Он предложил пьянице войти в комнату, заперся с ним, и через полчаса старик вышел, пересчитывая деньги. Хозяин принес коту блюдечко с молоком. Дрожа и фыркая от жадности и нетерпения, кот кинулся к молоку и, мгновенно вылакав его, долго мурлыкал и терся о сапоги своего нового хозяина, не взглянув больше в сторону прежнего. Кошки, как известно, вероломны, и привязанность их можно купить за гроши.

Пересчитав деньги, старик спрятал их в карман своего рубища и, оглянувшись на пороге, сказал:

- Вам никогда не придется, раскаиваться в своем поступке. — После этого он хихикнул и скрылся в темноте.

С этого дня жизнь моя пошла прахом. Кот совершенно вытеснил меня из сердца моего хозяина. Я не знал еще тогда, в чем заключался талант моего соперника. Умел ли он, как я, ходить на задних лапах, считать до пяти или играть на гитаре— мне было неизвестно. Хозяин считал, нужным скрывать это до поры до времени. Готовя первое выступление кота перед зрителями, хозяин запирался с котом в комнате и репетировал часами, выходя только к обеду и к ужину. Я не буду упоминать о том, что это были за обеды и что за ужины! Скажу только, что проклятый замухрышка кот стал неузнаваем. Он отъелся и потолстел. Куда девались комья свалявшейся грязной шерсти! Во что превратился хвост, похожий вначале на ежик для чистки бутылок! Даже я, враг кота и соперник, не мог не признать, что кот превратился в красавца. Он стал белым как только что выпавший снег и до того пушистым, что сам не мог разобрать, где у него хвост, а где - баки. Глаза у него напоминали крыжовник, а нос,— розовый леденец. Хозяин не сводил с него глаз и баловал так, как не балуют даже собственных детей! А я, глотая слезы, играл ежевечерне кое-как на своей гитаре и стал от горя до того рассеянным, что не мог сосчитать, сколько будет дважды два. Я похудел, и в кисточке на кончике моего хвоста завелись блохи. Я чувствовал, что должен на что-то решиться, иначе погибну. И вот накануне первого выступления кота я принял решение. Правда, оно оказалось для меня роковым, но, если уж говорить правду, положа лапу на сердце, случись это сейчас - я поступил бы точно так же. До того была сильна во мне ненависть к этой белой пушистой твари!

Была полночь, когда я, полный решимости, поднялся на чердак. (Кот имел обыкновение дышать по ночам свежим воздухом у слухового окна.) Мой враг сидел и смотрел на луну, которая только что выползла из-за крыш. Она была похожа на медный таз для варки варенья. Все подробности этого вечера - луну, чердак, кота, сидящего у слухового окна, — я вижу как сейчас.

Итак, я очутился на чердаке. Дрожа от волнения и гнева, я подкрался к моему врагу. Кот оглянулся. Увидев меня, он сразу понял, что я не шучу. Я был страшен. Белая шерсть моего соперника поднялась дыбом. Шипение, похожее на свист дракона, оглушило меня. Острые когти вонзились в мой нос.

Тут я окончательно потерял голову. Я оскалил зубы и зарычал так, что сам не узнал своего голоса. Кот помял, что сила на моей стороне, и ринулся на крышу. Я выскочил за ним. Оранжевая луна светила нам обоим. Мы мчались по крыше как сумасшедшие. Кота гнал страх. Меня — ненависть.

Кот опередил меня и скатился вниз по дереву, прилегавшему к стене дома. Этот путь был не для меня, но, на мое счастье, я заметил пожарную лестницу. Не все собаки решились бы на это, но я рискнул и спустился благополучно. Белый хвост кота мелькнул впереди. Не спуская с него глаз, я помчался за ним. Догнать врага и растерзать в клочья — такова была моя цель. Мы неслись, сворачивая в переулки, перескакивая через заборы и канавы. Город кончился. Мы выбежали на шоссе. Тем временем луна успела побледнеть, и звезды стали меркнуть.

Заросли кустарника возникли на нашем пути. Мы продрались сквозь них, оставляя на колючках клочья белой и коричневой шерсти. Наконец мы оказались в тупике. Он упирался в серую калитку. Возле нее росло кривое мертвое дерево. На нем была прибита табличка с надписью: «ТУПИК ЧЕТЫРЕХ МОКРИЦ». Спасаясь, кот перемахнул через калитку. Я — за ним. Мы оба оказались на поляне, посреди которой возвышался большой серый дом.

