На маленьких огородах выращивали капусту, огурцы, помидоры, тыквы, кабачки и другие овощи. А еще помогал выжить колхозникам лес. Село Бедное окружал молодой лес. В нем росли грибы и ягоды. В дремучем лесу «Бертевая» росла малина и родились сильные орехи. Маленькие кусты орешника были усыпаны гранями, как хмель. Тогда у детей не было обуви. Ребятишки ходили в лес босиком. Ленька Грунин тоже ходил в «Бертевую» босой, но ему везло. Змея его ни разу не кусала. Были случаи, когда змеи кусали детей, и тогда их срочно отправляли на лошади в райбольницу.

Но не каждое лето в военные годы баловало сельчан. Иногда такое натворит, что волосы дыбом вставали. Одно такое буйное лето хорошо запомнилось нашему герою. На огородах благоухало. Цвела картошка, огурцы, тыква. И откуда ни возьмись, сразу, как будто гора свалилась на село, налетел страшный ураган с градом. Буквально в считанные минуты в огороде, как косой, вырубило все растения. Град выпал с голубиное яйцо. Немногие корешки картошки уцелели от градобоя. А ржаные поля так перепутало, что гребенкой не расчешешь.

На колхозных полях погибли почти полностью рожь, овес, гречиха, ячмень, просо. В деревню пришла беда. Но даже в это тяжелое лето жители села Бедное не пали духом. По колоску, по зернышку собрали весь урожай колхозники. Все, что было собрано, до грамма отправили в госзакрома. Себе колхозники оставили урожай, собранный только со своих огородов. Это был самый голодный год в селе Бедное. Многие жители тогда распухали от голода, а некоторые даже умирали. И все-таки крестьянин выжил. Но как? А вот как. Жителей села Бедное спасали не только огороды, но во многом им помогал и спасал лес. В лесу на могучих дубах было много желудей. Их собирали и сушили, а затем мололи на муку. В лесу было много разных грибов. Их тоже собирали и сушили, а соленый гриб солили целыми кадками.

Уже ранней весной в поле собирали головки клевера, а по оврагам листья липняка. Все это высушивалось и затем на жерновах перемалывалось на муку. Очистки от картошки тоже шли как сырье на муку. Любопытно, когда на жерновах перемалывали сухую кожуру, то вокруг пыль стояла столбом. Вот из такого сырья затем пекли хлеб. Правда, в тесто добавляли чуть-чуть ржаной муки или отрубей. Хлеб на вид получался зеленоватого цвета. Если бы дать нынче этот хлеб собаке, то, наверное, она не стала бы даже нюхать. Есть — тем более. Но люди ели такой хлеб. Это не выдумка Леньки Грунина. Так было, но не дай Бог такое когда-либо повторится. Разумеется, голод — не свой брат, есть захочешь — и не то съешь. Однако, даже в те времена, кто на селе жил побогаче, также пекли подыханки. Они не жалели картошку, терли ее, и из жмыха пекли пампушки. Такие пышки-пампушки даже клали на стол гостям. Но такое бывало по самым большим праздникам.

В селе Бедное были свои традиции. По большим советским праздникам собирались семьями. Почти все жители села гнали самогон. За самогон тогда преследовали и даже судили. Однако, несмотря ни на что самогонку гнали все поголовно. В деревне все жили очень дружно, поэтому друг друга не продавали. Благо, что деревенских стукачей знали всех наперечет.

Самоделка преподносилась в праздники гостям на стол. Застолье длилось по нескольку дней. Гости ходили по дворам из одного дома в другой. Каждый хотел встретить и угостить гостей досыта. Вино лилось рекой. Целые лагуны выставлялись на стол, и все эти ведерники выпивали до капли. Пили гранеными стаканами. Интересны были застолья. Бывало, соберутся в каком-то доме, жахнут по стакану, другому, и пошла гулять песня и пляска. И как еще пели: того и гляди потолок в доме поднимется. Вся тяжелая полуголодная жизнь забывалась. Человек отключался и добрел. Он, хоть сквозь слезы, но смеялся.

