Они замолчали. Энн Тальбот вскинула голову.

– Я сделал предложение, – пояснил Вульф, – не из прихоти, не для того, чтобы поиздеваться над вами, но с вполне определенной целью. И моя цель достигнута. Где твой револьвер, Арчи? Встань у двери. Никто из кабинета не должен выйти.

Я пошел выполнять приказ. Пердис мешал мне пройти, и я обогнул кресла сзади. Он что-то бубнил, а Кури снова вскочил на ноги. Признаться, я понятия не имел, для чего мне надо было закрыть дверь и, опершись на нее, караулить с револьвером в руках собравшихся, но зато Вульф знал. Словно забыв об их присутствии, он стал набирать номер телефона. Поскольку Вульф не заглянул в телефонный справочник, а наизусть знал всего три телефона, я догадался, кому он звонит, еще до того, как он попросил инспектора Кремера. Через секунду Кремер взял трубку.

– Мистер Кремер? Все развивается, как я и предполагал. Как скоро вы бы могли приехать ко мне с миссис Хейзен? Нет, нет. Я же сказал вам полчаса назад, что обязательно позвоню… Нет, я настаиваю на том, что без ее присутствия не обойтись. Если вы приедете без нее, вас не впустят ко мне в дом. Да, я готов подождать.

Миссис Оливер тоже приняла вертикальное положение. Осталась сидеть лишь Энн Тальбот.

Когда Вульф повесил трубку, Пердис процедил сквозь зубы:

– Черт бы вас побрал, вы все отдали полиции!

– Нет! – возразил Вульф. – Неужели вы так тупы, что вообразили меня способным на дурацкие розыгрыши? Сядьте, черт возьми! Я хочу вам кое-что сказать. Вам не вредно это знать до приезда инспектора Кремера.

– Я ухожу, – заявила миссис Оливер. – Вы нас обманули и еще пожалеете об этом. Я ухожу.

– Ничего подобного. Мистер Гудвин не станет в вас стрелять, но вы все-таки останетесь. Сядьте.

Кури лишь согнул колени и опустился в кресло. Пердис, направляясь к своему креслу, толкнул миссис Оливер и не извинился. Она посмотрела на меня и решила, что Вульф прав: я обойдусь без стрельбы. И тоже села.

– Вы слышали, что я сказал по телефону, – говорил Вульф. – Вскоре здесь будет инспектор Кремер и миссис Хейзен. Боюсь, что его придется посвятить в тайны ваших отношений с Хейзеном, тут уж ничего не поделаешь, но не обязательно информировать о вашем вчерашнем вторжении в дом Хейзенов. Так будет правильнее. Пожалуйста, не перебивайте, у нас мало времени.

– У вас нет доказательств наших особых отношений с Хейзеном, – возразил Пердис.

– Пф! А ваше предложение мистеру Гудвину? Я считаю справедливым, если трое из вас будут знать про шкатулку. Все, что я изложил вам вчера, соответствует действительности. Хейзен показал своей жене шкатулку, велел после его смерти открыть ее и сжечь содержимое, а мистер Гудвин извлек ее из тайника после того, как вы покинули спальню Хейзена. На вопрос мистера Пердиса, открывал ли я ее, я ответил – нет. Но ее открывал мистер Гудвин, и она оказалась пустой.

– Я не верю, – произнесла миссис Оливер. – Это ловушка.

– Я устроил небольшую ловушку, – согласился Вульф, – но шкатулка и впрямь была пустой. Об этом вы должны знать, трое из вас. Вас, разумеется, интересует, куда делось ее содержимое, но ни у меня, ни у мистера Гудвина нет на этот счет никаких соображений. Думаю, что и у миссис Хейзен тоже. Напрашивается предположение, что мистер Хейзен хранил бумаги в каком-то другом месте. Если бы я мог заподозрить…

– Документы у нее, – резко сказала миссис Оливер. – У Люси Хейзен. Наверное, вы и сами не знали об этом, иначе не позвали бы нас сюда. Она сначала убила его, а потом перепрятала документы. Но от нас она не уйдет, даже если ее посадят в тюрьму.

– Я этому не верю! – воскликнула Энн Тальбот. Она подала голос впервые с того момента, как я открыл шкатулку. – Люси на такое не способна. Но теперь дело приняло еще худший оборот… Мы не знаем… Я сделала все, что могла…

– Я не верю, что в шкатулке ничего не было! – сказал Кури Вульфу. – Вы просто лжете.

– Он не лжет, – возразил Пердис. – Зачем ему лгать?

