— Может быть, возьмёшь детей на прогулку по лесу? — спросила мама Дануси.

— Не могу. Ты ведь знаешь, что у меня срочная работа.

— Если они останутся здесь, то не дадут ни минуты покоя. Будут вертеться, сыпать нам на головы песок, докучать бесконечными «почему»…

— Будете крутиться, сыпать и докучать? — спросил я молодое поколение.

— Да, да! — в один голос крикнули Данка, Кристя и Здись, а немного погодя, подумав, сказал своё веское слово и Андрейка: «Будем!»

— Что ж тогда нам делать? Разве привязать вас к деревьям — и будете пастись, как козы.

— Не хотим, как козы, — покрутила головой Данка. — Ты разреши нам поиграть на шверботе.

— На «Сарданапале»?

— А что это такое… Сарпа… нада…

— «Сарданапал»? Так это и есть швербот. Раньше у него не было имени, а вчера мы его окрестили.

— Плохое имя. А что оно значит?

— Был когда-то персидский царь, которого звали Сарданапал.

— И порошок — персидский. ПДТ. Которым мама посыпает клопов в диване.

— Данка, перестань говорить глупости, — возмутилась мама, стрельнув глазами по сторонам: не услышали бы их разговор другие взрослые!

— Вот именно, — подтвердил я. — Только тот порошок: называется ДДТ, а ПДТ — это государственный универмаг. Впрочем, речь-то ведь идёт о царе…

— А он был хороший или плохой, этот царь? Поскольку я не слишком прилежно учил в школе историю, то сделал очень серьёзное, даже строгое лицо и ответил с большим достоинством;

— Так себе…

— Нет, ты скажи: хороший или плохой? — продолжала настаивать Данка. — И в дружбе ли он жил с Советским Союзом или нет?

Я тяжело вздохнул и отёр пот со лба.

— Видишь ли, это было слишком давно. Тогда ещё не было Советского Союза.

— Не было?! — удивилась она. — А почему?

— Дануся, отстань от меня с этими бесконечными «почему». Если хотите играть на шверботе, то дуйте на берег. Только сполосните ноги, чтоб не натаскать песка внутрь.

— Хорошо. Мы идём, только дай нам факт…

— Какой ещё вам факт?.. О чём? И как это можно дать факт? Не понимаю.

— Да нет же! Нам нужен только тот парус, который так называется.

— Парус?! Так он называется «фок», а не «факт». Но я не могу дать его вам, потому что вы замочите его и испачкаете.

— А ты можешь с фоком сделать какой-нибудь фокус?

У меня неожиданно закружилась голова. Наверное, от жары. И я решил любой ценой поскорее закончить этот разговор.

— Хорошо. Возьмите фок — и чтобы я больше вас здесь не видел!

— Спасибо! — присела в реверансе Данка.

Она схватила парус, хитро подмигнула, и в ту секунду их словно ветром сдуло.

— Ты бы уж тоже шёл да поработал, — посоветовала мне мама Дануси. — А мы тебе потом расскажем, как грело солнышко и какая вода была в озере.

Я нехотя побрёл к дому, где, оскалив клавиши, меня поджидала пишущая машинка.

Тем временем четвёрка наших сорванцов галопом слетела по травянистому склону и, победоносно сопя, притормозила у самого берега. Перед ними, спрятав нос под нависшие над водой ветви ивы, стоял большой, но аккуратный и изящный швербот. Свою мачту он вытянул, словно пику, к безоблачному небу, палубу грел на солнце, а зелёными боками гляделся в озёрную гладь. Швербот спокойно отдыхал в ожидании ветра.

— Добрый день, господин Сарданапал! — приветствовала его Данка. — Вы позволите нам поиграть с вами? Мы принесли фок, папа нам разрешил…

Швербот молчанием выразил своё согласие, хотя, конечно, далеко не всегда молчание — знак согласия.

Ребята тщательно вымыли ноги, бросили полотнище паруса на переднюю палубу и начали перелезать через борт. Самому младшему — Андрейке — не так-то легко было это сделать, его втягивали общими усилиями.

— Ой, ой, осторожнее, а то мне ноги оторвёте, — попискивал он.

Кристя внимательно пригляделась к тому месту, откуда ноги растут, и авторитетно заявила:

— Прочно держатся! Даже ни капельки не надорваны!

