— Порошок, быстро!

— В правом кармане.

С лихорадочной спешкой достав пакетик, Безуминка высыпала его в стакан и принялась взбалтывать. Вода помутнела, стала белесой.

— Что же ты раньше не сказала?! А вдруг не успеем?!

— Вы ругались на меня.

— Еще бы не ругаться! Является девчонка, сразу начинает видеть через шлем!

Девушка залпом выпила раствор, содрогнулась от горечи и принялась расстегивать ремни Лары.

— Живо. Когда я сяду в кресло, снимешь заземление. Нельзя терять ни секунды. Кто выдумал эти педали сзади!?

Лицо Безуминки еще сильнее побледнело, на лбу ее выступила испарина, она дышала как больная. Лара испугалась:

— Вам плохо?

— Дурь выходит, — прохрипела девушка. — Следи, чтобы я не упала. Если выключусь, бей по щекам, сильно.

Она опустила на голову шлем, зажмурилась и вслушалась. На нее наплывал открытый государственный эфир.

— Ларита Динц вызывает Огонька Хавера! Ларита вызывает Огонька! Бургон! Бургон!

— И про Лисену Тор-Майда, — подсказала Лара, но Безуминка уже подняла шлем.

— Хватит, и так слишком много сказала. Думаешь, эфир не прослушивают? Вся надежда, что я попала на слухачей Купола, а не на своих. А ты молодчина, друзей не бросаешь. — Она погладила Лару по руке, как будто извиняясь. — Прости, если я… Ну, если я плохо вела себя. Это все микстура, гигаин… Когда пьяная, я не соображаю. Хочешь жить у меня в доме?

— Вы хотели говорить с кем-то другим? — помолчав, спросила Лара.

— Какая теперь разница, хотела, не хотела? — вспылила Безуминка. — Лучше не перечь мне! Что я сделала, то сделала, не твое дело. Отвечай, да или нет? И давай на «ты», как сестры, ты уже большая.

Покинутый воздушный корабль потерялся в дыму среди леса.

В суматохе Лис не думала, как она с Хайтой оказалась высоко в воздухе, и что за странное судно их подобрало. Но когда они бежали вместе, поддерживая под руки ослепшего пилота, Лисси оглянулась, увидела корабль снаружи и узнала его.

В раннем детстве она листала толстую «Историю нашествия», роскошно изданную с фотогравюрами и глянцевыми цветными картинками. Листы мелованной бумаги так приятно было гладить пальцами! А корешок книги до того вкусно пахнул клеем и еще чем-то, что его хотелось лизнуть.

Иллюстрации в книге напоминали священные легенды о битвах Громовержца и его ангелов с великанами и морскими чудищами.

Повзрослев, она научилась читать, и книга открылась ей по-новому.

Чудовища, вышедшие из кратеров после падения «темных звезд», были машинами с Мориора. Сражения гремели год, и другой, и третий, пока не удалось загнать пришельцев назад в кратеры. Там их заливали огневым составом, кислотой и щелочной водой, чтоб дьяволы погибли в подземельях.

Если их не удавалось уморить, вокруг вкапывали фугасы, рыли сторожевые шахты и объявляли место запретной зоной. Батюшка, тогда молодой штабс-капитан, изобретал для шахт приборы, чтобы угадывать место подкопа, и удостоился высочайшей награды.

Но дьяволы могли не только рыть ходы и двигаться на многоногих черепахах. Они умели летать без винтов и аэростатов, почти бесшумно. Благодарение богу, их черные корабли слабы и тихоходны.

«Это черный корабль! Я летала с дьяволом. Но тогда кто же Хайта? Она говорила на одном языке с пилотом. А Безуминка? Кто она?»

Задержаться и хотя бы на пальцах объясниться с Хайтой времени не было. Над лесом слышалось рокочущее «бух-бух-бух-бух» винтов дирижабля, порой раздавался треск картечниц. Отсюда надо бежать подальше!

Вскоре нашлось и подходящее укрытие, но эта находка встревожила Лисси.

«Кажется, мы не в лесу, а в парке. Неужели опять в Бургонском?..»

На берегу старого пруда, зеленого от разросшейся ряски и кувшинок, она заметила что-то вроде пещерки в холме. Вблизи это оказался заброшенный, давно не ухоженный грот, обделанный диким камнем и весь покрытый изнутри мхом.