Позвонили в дверь. Поскольку я нес караул в кабинете, то по идее должен был поручить Фрицу впустить вновь прибывших, но, поскольку все вели себя тихо-мирно, я встал и вышел в холл. Я думал, что Кремер явится один – за такое короткое время трудно добиться разрешения и на временное освобождение миссис Хейзен, но, тем не менее, она стояла на ступеньках между Кремером и сержантом Перли Стеббинсом. Похоже, Кремер распорядился, чтобы ее доставили к нему на Двадцатую улицу после первого звонка Вульфа. Не успел я сунуть револьвер в карман и двинуться открывать, как Уид сорвался со своего места в гостиной и тоже кинулся к парадной двери. Он никак не мог слышать звонок – стены и дверь в гостиной звуконепроницаемы, – поэтому он либо увидел ее из окна, либо влюбленность создала в нем особое устройство, позволяющее принимать от Люси телепатические сигналы.

Решив, что не стоит ему мешать, я позволил Уиду открыть дверь. Кремер бегло оглядел его и двинулся в дом, а миссис Хейзен при виде Уида застыла на месте. Они глядели друг на друга. Он поднял руку, но тут же ее опустил.

Стеббинс прорычал ей в спину:

– Проходите, миссис Хейзен!

Она посмотрела на меня потом снова на Уида, и я сказал:

– Ситуация контролируется, миссис Хейзен.

Уид сделал шаг назад. Мне показалось – и кажется сейчас, что он хотел предупредить ее, будто мы с Вульфом – парочка предателей, но ее появление лишило его дара речи. Уид молча стоял и таращился на нее, пока Кремер и Стеббинс не сняли свои пальто, а я не помог раздеться Люси, повесив ее пальто на вешалку. Когда мы двинулись в кабинет, он направился за нами, и я решил, что нет смысла загонять его снова в гостиную. Либо у Вульфа на руках все козыри, либо ничего нет.

Кремер вошел в кабинет и осмотрелся. Я бы не хотел оказаться на его месте. Собрались ведь в комнате не какие-то бродяги-оборванцы, а люди с деньгами и положением в обществе. К их услугам были лучшие адвокаты и все такое прочее. Инспектор стоял в кабинете частного детектива с женщиной, обвиняемой в убийстве мужа. Приехал Кремер не зря: он начал подозревать, что ошибся в своих предположениях. Я не присутствовал при его первом телефонном разговоре с Вульфом сегодня, но, скорее всего, Вульф сообщил, что готов в самое ближайшее время предложить вместо миссис Хейзен другую кандидатуру на роль убийцы. А Кремер знал: Вульф слов на ветер не бросает.

Естественно, он не сообщил обо всем этом собравшимся, а воинственно оглядев их, предупредил:

– Я приехал, так как Вульф сообщил мне, что здесь соберетесь все вы, и я хочу знать, о чем он намерен вам поведать. Я привез с собой миссис Хейзен, ибо из слов Вульфа вытекало, что ее присутствие здесь будет в интересах правосудия. Хочу подчеркнуть, что как официальный представитель закона я не могу позволить частному детективу исполнять мои обязанности и заменять меня.

Он шагнул к красному креслу и сел. Стеббинс подвел Люси к дополнительно поставленному мной креслу рядом с Пердисом, а сам встал рядом. Тем самым они взяли свою узницу в клеши. Уид подошел к креслу у большого глобуса. Пока я пробирался к своему столу, заговорил Вульф:

– Мистер Стеббинс! Миссис Хейзен находится под стражей, и ваш долг охранять ее. Но я сомневаюсь, чтобы она вдруг попыталась бежать. Если вы хотите быть рядом с убийцей мистера Хейзена, вам лучше подойти к мистеру Кури.

Гробовое молчание. Для тех, кому любопытно, как отреагировали на его слова собравшиеся, скажу, что четверо – Кремер, Люси, миссис Оливер и Энн Тальбот – уставились на Вульфа. Пердис и сержант Стеббинс повернулись к Кури. Уид встал, сделал шаг и застыл на месте. Кури слегка откинул голову и посмотрел на Вульфа.

– Речь идет обо мне? – спросил он. – Ведь других Кури здесь нет.

– О вас, – согласился Вульф. – Как я говорил, мистер Кремер, я готов предложить новую кандидатуру убийцы на ваше рассмотрение, но не более того. У меня не только нет неопровержимых улик, у меня вообще нет никаких улик. Одни лишь настораживающие факты. Во-первых, Хейзен был шантажистом. Он вымогал крупные суммы денег не только у этих четверых, но и у других своих так называемых клиентов. Его деятельность консультанта по вопросам рекламы и связям фирм с общественностью была лишь ширмой. Он владел…