Таким образом, переход от геометрической картины мира Птолемея к гелиоцентрической системе Коперника, совершенный в конце концов церковью, привел к необходимости одновременно распространить доброту творца на другие бесчисленные миры и перестать считать человека единственным, кто пользуется божьей милостью.

Но лет двадцать тому назад произошел любопытный поворот: новые космогонические гипотезы, пришедшие на смену гипотезе Лапласа, побудили различных ученых креационистского направления использовать положение о возможной редкости жизни во вселенной в более или менее религиозных целях. Хотя результаты последних астрономических наблюдений привели эти попытки к полному крушению, тем не менее представляется полезным сказать несколько слов о постановке этой проблемы в настоящее время.

При описании эволюции спиральных туманностей мы встречались лишь с частицами, входящими в состав более или менее рассеянных или более или менее плотных образований. Ни разу не поднимался вопрос о появлении в какой-нибудь момент жизни. Мы знаем, однако, по нашему собственному земному опыту, что жизнь должна была когда-то возникнуть на нашей планете, по всей видимости, несколько сотен миллионов лет назад. Таким образом это приводит нас к общему вопросу, как может из неорганической (неживой) материи возникнуть органическая (живая) материя.

При ответе на этот вопрос возможны две точки зрения. Согласно одной из них зародыши живого существуют вечно и, переносясь с одного небесного тела на другое, дают начало жизни (если условия этому благоприятствуют). Одним из сторонников подобной гипотезы был Аррениус, о котором мы будем говорить более подробно в следующей главе. Было бы неверным считать, что основное возражение, на которое наталкивается эта теория, заключается в существовании очень низкой температуры в межзвездном пространстве, так как некоторые зародыши, как показывают опыты в лаборатории низких температур Лейденского университета, очень устойчивы по отношению к низким температурам. Перенос зародышей «камнями, падающими с неба», или, говоря научным языком, метеоритами, не представляется сейчас совсем неправдоподобным с астрономической точки зрения. Число метеоров, бороздящих небо, велико, и это даже дало повод американским ученым Чемберлину и Мультону предположить, допуская сильное преувеличение, что энергия Солнца может отчасти питаться веществом астероидов, встречающихся на его пути. Но можно полагать, что живые зародыши будут убиты во время своего межзвездного путешествия излучением, пронизывающим «пустоту», в частности, ультрафиолетовыми лучами. Тщательное изучение каменных метеоритов (аэролитов) позволит, несомненно, окончательно выяснить этот вопрос.[68]

Согласно другой точке зрения, которая представляется наиболее приемлемой, предполагается, что неорганическое вещество может превращаться при известных условиях в живую материю. В этом случае речь идет, по существу, о «самозарождении». Работы Пастера в 1862–1864 гг. как будто доказали невозможность подобного самозарождения в настоящее время, но некоторые ученые уже давно думали, что неорганическая материя превратилась в живую материю в очень отдаленную эпоху, когда на нашей планете существовали весьма специфические условия, которые нельзя воссоздать сегодня. Такова, в частности, теория, высказываемая во Франции физиком Довиллье и биологом Дергеном.[69] Эти ученые считают, что на поверхности океанов некогда образовались огромные массы желатинообразного органического вещества, внутри которых могла позднее под влиянием солнечных лучей возникнуть жизнь.

Другие биологи, как, например, Пренан, опираясь на современные работы о фильтрующих вирусах и бактериофагах, склонны скорее считать, что организмы, аналогичные им и невидимые даже в ультрамикроскоп, постоянно рождаются в материи и незаметно для нас. Недавнее открытие ультравирусов, способных кристаллизоваться (мозаичные вирусы табака, томатные вирусы и т. д.), как будто подтверждает эти предположения.

