Мы видим вход в пагоду, над ним висит небольшой плакат, на котором написано.

«Добро жалуем ресторан китайска кухня «Утка в Пекин!».

Рядом – щит с меню и ценами. Из-за полной неразберихи изображений и цифр понять, что, почем и почему, совершенно невозможно (что кстати, аутентично отображает эклектичность китайской кухни, где какого только говна в мисочках не подадут – В. Л.). разбитая тротуарная плитка у входа. Пузыри краски на плакате. Потертая ручка двери. Печальный колокольчик, позвякивающий от порывов ветра. Мы видим также небольшой участок асфальта, весь покрытый мусором, с тремя полосками известки. Рядом – воткнутая в землю палка с надписью.

«Автастаянка ристаран китайска кухня «Утка Пекин в».

Судя по тому, что на стоянке нет автомобилей, а грустный невысокий человек с узкими глазами и в костюме, почему-то, актера Пекинской Оперы, что делает его похожим на обанкротившегося Джеки Чана, стоит, зевая, мы предполагаем, что ресторан не пользуется популярностью. Порыв ветра распахивает дверь – то есть, она даже не на замке, и ручка так себе, – и камера попадает внутрь, как будто заброшенная против своей воли (а до того она с сомнением кружила у двери, как случайный посетитель, который понял, что в поганое место уже не зайдет, но которому неудобно уйти сразу – В. Л.).

Внутреннее убранство ресторана – причудливая смесь советской столовой с представлениями советских людей о китайской роскоши.

Тяжелые парчовые скатерти на круглых столах, щиты с золотыми надписями, – что-то наподобие из кинофильмов евразийца Доброва-старшего про Чингиз-хана, который конечно Ничего Такого в виду не имел, и вообще был большой добряк… Почему-то хрустальная посуда, вилки и ложки на столах. Но в углу, у инструмента, похожего на славянские гусли или молдавские цимбалы, сидит девушка, это китаянка в парчовом же халате. Девушка скучает, время от времени берет палочки – для еды (это единственные палочки для еды в ресторане) – и играет ими на музыкальном инструменте.

Мелодия звучит раз, два, три – каждый раз не до конца. Лишь на пятый шестой раз девушка доигрывает мелодию настолько, что мы можем ее различить.

Это «Три кусочечка колбаски» группы «Комбинация и Алены Апиной.

Три кусочечка колбаски, – наигрывает девушка на цитре (мы видим надпись на наклейке сбоку инструмента «Цитра» и «Сделано в Китае»).

У тебя… лежали на столе… – наигрывает она.

Ты рассказывал мне сказки… – играет она.

Прерывает игру, резко хватает что-то палочками в воздухе. Крупный план. Это муха. Большая, жужжащая черная муха.

Девушка, не меняясь в лице, пристально смотрит на муху. Широко открывает рот. Сует палочки туда, и, сжав губы, медленно вытаскивает палочки изо рта. Уже без мухи. Но глотательных движений не делает. Замирает. Мы слышим глухое жужжание.

Общий план помещения. Каждый столик окружен тем, что при воображении сценариста и режиссера порнофильмов (то есть, при очень большом воображении) можно считать классической китайской ширмой. Одну из них камера огибает, и мы видим, что в ресторане все же есть посетитель.

Это черноволосый, средних лет, мужчина в дорогом костюме и лаковых туфлях, как у артиста из кинофильма «Сокровища пролетариата» или «Золото для мирового пролетариата», название никакого значения не имеет, важно лишь, что туфли полностью соответствуют советскому образу «туфель буржуя» : лаковые, полосатые, с внушительными каблуками и острым носком. В таких артисты отбивали чечетку во временных кабаре и передвижных борделях Белой Армии.

Мы слышим легкое постукивание. Мы видим, что мужчина слегка отбивает чечетку.

Спину он держит очень прямо. У него глубоко посаженные глаза, густая шевелюра. Чем-то он очень напоминает премьер-министра Молдавии Владимира Филата (ну уж если сам Путин согласился на съемки, что нам и этого уломать? – В. Л.). Мужчина отбивает чечетку и мы постепенно начинаем различать мелодию, которую он настукивает. Это «Три кусочечка колбаски» Алены Апиной и группы «Комбинация».

Три кусочечка колбаски, – настукивает мужчина.

У тебя лежали на столе, – настукивает он.

Ты рассказывал мне сказки, – настукивает он.

Только я… – прекращает настукивать он.

К столу приближается официант, молчаливый представитель народности хань. Он одет в монгольскую куртку и шаровары (то ли украинские, то ли монгольские). У него на лбу повязка с надписями, как у «боксера» из одноименного восстания кретинов, которые верили, что демонически хохочущие учителя ушу защитят их от пуль и пушек. Мы видим перевод надписи, появившийся в низу экрана. Это надпись:

«Повязка, которая защищает от пуль и пушек. Раритет. Предположительно 1897 год. Ручная работа».

Потом появляется перевод подписи под повязкой.

«Сделана и заговорена Учителем Ушу, слишком великим, чтобы называет его имя» – видим мы перевод одного-единственного иероглифа.

Официант ставит на скатерть тарелочку с чем-то дымящимся, пару плошек (очевидно, соусы), чайничек, чашечки, в общем, основательно Разгружается. С легким поклоном уходит. Мужчина не отвечает на поклон и вообще ничем не показывает, что заметил официанта. Сидит прямо, к еде не притрагивается. Начинает вновь постукивать каблуком по полу. Крупно – скатерть. Сальные пятна… Отъезд камеры. Мы видим, что напротив мужчины в костюме сидит еще один китаец, материализовавшийся как будто внезапно, из ниоткуда. Он одет в трудовой костюм, как у Великого Кормчего, Мао Цзэдуна. Беспристрастное выражение лица. Китаец говорит:

Добрый день товарищ Влад, – говорит он.

Нам непонятна активность иностранных разведок на вашей территории, – говорит он.

Товарищи беспокоятся, – говорит он.

Какие товарищи? – говорит мужчина-европеец.

Все три миллиарда китайцев, что ли? – говорит с улыбкой мужчина-европеец.

А ну хуйло забил пасть быстро, – говорит мужчина-китаец.

Берегов не видишь, падла, – говорит он, не меняя тона.

Я тебя гнида на одну страницу цитатника Мао положу, – говорит он.

А второй прихлопну, ты, залупа, – говорит он.

Забыл, с чьей руки ешь, обсос, – говорит он.

Так я напомню, – говорит он.

Мы блядь весь ваш ебаный бюджет в прошлом году оплатили, – говорит он.

Хуесосы, – добавляет он.

Молчание. Легкое жужжание мухи откуда-то издалека. Мужчина в костюме говорит:

Очень многое изменилось за последние несколько месяцев, – говорит он.

Как вы правильно заметили, – говорит он.

Произошел всплеск интереса к нашей державе, – говорит он.

Последнее время мы очутились, – говорит он.

В самой гуще геополитических интересов, – говорит он.

США, ЕС, Россия, – говорит он.

Да и Китай не отстает, – говорит он.

Это вызывает, – говорит он.

Вопросы, – говорит он.

Сколько там того бюджета… – говорит он.

Прибавить бы надо, – говорит он.

Нас сейчас все хотят, – говорит он.

Китаец, помолчав, говорит:

Сколько? – говорит он.

Пять лярдов, – говорит мужчина-европеец.

А что, что за хуйня? – говорит китаец.