Одновременно с этим художник выполняет заказы для церкви: написал несколько десятков икон для речицкой церкви, сделал роспись храма в Мозыре.

Реальные явления жизни 70-80-х гг. XX в. в нашей стране, которые другого человека психологически травмировали, для Исачева превращались в предмет философского осмысления. Причем, самовыражался он кистью. Как великий художник, он понимал, чтобы приобрести мир, душе необходимо пострадать, «истосковаться по прекрасному, по совершенству и гармонии до такой степени, чтобы оказаться способной родить все это из самое себя». По этой причине он не комплексовал, что работает и живет в глубинке, что местная власть ничем не помогает ему. В те времена, действительно, власть делала все, чтобы настоящий, не конъюнктурный талант мог истосковаться душой.

Каково было отношение властей к Александру Исачеву? В 1981 г. группа художников Гомельского отделения Союза художников БССР посетила небольшую квартирную экспозицию его картин и вынесла вердикт: «Работы эти выставлять нельзя из-за неподходящей темы». Думаю, если бы представители власти увидели тогда, что Исачев — художник уровня Рембрандта, то в стране удалось бы удержать его гениальные творения. Исачеву от властей в те годы (когда он жил) не так уж и много надо было — лишь признание его таланта. Получи он это признание, мы теперь имели бы в Речице постоянную экспозицию его картин, которая приносила бы городу доход. Спрашивается, где они теперь, эти художники из Союза, которые за нас решили наше будущее? Где Александр Исачев мы знаем, мы всегда можем увидеть его, стоит нам поднять голову… А ведь ему предлагали подписать бумагу, где он отказывается от общественного полезного труда, чтобы привлечь за тунеядство. «Период пристального внимания к нему со стороны властей, — пишет в книге «Памяць» жена художника Наталья Исачева, — окончился двумя, последовавшими почти сразу же друг за другом, попаданиями Саши в районную психиатрическую больницу».

Какой надо было обладать вдохновенностью, а главное верой в себя и будущее, чтобы создать в таких условиях около пятисот полотен и сотни графических листов! Причем, всего за 14 лет, не покривив душой и сердцем ни перед Богом, ни перед своим призванием.

Где можно увидеть теперь работы нашего земляка, художника с мировым именем? 20 икон хранятся в Свято-Преображенской церкви. Остальные полотна — в частных коллекциях США, России, Израиля… Мы можем гордиться именем, талантом этого человека, но только не своим отношением к нему.

Художник умер 5 декабря 1987 г., немного не дожив до своего 33-летия. Похоронен в Речице. Не замок станет Меккой для решившего посетить сей город туриста, но местные храмы и могила гениального художника.

Когда последний Ледник создавал реки Днепр и Припять, он образовал обширные низинные территории между ними. Эти территории были покрыты озерами, болотами, затоками. Однако средняя часть этой местности осталась незатронутой его действиями. Эта гряда тянется с юго-востока на северо-запад как раз в тех местах, где берут свое начало река Брагинка и ее приток — небольшая речка с милозвучным названием Квеся. На двух концах этого возвышения стоят стародавние белорусские города Хойники и Брагин. Когда-то указанная гряда являлась просто длинным островом среди вод, оставленных Ледником. Она была заселена в те давние времена, о которых теперь мы может судить лишь по находкам археологов и географическим названиям.

На этой гряде и рядом с ней немало городищ. Анатолий Федорович Рогалев сообщает, что одно из них располагается в двух километрах на север от железнодорожной станции Хойники. К сожалению, раскопки там не проводились. Многие городища Хойницкого района датируются VI в. до н. э. — IV в. н. э. (железным веком) и являются так называемыми городищами-убежищами («схронами»). В районной книге «Памяць» кроме Хойницкого так же указаны городища в окрестностях деревень Велетин, Кливы, Хвойное, Осов, Великий Бор, Борисовщина, Малишев, Горошков, Рашев, Дубровица (здесь два городища) Новоселки. Рядом с этими древнейшими поселениями множество курганов раннего средневековья. Словом, местность давно заселенная, обжитая и требующая со стороны нас особого уважительного отношения.

Белорусская форма названия местного поселения — Хвойники. В.П. Лемтюгова отмечает, что в письменных источниках под таким названием это поселение впервые упоминается в 1492 г. На карте «Беларусь в конце XVI в.» также обозначено «Хвойники». Наши ведущие топонимики сходятся во мнении, что нынешнее наименование поселение получило после 1569 г., когда сделалось собственностью польских князей Вишневецких. Тогда появилась полонизованная форма данного названия — Хойники (по- польски «сосна, хвоя» — choina). Под влиянием польского языка, который являлся в то время по сути государственным, слово хвойник начали выговаривать, как хойник.

Слово хвоя в белорусском языке имеет значение «сосна», а хвойник — «небольшой сосновый лес». Надо полагать, что данное поселение возникло рядом с небольшим сосновым лесом или непосредственно в самом этом лесу, при этом название Хвойник являлось обозначением всей здешней местности.

Множественное значение данного названия обозначает, попросту говоря, то, что это название относится к городу, а не к местности. Другими словами, Хойники — это люди, которые живут рядом с хвойным лесом.

Еще более интересной является расшифровка названия здешней реки Квеси. Ввиду того, что бедную Квесю спрямили и вывели за пределы города, местные теперь даже не подозревают, что через их город когда-то протекала речка. Теперь об этом напоминают только летописи. Квеся протекала в заболоченном пространстве. Ее нежное название согласуется с ее тихим незаметным течением. У меня эта речка ассоциируется со скромной девушкой. Наименование ее происходит от белорусского «кветка» — цветок. В летний период заболоченное русло этой реки утопало в цветах — сплошной цветочный ковер. Картина «рая», каждое лето открывавшаяся перед местными, вызывала чувство отрады. С уст тех, кто видел речку в такое время, могло слететь только что-то нежное, ласковое. На современном русском данное слово звучит так — «цветочек».

Почетный гражданин города, местный краевед Александр Максимович Зеленковский в районной книге «Памяць» (1993) сообщает, что первой из известных владельцев Хойник была княгиня Любецкая. Хойники принадлежали ей до 1568 г.

В 1568 г. княгиня Любецкая подарила селение Хойники Счастному-Харлинскому.

В конце XVI в. владельцами здешних земель стали магнаты Вишневецкие.

В конце XVII в. имение Хойники перешло к Конетпольским.

В начале XVIII в. им владели Парышевичи. Последним из Парышевичей хозяином Хойник был епископ Воласский Иосиф Парышевич.

20 марта 1721 г. Иосиф Парышевич продал Хойники и всю вотчину хорунжему Берестейскому князю Миколаю Шуйскому. В состав имения в тот период входили: фольварк и местечко Хойники, где проживало 43 семьи, деревня Волоки — 29 семей, деревни Страличев — 43 семьи, Рудно — 10 семей, Дворище — 38 семей, фольварк Храпковский и деревня Храпков — 8 семей, Новоселки — 12 семей, хутор Поселичи — 2 семьи, фольварк Остроглядский и деревня Острогляды — 24 семьи, деревни Плоское — 3 семьи, Вязок — 7 семей, Воротец — 4 семьи, деревня Великий Бор — 27 семей и еще четыре деревни.

От Миколая Шуйского Хойники перешли к его сыну Игнату. При Игнатии Шуйском в 1763 г. в местечке была построена Покровская церковь. От этой церкви началась гражданская застройка по улицам Базарной, Зеленой, Замковой.

После смерти Игнатия Шуйского имение стало собственностью княгини Шуйской.