Каково бы ни было окончательное решение этого вопроса, мы можем уже, следуя большинству ученых, считать весьма правдоподобным, что жизнь должна появляться во вселенной всюду, где имеются благоприятные условия для ее существования. Что касается самих этих условий, то очень высокие температуры, царящие в звездах, и атомные процессы, происходящие там непрерывно, исключают возможность существования там какой-либо жизни.[70] Напротив, туманности, возможно, содержат зародыши, поскольку большой холод их не убивает, но очевидно, что эти зародыши не могут там размножаться.

Таким образом, можно придти к выводу, что жизнь по-настоящему может развиваться только на небесных телах, аналогичных Земле, т. е. на планетах. Для того чтобы узнать, насколько она может быть распространена во вселенной, следует задать два вопроса:

1) Существует ли она на других планетах нашей солнечной системы?

2) Много ли имеется планетных систем, подобных нашей?

Большинство ученых считает, что единственной планетой солнечной системы (кроме, разумеется, Земли), на которой в настоящее время может быть жизнь, является Марс. Несколько десятков лет назад о Марсе рассказывали много необычных вещей. Однако тщательные наблюдения, выполненные с самыми совершенными инструментами, показали, что знаменитые «каналы», считавшиеся наглядным доказательством деятельности «марсиан», далеко не имеют правильного геометрического характера и приписывать им искусственное происхождение нет никаких оснований.

Исследования показали, что на Марсе происходит регулярная смена времен года, сопровождающаяся периодическим таянием «полярных шапок» Марса, возможно, состоящих из снега или льда. Марс окружен атмосферой. Средняя температура его поверхности оценивается примерно в 30° ниже нуля, и многие ученые полагают, что жизнь там в настоящее время исчезает, не успев достичь в своем развитии высших форм. На поверхности Марса, возможно, имеется примитивная растительность, изменение которой в течение марсианских времен года может быть причиной сезонных перемен окраски планеты. Таков, в частности, вывод советского астронома Г. А. Тихова, изучавшего окраску и другие свойства излучения, идущего от так называемых «темных» областей Марса, и сопоставлявшего полученные данные с оптическими свойствами земной растительности.

Из других планет носителем жизни могла бы быть Венера, более близкая к Солнцу, чем Земля. Что касается Юпитера и более далеких планет, то их физическое строение и очень низкая температура делают эти планеты непригодными для жизни.[71]

Что же касается других планетных систем, то в настоящее время нам известно о существовании темных спутников по крайней мере у трех близких звезд, которые, возможно, являются центрами планетных систем, подобных солнечной, и вполне вероятно, что такие звезды — далеко не исключение. Действительно, в настоящее время нам известны с достаточной точностью орбиты менее чем 200 двойных звезд, а в нашем Млечном Пути имеются миллиарды таких звезд (если принять данные Анри Пуанкаре, согласно которым по крайней мере одну треть всех звезд в Млечном Пути составляют двойные).

Разумеется, звезды, около которых обнаружены темные спутники (возможно, планетные системы), входят в число наиболее близких к нам звезд. И оказывается, что уже в сфере с центром в Земле и радиусом семнадцать световых лет, содержащей всего тридцать восемь звезд, имеются четыре звезды (включая Солнце), окруженные планетами. Подобный факт выглядел бы совершенно невероятным, если бы планетные системы не были весьма многочисленны (по крайней мере, в системе двойных звезд). Легко подсчитать, что общее число планетных систем может составлять примерно одну сотую числа всех звезд. Поэтому в нашей Галактике должны, по-видимому, насчитываться десятки или даже сотни миллионов семей планет, движущихся вокруг своих солнц. Если же учесть и другие галактики, которых уже сейчас мы можем наблюдать около ста миллионов, то придется придти к выводу, что в видимой части вселенной имеются миллиарды миллионов планетных систем! И эти числа мы получаем, учитывая лишь двойные звезды, тогда как вероятно, что многочисленные простые звезды, подобно нашему Солнцу, также имеют планетные системы, которые сейчас мы не можем еще обнаружить.