Они забрались внутрь и притихли, сев у стены. Хайта сняла сюртучок, зубами и ногтями отодрала его подкладку и сделала пилоту повязку на глаза.

Златовласка замечала, что юница как-то враждебно на нее косится и сторонится своей служанки. Пару раз Хайта пыталась приласкаться к госпоже, но та отодвигалась с недовольным видом.

— Чем я вас расстроила? Скажите!

Наконец, Хайта обратилась к Касабури, который вообще с момента высадки не проронил ни слова:

— Воин, почему вы молчите? Мне больно, что я одна говорю, а мне никто не отвечает!

— Разве ты хочешь со мной говорить? — сквозь зубы отозвался тот, отвернув лицо.

— Да, да! Мы же с Ураги, почему мы должны ссориться?

— Ну ты сказала! Кажется, я точно объяснил, как отношусь к тебе.

— А я ничего не поняла. Почему вы мне велели умереть, в чем я провинилась?

«Правда, в чем? — вдумался Касабури. — Да в том, что она служанка предателей! Виновны все — и рабы, и хозяева».

Под его робой лежало письмо правителям Гиджи, ради которого он отправился в рискованный полет. Текст ему велели заучить, вдруг бумага пропадет. Правители Канхай Джару кланялись гиджитам и подтверждали, что новых принимать нельзя. В земле мало места, вдобавок пришельцы навлекут на людей шахт новую войну.

— Так сказали великие люди оружия, — наконец, нашелся он с ответом.

— А наши господари говорили, что вы примете нас как родных.

— Что тебе надо? — Касабури выпрямился. — Я обещал, что заступлюсь за тебя в Гидже, вот мое слово. Если хочешь, будешь согревать мою постель. Если нет, отдам тебя гиджитам.

— Я уже нашла, чью постель согревать, — с ехидцей ответила Хайта. — Я не из тех, кто меняет господ каждый рассвет. А кстати, воин, вы знаете здешний язык?

— Немного, — буркнул Касабури.

— Наверное, вы посвятили воинским искусствам уйму времени, — притворно вздохнула она. — Это так сложно! Некогда языки учить… А я за три рассвета узнала слов пятнадцать-двадцать, вот.

— Чего ты ко мне привязалась? Хочешь, чтобы я тебя учил? Тогда оставайся при мне навсегда.

— Нет. Но госпожа глядит на вас с большим состраданием. По-моему, вы ей симпатичны. Почему бы вам с ней не побеседовать?

— Мы с ней уже потолковали. И так еле хожу. Хватит с меня этих разговоров.

Конечно, угостить парня коленом, это плохое начало отношений. Кое-кого из своего стана Хайта угощала похожим образом, если они себя нагло вели. Но ведь можно и помириться?

— Кажется, она в чем-то нас подозревает, — зашептала Хайта, придвинувшись к воину. — Надо ее успокоить. Ну же, давайте!

Касабури колебался. Русоволосая мирянка ему нравилась, но от ее привета до сих пор так ломило, словно восьминог лягнул.

— Послушайт… — начал он по-мирянски.

Лисси еще дальше отодвинулась, едва парень в белой робе заговорил на понятном языке. Какой варварский акцент! Витенцы из северного полушария и то лучше говорят.

— Я не желат вы зла, — коряво выговаривал он, поводя головой, как слепой. — Вы не понят. Это наше с… с она… родное дело. Тогда я растеряйся. Мне летать, и тут вы. Бойся, что вы упасть.

В глубине души Лисси уже осознала, как она оказалась под самым небом. Но признаться себе самой, что у нее лунная болезнь, сил не хватало.

«Как же так?.. Я — левитесса?.. Нет, не хочу! Выходит, он меня спас?..»

Те, за кем не уследили, иногда возносятся так высоко, что разбиваются в лепешку. Хорошо, если обойдется ходьбой по верхушкам трав, а если выше?

— Я уйти. Когда солнце нет, я видеть. Я уйти. Не будем враг.

— Вы мориорец? — напрямик, резко спросила она.

— Кто это?

— Вы прилетели на «темной звезде»?

— Не я. Давно. Мой отец. Я родись тут, на Мир.

— Когда упала звезда, — напряженно проговорила Лисси, — мои братья и моя минита погибли. И я сама чуть не погибла. Я вас ненавижу. И ты, Хайта, тоже из них!

— Что она сказала? — Хайта затормошила Касабури, но тот подавленно молчал, опустив лицо.