— А что мы будем делать, если лодка отплывёт на середину? — забеспокоился Андрейка.

— Не отплывёт! — заверил его Здись и, как старый морской волк, избороздивший все моря и океаны, добавил со знанием дела: — Стоит на остром мече — шверте.

— А какой это меч?

— Вон тот, — Данка показал на металлическую пластину, выкрашенную в красный цвет и виднеющуюся в середине нижней части яхты. — Он врезался в дно и не пустит лодку.

— А почему он так называется?

— Потому что может отсечь пальцы…

— Ааа… — Андрейка слегка попятился. — И не пустит?

— Нет.

— Ну, тогда поплывём куда-нибудь далеко-далеко.

— Поплывём! Поплывём! — дружно согласились все.

— Я буду капитаном и рулевым, — заявил Здись, но, видя, что Данка намерена бороться за право занимать руководящий пост на корабле, добавил торжественным тоном: — Заклинаю, направляю, молоком всё заливаю…

Трудно бороться против могущества заклятия, но и уступать не хочется.

— Тогда я буду женой капитана, — приняла решение Данка. — Я быстро приготовлю тебе обед и, когда ты пойдёшь есть, буду вместо тебя вести корабль.

— А я? — плаксиво пропищала Кристя.

— Ты будешь вперёдсмотрящим, — «жена капитана» командовала, как заправский генерал. — Встанешь на носу и обо всём, что заметишь, немедленно доложишь.

— А если я ничего не замечу?

— То всё равно крикнешь: «Буй с правого борта!» или: «Прямо по курсу — плоты». Хорошо?

— Хорошо. Но руль я тоже подержу?

— Подержишь, — уступила Данка. — Недолго.

— А я буду ловить жуков, — и Андрейка сунул в воду длинную палку, найденную на дне «корабля».

— Так ведь жуки-то не плавают по воде! — возмутился Здись.

— Если бросишь их в воду, — так плавают…

Юный капитан «Сарданапала» решил не участвовать больше в словесной перепалке, махнул рукой и, стараясь придать своему голосу твёрдость, приказал:

— Приготовить фок для установки на место!

— Есть приготовить фок для установки на место! — в один голос ответили Данка и Кристя, вскочив на переднюю палубу и старательно, чтобы не спутать последовательность, начали застёгивать карабины на стальном тросе, связывающем верхушку мачты с носом швербота.

— Знаешь, как он называется, этот трос? — продолжала экзаменовать Данка.

— Штаг.

— А верхушка мачты?

— Топ.

— А тот вон трос, который мы прицепили к парусу, чтобы поднять его вверх?

— Фал.

— Хорошо, — кивнула головой Данка и, продолжая играть роль жены капитана, добавила: — Я скажу мужу, чтобы он назначил тебя старшим матросом… Фок к установке на место готов! — громко крикнула она.

— Фок — ставь! — скомандовал Здись. Ему уже надоело в бездействии сидеть у руля, и он сам вскочил, чтобы помочь.

Три пары нетерпеливых рук натянули фал, и треугольный парус с лёгким шелестом побежал кверху, распрямился и заиграл в солнечных лучах.

— Привяжи здесь, чтобы не опал, — распорядилась Данка.

— Говорят — заклинивай, — поправила Кристя.

— Так говорят, но если станешь умничать, то не будешь больше старшим матросом.

— Что за болтовня на палубе?! — подал свой капитанский голос Здись. — Мы уже плывём под парусами. Все по местам!..

Ребята расселись кто где, утомлённые вознёй с парусом и зноем. Тень, от борта узкой полосой ложилась на дно бота, от которого несло сыростью. Данка вытянулась на скамейке, подсунув под голову пробковый спасательный пояс. Из-под прищуренных век она глядела на верхушку мачты, на верхний угол фока и на небо, по которому медленно плыл осколок не расплавленного солнцем облака.

— Если смотреть вот так вверх, — не торопясь, цедила она слова, — то кажется, будто мы и в самом деле плывём… Как бы мне хотелось, очень хотелось поплыть куда-нибудь в далёкие-далёкие моря, повидать такие страны, в которых всё по-другому… По-другому и необыкновенно…

Кристя наклонилась к ней.

— Я бы тоже хотела, да никто нас не пустит, пока мы маленькие. А впрочем, скажи: разве вчера ночью не было ничего удивительного и интересного?