Неизвестно, верно это или нет, но так в народе говорят: «Каждая улыбка прибавляет пять минут жизни». А веселая песня, наверное, прибавляет целый день. Такова природа русского человека. Это он сложил сам о себе песню: «С песней мы родились, с песней и умрем». Любители-песенники жили от села Бедное в двух километрах — в поселке Залесном. По всем большим праздникам они приходили в гости в село Бедное. Их дружный хор слушали старые и малые. Лобыжи-церабаи, так их звали селяне, исполняли обычно старинные песни. Их хор щипал за душу каждого человека. Это был настоящий народный самодеятельный хор. Ему могли позавидовать даже профессионалы. Дом, где пели лобыжи, стонал от звонких, звучных голосов. Все, кто приходили на смотрины гостей, садились за стол и тоже пели.

Добрый след оставили лобыжи в сердцах жителей села Бедное. Это были переселенцы. Тогда об этом старались вслух не говорить. Все знали, что лобыжи в Залесный были выселены. Выселили их за то, что они не стали голосовать на выборах в Верховный Совет СССР. Вот и вся их вина. Некоторые были вообще арестованы и куда-то навсегда исчезли бесследно. Лобыжи-церабаи были очень талантливые люди. Они не только пели, но по-стахановски работали. Главным их промыслом были рогожки. Занимались они еще бондарничеством. Мастерски делали колеса для тачек. На этих колесах жители села ездят до сих пор. Без тачки в деревне не проживешь. Тачка до сего дня хозяйка в крестьянским хозяйстве. Многие поделки лобыжей остались в селе до сих пор, как музейная редкость: колеса, берестяные кузовки, кадки, лоханки, рогожки и лапти. Сегодня нет на карте поселка Залесного. Его жители разъехались кто куда. Память о его замечательных людях осталась до сих пор. И вряд ли когда-либо забудется.

Хороший след оставили о себе лобыжи. Жизнь текла в селе Бедное своим чередом. Ленька Грунин взрослел и оформлялся в настоящего мужчину. Ему почему-то хотелось стать старше своих лет. Он так торопился повзрослеть. Шли годы, и, несмотря на тяжелую детскую жизнь, Ленька становится парнем. Вслед за детством наступила юность. У каждого человека она своя — эта неповторимая юная пора. Ленька по-своему прожил свою юность, и она по-своему была красивой. По мнению автора, каждый слой молодежи имеет свою неповторимую историю.

Юная жизнь Грунина находилась в соприкосновении целого поколения сельских юношей, воспитанных Советской властью.

Война по-черному прокатилась по молодежи села Бедное. Многие парни ушли на фронт и больше домой никогда не вернулись. Половой баланс был нарушен. В селе было много женщин-вдов и девушек. Один жених был на десять девчонок. Все-таки естественная несправедливость постепенно восстанавливалась. Военный урон восполнялся новой молодой порослью. В редкой семье тогда было двое детей. Обычно в каждой семье было двое, трое и более детей. До войны женщины рожали столько — сколько Господь Бог пошлет. Аборты были запрещены законом. Советский закон строго карал всех, кто покушался на жизнь своего дитя. Резерв для пополнения молодежи села был большой. А потому очень быстро наступил половой баланс. В селе Бедное появилось много женихов и невест. Все они по-разному проводили вечера. Одни предпочитали проводить свой досуг в клубе, другие — на посиделках. Но клуб-то был только одно название. Он размещался в небольшом деревянном здании, там же, в пристрое, находилась изба-читальня. Возможно, потому парни и девки очень редко собирались в этом неуютном государственном здании. Вся молодежь предпочитала проводить досуг на посиделках, а летом молодые люди собирались «на пятачке»: жизнь молодежи тогда была трудная, но веселая и интересная. Молодежь села кипела, как бурная река. Днем девки и парни работали до упаду, а по вечерам отдыхали. Зимой они собирались на посиделках, а летом — на поляне у сруба, на пятаке. А у домов на лавочке собирались посумерничать молодые женщины, старики и старухи. Пожалуй, не столько посумерничать, сколько посудачить.

На улице Ширлавка вся округа сельчан собиралась у дома деда Егора Горенова. Кто постарше — садились на лавочке, а кто помоложе — прямо сидели кругом на траве. Эти посиделки длились до позднего вечера. На таком собрании в основном «промывали» девок. Все расскажут бабы: и как Васька целовал Настю, и как рано утром от невесты выскочил Никита Шарков. Последний попал в историю села как «мирской бык». Такое прозвище Никита получил неслучайно. По всей улице Ширлавка у него были любовницы, и появлялись то у одной, то у другой на свет детки.