-И это сказал человек, который сам лишил его настоящей семьи и теперь зализывает свою вину. Я не рассказал Олесю о том, что нарыл, только потому, что он и так потерял дорогих людей. Что с ним будет, когда он услышит, что его обожаемый Стасик сбил его родную сестру?

Словно под дых дали. Не удержавшись на ногах, Олесь осел на пол. Лена охнула и прижала ладошкой рот, глядя на него во все глаза.

Олесь через силу скривил губы в подобии усмешки – ну теперь хотя бы ясно, кто такой Стасик. А то действительно – ни сват, ни брат. Значит, в той машине сидел он?

…Тогда тоже выпал снег. Первый снег в ноябре. Они носились по детской площадке, загребая его в ладони, непослушно заталкивали в рот или кидались друг в друга плохо слепленными снежками. Мама, тогда ещё весёлая и красивая, отвернулась всего на несколько секунд – чтобы самой слепить снежок. А он только того и ждал – побежал прочь от площадки: туда, где гудели сердитые машины. И Лена – за ним. Олесь успел перескочить, Лена нет…

Действительно, где-то тогда в его жизни Стасик и появился. Мать на него постоянно ругалась, кидалась чем попало, но её тогда вообще как подменили – пить начала, его колотить, а Стас всегда был добрым, всё терпел. Его спас, когда мама голову сковородой раскроила. И в диспансер тоже он её отвёз, взвалив на себя оплату всех счетов. Он действительно заглаживал свою вину, но при этом Олесь точно знал, что к нему он относится, как к родному. Хотя не был уверен, что сейчас не выйдет и не ударит молчавшего все эти годы единственного близкого человека.

Теперь хотя бы понятна уступчивость Стаса Никите.

-Плюйся в меня ядом сколько влезет,- неожиданно спокойно сказал он,- в любом случае, ты ему такой же «родственник», как и я,- и немножко с издёвкой, чтобы побесить напоследок, добавил,- хотя, конечно, можешь попытаться на нём жениться.

Хлопнула входная дверь. Никита пошёл в комнату. А Олесь, повинуясь какому-то внутреннему наитию, схватил Лену за шкирку и втолкнул в шкаф. Девчонка только слабо пискнула и притихла.

-Лесь…

Олесь вздрогнул, обернулся. Никита стоял в дверях – глаза лихорадочно блестят, в отросших за зиму смоляных лохмах едва разряды не потрескивают после ссоры, на плечах знакомая до боли в натёртых запястьях рубашка. Хоть бы на какую пуговицу ради приличия застегнул – так и ходит, сверкает торсом с засосами… Хм… неужели это он ему самолично наставил?..

-Давно встал?

Олесь какое-то время просто смотрел в настороженное, знакомое до последней веснушки (да, была у Никиты на носу россыпь светлых, едва заметных, пятнышек), лицо.

-Нет.

Едва уловимый выдох.

-Много слышал?

-Я не пойду за тебя замуж.

Никита неуверенно улыбнулся. Подошёл, обнял со спины, зарывшись носом в свой любимый треугольник между шеей и плечом, переплёл свои пальцы с Олесиными.

-Ты такой красивый.

Олесь вспыхнул.

-Я не…

-Да, я знаю, ты не девчонка. Просто… ты сейчас такой красивый.

-Весь в синяках и ссадинах.

-Я тебя люблю.

«Это не шутки. Вы оба парни! Вам обоим род продолжать. А что ты скажешь родителям?»

-Знаешь, Никит… я… у меня голова болит. Можешь обезболивающего купить? И мазь какую-то от синяков?

-А ты мне потом улыбнёшься?

-Что?

Никита повернул его к себе, провёл пальцем по профилю, остановился между бровей.

-У тебя здесь складка.

-Что?

-Хмуришься много. Я хочу, чтобы ты мне улыбнулся, как я приду.

-Угу.

-Обещаешь?

-Угу.

-Ты меня поцелуешь?

-У… у-у…

-Почему?

-Потому что у тебя физиономия подозрительно масленая.

-Тогда сейчас поцелуй.

-Нет.

-Почему?

-Ты наказан. Зачем ты испугал Лену?

На скуле Никиты вздулся желвак.

-Чтоб на тебя не облизывалась!

-Она твоя сестра, твоя семья. А что ты сделаешь, если о нас родители узнают? Подобную жаркую сцену они не переживут. У тёти Маши сердце больное.

