона, Кливий Руф, будущий историк, придворный и любитель бранить «подвиги» принцепса-кифареда. [204]

Еще более влиятельными были всадники, в частности известные, что зависело от занимаемого ими положения. Вот у кого были развязаны руки в смысле исполнения требований императорской администрации.

Заслуженные всадники получили посты в конце длительной военной карьеры. Префект претории был самым важным чиновником-всадником. Рука его простиралась далеко, во всем, что было связано с безопасностью принцепса. Символом их службы являлся меч.

У них была невероятная власть над преторианцами, они имели монопольное право на применение силы в непосредственном окружении императора. Они участвовали в судебных заседаниях; обязанность, которая им вменялась, состояла в управлении юридическими делами и в занятии первых рядов на заседаниях совета принцепса, ведении расследований и допросов, в том числе царей-вассалов, известных сенаторов и членов императорской семьи. В сотнях случаев префект претории сам вершил суд. Председательствующий на совете принцепса, он вел себя как первый министр — так, Тигеллин сопровождает императора в его поездке в Грецию. Повысив его в должности, Нерон ставит на место префекта претории Сикста Афрания Бурра. Этот римлянин больше похож на императора, чем на военного. Он прошел различные этапы карьеры, [205] которая привела его к должности прокуратора императорской казны. У некоторых историков он показан грубым солдафоном, не чистым на руку. Он не был ни тем, ни другим. Наоборот, воспитанный и утонченный, не воспринимающий ничего на веру, тем не менее входил в доверие к императору и принимал его сторону до самого конца. Благодаря занимаемому положению Бурр приобретает влияние оккультного философа, его учение становится конкретным и эффективным, таким, в котором нуждались. В его ведении была внешняя политика, законопроизводство — расследование, вынесение наказания, если заседатель был занят другим процессом. Как и Сенека, префект опирался на доктрину Антония и растущий абсолютизм, но хотел пойти на компромисс, заключающийся в воспевании политического класса; как стоик он был сторонником политики милосердия и философской деспотии. Позднее он активно поддержит денежную реформу. Когда после игр 59 года «огорченный, но обласканный», теперь в сопровождении своих солдат император выйдет на сцену, префект попытается снизить общее число преступлений, как, например, он защищал и берег до самой смерти Суллу и Рубелия Плавта. Если верить Светонию и Диону Кассию, Нерон хотел освободиться от стесняющего его префекта — отравить. Тацит в этом сомневается. Нашумевшая «смерть Бурра», которая так расстроила Сенеку, была самой что ни на есть естественной [206] смертью. Бурр отчаянно противился разводу императорской четы. То, что Нерон разведется с Октавией только после его ухода, свидетельствует об огромном влиянии, которое Бурр имел на императора.

И этот был уничтожен. Нерон решил заменить его двумя префектами, вернувшись к положению, установленному Августом; разделив префектуру, он ограничил власть тех, кому он ее поручил, — Фения Руфа и Тигеллина. Луций Фений Руф был назначен в 55 году префектом аннона, благодаря вмешательству императрицы, чьим сторонником он был. Старый «агриппинец», он сохранял дистанцию с консерваторами, действовавшими в то время в сенате. Кроме того, занимаясь частью снабжения Рима, как этого требовали его обязанности, он приобрел большую популярность. Шел 62 год. Нерон пытался пресечь распространение влияния сенаторов-традиционалистов. Ему нужно было польстить плебсу. Отсюда и выбор. Руф не имел большого веса в принятии решений. Память о его связи с Агриппиной мешала ему продвинуться, ловкость Тигеллина затмевала. Он производит впечатление человека со слабым характером, но в 64-65 годах неожиданно вступает в заговор против Нерона. [207]

Префекты не похожи друг на друга. Тигеллин — личность сильная и будет все сильнее день ото дня, — замечает Тацит, — так же как и его злой гений — Нерон. По взглядам современных историков, семья Гая Афония Тигеллина происходит из греческих кругов, хотя его отец был сицилиец. Будущий префект воспитывался в доме Агриппины и ее сестер. Изгнанный Гаем Калигулой, Тигеллин жил некоторое время в Греции, потом обосновался на юге Италии. Там, занявшись земледелием и разведением скаковых лошадей, он разбогател. Хитроумный проныра, продажный, бессовестный, даже порочный, по словам Тацита, он хорошо разбирался в эллинской цивилизации и мировоззрении. Если к этому портрету добавить связи, которые Тигеллин завязал с Агриппиной, то можно понять, почему он не мог стать на сторону консерваторов сената.