К этому времени окончательно рассвело. Навстречу нам шел человек с метлой, на которого мы с разбегу и налетели. Кот и я — мы оба запыхались от усталости и поэтому не сопротивлялись, когда человек взял каждого из нас за шиворот и понес в дом. Унылая седая женщина, сидя в неудобном кресле, подняла нам навстречу глаза, похожие на оловянные пуговицы, пришитые неизвестно зачем.

— Кто вы? — спросила она скрипучим голосом.

— Я — артист, — сказал я. — Выступаю в цирке. Мое имя — Прыжок.

—Меня зовут Фунт, — промурлыкал мой враг. — Я — кот.

Наступило молчание. Мы не смели его нарушить.

Дверь распахнулась, и слуга внес на тарелке отбивную котлетку. На нас повеяло запахом, который я помню по сей день. Поставив тарелку на стол, слуга удалился. Я почувствовал, что теряю власть над собой. Еще миг, и я, забыв о приличиях, кинусь на котлетку! Взглянув на кота, я понял, что и его обуревают те же чувства. Однако мы оба удержались и сказали так жалобно, что могли бы растрогать камень:

—Мы голодны!

—Бродяги всегда хотят есть, — презрительно сказала женщина. — Бесплатно вы ничего не получите. Что именно умеешь делать ты, Прыжок?

Я был застигнут врасплох. Со мной не было ни гитары с голубым бантом, ни квадратиков с цифрами, ни позолоченного обруча. Я был беспомощен, как новорожденный щенок. Понимая, что все потеряно, я промямлил глупо и невразумительно:

—Я… умею… лаять!

Женщина не удостоила меня ответом. Смерив меня уничтожающим взглядом, она обратилась к коту:

—А ты?

Кот приосанился.

Я замер. Ведь до сих пор я не знал, в чем заключался талант моего соперника. Я ждал его ответа, сгорая от любопытства.

Кот откашлялся, покрутил ус и сказал с достоинством:

-Я знаю наизусть все сказки на свете. Любую из них я могу рассказать без запинки. Мяу! Пожалуйста, хоть сейчас.И он облизнулся, покосившись на котлетку.

Я взглянул на женщину. В ее тусклых глазах появился блеск.

- Великолепно, — усмехнулась она. — Ты очень порадовал меня, Фунт. И не потому, что я люблю сказки! О нет. Я их ненавижу. Мое имя — Скука. И я не желаю, чтобы ты рассказывал сказки людям. Поэтому ты навсегда останешься в моем доме. — С этими словами она трижды хлопнула в ладоши.

На пороге вырос слуга.

— Запереть кота в чулане! — приказала она. — Можешь рассказывать свои сказки мышам, прежде чем их скушать, -кивнула она в сторону Фунта.

И не успел Фунт пикнуть, как был схвачен за шиворот, и белый пушистый хвост мелькнул передо мной в последний раз.

— А этого бездарного дурака,— сказала Скука, указывая на меня сухим, как карандаш, пальцем, — выгнать вон. Пусть отправляется на все четыре стороны и лает сколько ему угодно.

Мне дали пинка, и я очутился по ту сторону калитки. Я лег и завыл. На сердце у меня, как говорится, скребли кошки. Правда, я погубил своего соперника! Убрал его со своего пути, но какой ценой! Я не знал, смогу ли пережить такое унижение. С какой радостью я поменялся бы с Фунтом! Как горд, вероятно, этот набитый дурак, сидя в чулане и обдумывая, как велик и опасен его талант! О, какая тоска! О подлый, подлый соперник! Рыча от обиды, я стал кататься по земле. Репейник цеплялся за мой великолепный хвост. Меня кололи колючки и кусали муравьи. Голод мучил меня. Я изнывал от жажды. Наконец я поплелся домой. Обнюхивая следы, я быстро нашел дорогу, и до самого дома меня преследовал ненавистный кошачий запах, напоминая мне о моем унижении. Я стонал. Это было нестерпимо! Кое-как я добрался до дома. На пороге стоял мой хозяин. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Я понял, что он видел, как я ночью гонял его любимца. На всякий случай я упал на землю и, глотая пыль, пополз на животе к ногам хозяину.

—Где Фунт? — раздался надо мной зловещий голос.

Я молчал. Что мог я ответить?

—Где Фунт? — спросил он еще раз, и я понял, что гибну. Я ждал заслуженного наказания, но не мог предположить, что оно будет так ужасно!