выбора, и этот выбор мог бы быть и иным . Кроме альтернативности, кон-

тингентность создает время. Контингентность есть протекающий момент, единство проекции и воспоминания, использующее прошедшее мгновение

как материал для следующего и таким образом создающее механизм се-

лективного построения системы.

Итак, двойная контингентность превращается в толкование ситуа-

ции, в которой действие служит селективному построению социальной

системы. И Ego и Alter свободны опираться друг на друга в форме осо-

знанной двойной контингентности. Если они это делают - возникает но-

вая определенность, в форме системы, в которой перед ними выбор: или

продолжать, или прекращать интеракции. Благодаря этому двойная кон-

тингентность превращается в автокатализатор, в механике действия ко-

торого каждый случай может быть истолкован как повод для возникнове-

ния новых взаимозависимостей.

«Все равно, насколько случайно возникает действие: оно получает

свой специфический смысл, если оба, Ego и Alter, могут исходить из того, что оно (действие) со стороны обоих воспринимается как селекция. Толь-

ко в этом контексте истолкования может вообще образовываться «сообща

понимаемый смысл» социального действия (М.Вебер). Действие может

формировать консенсус или разлад, может выливаться в кооперацию или

в конфликт; но оно не может избежать того, что ведет к аккордовой се-

лекции, позволяющей опираться друг на друга, и тем самым к созданию

социальной системы».147

§ 7. Эволюция систем

Понятие эволюции, мыслимое как концепция, объясняющая проис-

хождение негэнтропии и комплексности, призвано разрешить проблему, которую Луман называет «парадоксом вероятности невероятного». Если

для статистики исчезающая вероятность системного усложнения является

лишь математической проблемой, то «эволюционная теория смещает про-

147 Там же. С. 113.

84

блему в сферу времени и пытается объяснить, как возможно, что возни-

кают и нормально функционируют постоянно более нагруженные предпо-

сылками, более невероятные структуры. Ее основной тезис звучит: эво-

люция трансформирует низкую вероятность возникновения в высокую ве-

роятность сохранения».148 В рамках эволюционной теории получает обос-

нование морфология комплексности, которая позволяет системному ис-

следованию превратиться в идеологию картины мироздания. Эволюция

позволяет выстроить логику сосуществования разноуровневых систем во

временном измерении. И если Лумана в целом не интересовали проблемы

эволюции, не касающиеся общества и человека, то все же только в пре-

делах каркаса общей эволюционной теории его построения получают за-

вершенность целостного социально-философского учения.

Как и для эволюционной теории вообще, главная проблема для Лу-

мана заключается в том, чтобы объяснить растущее усложнение и много-

образие систем, не прибегая к метафизическим предпосылкам, а закла-

дывая в основание воспроизводства систем механизм системного услож-

нения. Концепции автопоэзиса для этих целей было явно не достаточно, ибо она предполагает не развитие, а воспроизводство идентичных форм и

структур. Проблема усугублялась тем, что Луман с его теоретическими

установками не мог принять ее дарвинистское решение , усматривающее

основную инстанцию эволюции в окружении системы, а ее механизм - в

«естественном отборе». Здесь он скорее близок к ламаркизму, хотя в це-

лом придерживается решений, предлагаемых нео-дарвинизмом. Согласно

Луману, системы не только формируют устойчивые структуры посред-

ством собственных операций, но и обеспечивают селекцию и сохранение

наиболее оптимальных эволюционных достижений.

«Типы автопоэтических операций и соответствующих системных об-

разований – мы имеем в виду жизнь, сознание и коммуникацию, - это

уникальные изобретения эволюции, которые сохраняются благодаря по-

тенциалу их структурного развития. Сохранение основано на специфика-

ции очень различных форм, которые образуются в медиуме автопоэтиче-

ской необходимости и могут специфицироваться далее. Взаимная игра

самопродолжения и структрообразования делает возможной и порождает

148 Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1997. С. 414.

85

эволюцию, и при этом нет нужды предполагать «естественный отбор» или

другие виды внешней структурной детерминации».149

Тем не менее, эволюция подразумевает более глубокое «участие»

окружения, чем это следует из приведенной цитаты, хотя бы потому, что

любое изменение системы означает изменение окружения многих других

систем, а это несет в себе огромный мультипликационный эффект межси-

стемных отношений, которому Луман очень часто не уделяет должного

внимания. Так как система и окружение неразрывно связаны между со-

бой, их взаимные изменения касаются в равной степени их обоих: «С точки зрения системной теории, эволюция означает, что измене-

ния структур - именно потому, что могут быть осуществлены внутриси-

стемно (автопоэтически), - не остаются нейтральными, но отражаются в

окружении, которое не может охватить систему, в любом случае не может

ее планово интегрировать. Эволюционная диверсификация и умножение

систем являются одновременно изменением и увеличением окружений…

Или иначе: ни одна система не может эволюционировать на своей основе.

Если бы система постоянно не варьировала , эволюции пришел бы быст-

рый конец в некоем optimal fit».150

Луман отталкивается от современных представлений об эволюции, которые основательно очищены от прогрессистских представлений и

«концепций одного фактора», распространенных в 19-м веке. Эволюция, по его мнению, не предполагает однолинейного, последовательного, направленного развития системных форм. Она не подразумевает даже, что выживают сильнейшие или более сложные, приспособленные формы: практика показывает, что наряду со сложными не менее успешно про-

должают существование примитивные виды. Изменение в ходе эволюции

нередко происходит в направлении упрощения, а не усложнения. Скорее, заключает Луман, эволюция порождает самые разные изменения, и раз-

витие определяют те из них, которым удается себя сохранить.

Условием отбора новых форм не является также приспособление

или лучшая приспособленность видов. Тогда не совсем понятно, почему в

ходе естественной истории одни виды эволюционируют, в то время как

149 Там же. С. 438.

150 Там же. С. 433.

86

другие виды миллионы лет остаются неизменными. Да и многие сохраня-

емые изменения не могут быть объяснены лучшей адаптивностью. Луман

отводит адаптивности весьма скромную роль - это признак, показываю-

щий наличие структурных соответствий.

«Для теории автопоэтических систем приспособляемость - предпо-

сылка, а не результат эволюции; и результат лишь в том смысле, что

эволюция разрушает ее материал, если не может надолго гарантировать

приспособляемость… Благодаря структурным соответствиям необходимая

для продолжения автопоэзиса приспособляемость всегда уже гарантиро-

вана. Способность живых существ к движению гармонирует с присущей

земле силой тяжести, но это еще не определяет формы, в которых это

положение дел реализуется - в форме ли насекомых, или млекопитаю-

щих».151

От эволюции не следует ожидать роста адаптивности: напротив, оперативно закрытые системы обладают столь широким пространством

для игры возможностей, что в их рамках могут возникать и элементы

неприспособленности.