Что касается перестройки Слонимской резиденции, проведенной в 60-70-е гг. XVIII в. по указанию гетмана, то к ее последствиям следует отнести увеличение парка, который прилегал ко дворцу, и возведение на территории этого парка некоторых сооружений. В частности, там появились новый небольшой дворец (возможно, пристройка к старому дворцу) и ряд отдельно стоящих парковых павильонов, таких, как Зал Богинь, Беседка Геркулеса, Английская гостиная. Кроме того, там появились дома артистов и придворных слуг. И, наконец, в более позднее время возвели здание театра, получившее название «Новая опера».

Михаил Казимир Огинский участвовал в движении сопротивления аннексии Россией территории Речи Посполитой, потом жил в иммиграции во Франции. Чтобы компенсировать расходы на это, он вынужден был продать часть своих имений, в том число Смиловичи и Неборов. Так Слоним сделался его основной резиденцией. После возвращения на родину, он посвятил себя благоустройству этого города. И уже вскоре Слоним стали называть «Полесскими Афинами». Своей европейской славе город обязан Михаилу Казимиру Огинскому. А ведь могло быть иначе, он мог вложить средства в благоустройство своего имения в Седльцах или в имение Телеханы, которые служили ему летними резиденциями. Возможности у гетмана были большие. Теперь, сквозь призму времен, Михаил Казимир Огинский представляется этаким волшебником, магом: чего бы ни коснулась его рука, все оборачивалось во что-то блестящее и успешное. Имею ввиду его успехи по благоустройству своих имений. Может быть, этот человек не достиг тех вершин, к которым стремился, — не стал королем, хотя долго шел к этому. Зато ему сопутствовал успех в другом — в развитии и совершенствовании культуры. Думаю, пример Огинского в его деятельности по благоустройству города Слонима должен как-то подтолкнуть нас, привлечь к возрождению этого города. Нынче туристов подвозят к тому месту, где когда-то стоял великолепный дворец, и рассказывают о виртуальных красотах двухсотлетней давности. Не пора ли на этом заросшем кустарником возвышении воссоздать прежний оазис культуры! Это не так уж и сложно в наше время! Не надо ждать, что объявится новый Огинский — следует самим позаботиться об уважении к себе и своей родине.

(По материалам Анжея Техановецкого)

Разбирая причины всплеска культуры во второй половине XVIII в., прежде всего следует вспомнить, что это был век частной собственности. Причем, отдельные личности владели не просто землей, недрами, как мы теперь говорим, но и людьми или, как с исключительной точностью выражались в то время, «душами». Любой каприз хозяина должен был быть исполнен — альтернативы у раба не было. Одни затевали фантастические проекты, другие из кожи лезли, беспокоились о том, чтобы воплотить эти проекты в жизнь, И, в результате, рождалось неслыханное, что-то такое, что удивляет даже сегодня. Нынешнему поколению прагматиков сложно придумать нечто подобное. Но они могли бы на этом зарабатывать.

Безусловно, деятельность Михаила Казимира Огинского заслуживает исследования. Этот человек все видел другими глазами — удивляет перспективность его взглядов. Мир для него был алмазом, который он собирался преобразить в бриллиант. До сих пор остается тайной его решение построить километровую линию канала перед окнами дворца. Кажется, он не мог без сожаления смотреть на заболоченную пойму Щары — ему хотелось хотя бы вокруг гнезда своего создать нечто вроде рая…

«Концертная зала» изначально не вполне удовлетворяла требованиям Огинского. Гетман знал лучшие примеры театров. Возрастала интенсивность театральной жизни в Слониме. Возрастало и количество постановок, которые требовали сложного технического оборудования. По этой причине в конце 70-х гг. XVIII в. началось строительство отдельного театрального здания, которое вскоре было возведено за замком по плану итальянского театрального архитектора и декоратора Иноченца Мараина. Это был так называемый «плавающий» театр, тот, что позволял ставить летние спектакли с видом на зеркальную гладь воды. Воплощение этой задумки в жизнь вызывало у современников такое же удивление, как и сам канал. До поры все просто удивлялись. Восторги, восхищения еще были впереди.

