Слышно чавкание, морда собаки в крови…

Начинается полуночный бой кремлевских курантов.

ХХХ

Мы видим Молдавию с высоты птичьего полета.

Как всегда издали, Молдавия прекрасна. Зеленеют вдали поля и огороды, блестит синей полоской Днестр, а чуть поодаль от него, полоской поуже, Прут. Синеет в дымке горизонт. Легкие облачка время от времени набегают на камеру, и тогда ее начинает трясти. Мы понимаем, что наблюдаем за Молдавией из иллюминатора самолета. Звучное отрыгивание. Камера показывает нам человека, сидящего у окна. Это генерал ФСБ, бывший лейтенант Альбац. Он допивает банку пива «Холстен» и снова звучно рыгает. Девушка, которая сидит рядом с ним – брюнетка, тонкие черты лица, намек на усики, типичный молдавский тип, – морщится, и демонстративно раскрывает перед лицом газету.

Генерал весело глядит на соседку и качает головой.

Он одет, как типичный русский полупенсионер (еще держусь когтями и зубами за место, но коллеги уже заготовили вазу и прощальное стихотворение – В. Л.), уроженец Молдавии, приехавший на свою так называемую «родину» в погоне за ностальгией и сказками про дешевое вино и копеечные цены. Одет он соответствующе. Джинсы-бананы, пакистанская рубашка, из тех, что меняли на патроны и валютные чеки бойцы ограниченного контингента советских войск в Афганистане, кроссовки с аляповатой надписью «Адидас» (слишком большой, чтобы это было правдой, – В. Л.), кожаная сумка а-ля почтальон на плече. И, конечно, – аплодисменты! – джинсовая безрукавка. Дополняет совершенно аутентичный наряд красный цвет лица, три банки из-под пива и четыре пластиковых стаканчика, в которые стюардессы «Молдова Айрлайн» наливают по 100 граммов вина (а могли бы и 200, и это в Молдавии!!! – негодующее примечание сценариста).

Генерал весело качает головой снова, и рыгает уже безо всякого пива.

Мы не видим лица девушки, лишь ее руки и газету. Крупно заголовок. «Где Комсомолочка, там победа!». Под заголовком – фотография какой-то старой советской певицы и ее альфонса. Они с показным интересом смотрят в развернутую на их столике газету. Внизу, синими буквами. «… сим и Алла читают статью нашего обозревателя, как зачать в самоле..». Даже газета выглядит…. негодующей.

Генерал отворачивается от соседки и глядит в окно. Потом – на часы. Голос пилота:

Дамы и господа, – говорит он.

До посадки в аэропорту Кишинева осталось сорок минут, – говорит он.

Скоро мы пойдем на снижение, – говорит он.

А пока мы находимся в зоне турбулентности, – говорит он.

Поэтому нас трясет, – говорит он.

Но мы делаем все, чтобы полет прошел нормально, – говорит он.

Оставайтесь на своих местах, пожалуйста, – говорит он.

И пристегните ремни, – говорит он.

Камера показывает, как проход между рядами наполняется пассажирами. Они устраивают настоящую давку у туалета. Женщины одеты в спортивные штаны и туфли, некоторые – моложе – одеты, как обитательницы Рублевки. На мужчинах – кожаные куртки. Это гастарбайтеры, которые возвращаются домой на побывку. Девушка, негодующе глядя на гастарбайтеров, говорит с легким акцентом:

Дикари! – возмущенно говорит она.

Во-во, доча, и я говорю! – говорит оживленно генерал.

Думаешь, мне поссать не охота? – говорит он.

Да ведь я старый солдат, – говорит он.

Наш танк стоял под Даманским, – говорит он.

Экипаж трое суток находился в боевой готовности, – говорит он.

И что ты думаешь? – говорит он.

Поступил приказ всем экипажам, – говорит он.

Лично от главнокомандующего Вооруженными силами Советского Союза, – говорит он.