-Я им сам всё расскажу, как только они прилетят.

Сердце подпрыгнуло к горлу. Только не от радости. Тугой на эмоции, Никита совсем не знал меры в проявлении такого для него необычного чувства.

-Ты действительно готов сказать родителям, что влюблён в парня и не собираешься радовать их внуками?

-Я действительно готов сказать, что влюблён в тебя и пусть их внуками радует наша Лена.

-Тогда купи мне ещё и мороженого,- прикидывая, где находится аптека, а где магазин, попросил Олесь.

-Всё точно в порядке?- насторожился Никита.

-Нет,- честно признался Олесь.- Ты меня фактически второй раз силой взял. А теперь у меня всё болит и вообще ты болван редкий.

Стоило хлопнуть двери, Олесь заметался по комнате. Схватил рюкзак, выкинул из него учебники, затолкал сменное бельё, несколько рубашек, штаны. Достал документы, какие были. В коробке из-под планетария лежала злополучная заначка, так толком и не истраченная. Ну вот, наконец и пригодилась.

-Что ты делаешь?- спросила выбравшаяся из шкафа Лена.

Олесь дёрнулся. Он уже и забыл о ней.

-Может, ты к тёте Мане сходишь? Она как раз обещала с нами оладьями поделиться,- как всегда мгновенная ложь оказалась ужасно глупой. Даже доверчивая Лена состроила скептическую мордашку.

-Он же чокнется, если ты исчезнешь.

-Он чокнется, если я останусь. И вообще, мне твои родители, как родные, не хочу им сына калечить.

-Хоть школу закончи.

-Закончу экстерном, мозгов хватит.

-Откуда у тебя мозги, если ты так глупо удираешь?!

И удрала сама. Выскочила из комнаты, хлопнув дверью не хуже братца. Впервые Олесь задумался, что общая у них не только внешность. Но когда он был уже в коридоре, выскочила из собственной спальни. Подбежала, порывисто обняла, чмокнула в щёку. В руке хрустнули банкноты.

-Ты чего? А ну живо забрала обратно!

Леночка отскочила, заложила руки за спину, не желая принимать обратно отданные деньги.

-Это займ,- хитро улыбнулась девчонка, хотя синие глаза предательски покраснели.- Даю в долг. С процентами. И чтобы ты обязательно мне их вернул. Я хотела купить вам подарки на выпускной, но, думаю, так будет лучше. Ты же мне их вернёшь?

Олесь подошёл сам и крепко обнял свою маленькую весёлую подружку. Лена уткнулась ему в грудь, пропустила руки за спиной.

-Так же крепко обнимешь своих родителей за меня, хорошо?

-Угу.

-Знаешь, когда будешь разговаривать в следующий раз со Стасиком, передай ему, что он вернул долг сполна – нашёл мне даже потерянную сестрёнку.

Поцеловал пушистую макушку, перекинул рюкзак и вышел.

Подумал, спустился этажом ниже, постучал в знакомую обшарпанную дверь.

-Тёть Мань, это я!

Не удержался и улыбнулся. Патологически склочная и такая же патологически добрая тётя Маня вышла в знакомых до боли тапках-зайчиках и старом заношенном халате, с которым срослась ещё когда сам он был маленьким и смешливым.

-Вот, это вам.

Тётя Маня удивлённо посмотрела на странный круглый агрегат с линзой в центре, точно маленький батискаф.

-Что это?

-Домашний планетарий. Помните, вы нам с Леной сказки в детстве рассказывали про звёздных животных и жаловались, что в городе звёзды всё равно видны не так отчётливо, чтобы можно было ими любоваться? Теперь сможете.

Женщина прищурилась.

-А ты опять куда намылился?

-Воздухом свежим подышать.

-Деньги-то есть, чтобы удирать?

-Есть,- ляпнул Олесь и, сообразив, что сболтнул, стал заливаться краской. Тётя Маня усмехнулась.

-Опять, небось, твой Никита что-то начудил?

-С чего вы взяли?- краснея ещё отчаяннее, выдавил Олесь.

-А я видала, как он на тебя смотрит,- очень серьёзно ответила женщина.- Люди боятся так на других людей смотреть. Люди добровольно не хотят с ума сходить…

…Вечерний город переливался огнями. Терпко пахло наливающейся весной.

Олесь вдохнул полной грудью и сделал первый шаг на волю…

* * *

Однажды мы снова встретимся –

Во сне ли, в толпе, под звёздами,