Иноченца Мараина и раньше работал в Слониме, сначала декоратором, когда он сменил художника Штробла, потом — в качестве придворного архитектора. Этому мастеру театральной архитектуры и выпала доля стать творцом нового слонимского оперного театра.

Непосредственные работы по возведению здания театра начались весной 1780 г. 21 апреля были выплачены первые деньги — мастеру строительных работ Лукашу Блажевичу, столяру Томашу Мацевичу, оконному мастеру («шкляру») Адаму Шмиту, обивщику («бляхару») Фишелю.

Интенсивность работ увеличивалась с приближением установленной заранее даты визита в Слоним короля Станислава Августа Понятовского (сентябрь, 1784 г.). По очереди целый месяц в театре работали 23 столяра. Кроме них было задействовано несколько маляров. В августе работы велись днем и ночью. В это время «мастером строительных работ» был уже преемник Мараина, театральный магистр Ян Бой. Он занимался техническим оснащением театра и оставался при гетмане до его смерти. Им было проведено освещение театра — установлены 400 круглых ламп, а также хрустальная люстра, сделанная, кажется, на фабрике в Налибоках. Он же установил приспособления для осветления канала и кулис. Кроме того, для театра были сделаны два фонтана с соответствующими приспособлениями для их использования на сцене. Под самой сценой была сооружена «машина с тросами» — мощный деревянный коловорот.

В инвентаре за 1797 г. слонимский театр, уже пустующий в это время, описан так: «За флигелем замка, немного ниже, вблизи болота и речки, стоит величавое, покрытое черепицей здание оперного театра, на переднем фасаде которого размещены большие двухстворчатые двери с внутренним замком и ключом… Внутри, вблизи от этих дверей, лестница ведет к ложам, размещенным по обе ее стороны… В интерьере размещены сконструированные мастерами лавки из досок, рассчитанные на большое количество зрителей…» Слонимский театр имел двухъярусные ложи и вмещал до 1000 зрителей. Королевская ложа выделялась богато украшенным картушем (щитом) с гербом монарха. Фойе театра украшали алебастровые фигуры — сначала их было четыре. Освещалось здание, как уже отмечалось, роскошной хрустальной люстрой и множеством размещенных около стен ламп и настенных светильников на специальных подставках.

Что касается сцены слонимского театра, то она была поделена надвое: передняя ее часть предназначалась для актеров, а задняя служила в случае необходимости для кораблей, выплывающих на нее по настоящей воде. Для этого эту, вторую часть сцены с помощью системы труб и водяных механизмов заполняли водой из сажалки, устроенной в непосредственной близости от театра. Когда же вода становилась ненужной и по ходу действия пьесы имела место какая-нибудь битва или марш войск, то эта часть сцены покрывалась толстыми щитами, а с тыла открывались ворота, через которые врывалась кавалерия. Это давало возможность показывать целые эпизоды битв на суше и на море.

Прослышав про здешний театр, в Слоним «заворачивали» многие видные особы. В 1776 г. его посетил епископ Косаковский. Гетман Огинский приглашал к себе Ю. Немцевича и подольского князя-генерала Чарторыжского, которые, пока пребывали в Слониме, каждый день ходили на спектакли.

13 сентября 1784 г. в Слоним прибыл король Станислав Август Понятовский. Он въехал в город в карете под гром пушек. Он прибыл сюда из Пинска, правда, накануне задержался в Телеханах у сестры гетмана Ганараты Огинской. Обосновавшись в резиденции хозяина, он в тот же день осмотрел парки города, фонтаны, сам дворец и с удовольствием, утомленный дорогой, прослушал концерт придворного оркестра. А после небольшого отдыха, уже поздним вечером присутствовал в театре на постановке оперы «Дезертир». В тот раз театр Огинского был заполнен избранной публикой, прибывшей сюда по пригласительным билетам. К сожалению, самого устроителя этой «неземной красоты» в Слониме не было. Он находился в Голландии. Короля ждали в Несвиже. Но он не сразу покинул Слоним, «несколько дней провел у пана Великого гетмана литовского». Испытал и утеху, и приветливое обращение. И, конечно, выслал из Слонима письмо благодарности гетману за то, как тот, даже пребывая за границей, сумел организовать достойный прием.