Не ссать! – шепотом передает он приказ.

Наклонился чуть к девушке, та даже от интереса чуть приспустила газету. Край лица и глаз – веселый, безумный, – чекиста, мы смотрим на него из-за газеты глазами девушки. Газета опускается еще. Лицо генерала крупно.

А что вы там делали? – говорит девушка.

Ну, на Даманском? – говорит она.

Как что, доча, – говорит он с улыбкой.

Воевал, – говорит он.

Позвольте представиться, – говорит он.

Генерал танковых войск Николай Гудерианов, – говорит он.

Протягивает визитку. На ней нарисован танк, надпись. «Генерал танковых войск в отставке, Н. П. Гудерианов».

Ух ты, – говорит девушка.

А как же, доча, – говорит генерал.

Где я только не бывал, – говорит он.

Каких только песков не пропустил через себя затвор моей танковой пушки, – говорит он.

Какие только почвы не топтала ее верная гусеница, – говорит он.

Полуостров Даманский, Вьетнам, Корея, – говорит он.

Алжир, Египет, ЮАР, Афганистан, – говорит он.

Ну и три чеченские компании, – говорит он.

Ну то есть, две, – говорит он, потому что в глазах девушки появляется сомнение.

Там где пехота не пройдет, – напевает он.

И где машина не промчится, – поет он.

И грозный танк, не проползет, – напевает он.

Там пролетит стальная птица! – поет он.

Девушка смеется. Белоснежные зубы. Генерал поднимает руку. Появляется стюардесса. Генерал интимно шепчет ей, наклонившись вперед, и заглянув в зону декольте как соседки, так и стюардессы (пожалуй, единственный двойной удар, который удавался советским военным – В. Л.) :

Доча, сообрази шампусика, – говорит он.

Дом Периньон, – говорит он под восхищенным взглядом девушки.

Отдыхаю, – говорит он, обращаясь уже к соседке.

Прилетел в Кишинев, рос здесь когда-то, – говорит он.

Детство, юность, – говорит он.

Сейчас вот вина попить, здоровье поправить, – говорит он.

Устал я от своих заводов, – говорит он.

Запарили меня это Норильский комбинат, да Магнитогорский завод, – говорит он.

Вы там работаете? – говорит девушка.

Я там хозяйничаю, – говорит он.

Собственник я, – говорит он.

Олигарх, – говорит он.

Утомило все, вот и лечу в Молдавию, – говорит он.

Здесь я для пацанов, со двора моего кишиневского, – говорит он маразматическим тоном старпера, уехавшего из Молдавии 50 лет назад, и воображающего о ней черт знает что.

Не Николай Петрович Гудерианов, олигарх и позиция 90 в списке Форбс, – говорит он.

А Колька с Рышкановки, Колька-футболист, – говорит он.

А ты, доча? – говорит он.

Я журналист, – говорит девушка.

Ну, будущий, – говорит он.

В МГУ учусь, а стажируюсь в газете одной, – говорит она.

Ой, даже не говори названия, – говорит генерал Гудерианов.

Я старый совсем, газет не читаю, – говорит он.

Не читайте перед обедом советских газет, – цитирует он Булгакова, и девушка, как и всякая студентка филологического факультета, запоздавшая расстаться с девственностью, начинает смотреть на него с восхищением.

И вовсе вы не старый, – говорит она, берет в руку стаканчик с шампанским, которое по ходу разговора принесла стюардесса, а сосед разлил… хлопок, приглушенные голоса, обычный шум салона самолета…

Да ты что, кадришь дедушку, что ли?! – говорит, смеясь, генерал Гудерианов с обычным лицемерным паясничанием пожилого человека, который думает затащить в постель 20-летку.

… – ха! – чуть громче, чем следовало бы, смеется девушка (как и положено студентке филфака, запоздавшей расстаться с девственностью, пить она не умеет, иначе давно бы рассталась – В. Л.).