-Ступай, Евгений, подкрепись. Потом у нас с тобой будет серьёзный разговор.

-А га, только твоего словоблудия он и не слышал, - язвительно бросила с крыльца Екатерина Васильевна.

-Тебе, бабе, этого не понять, - добродушно отозвался дед, направляясь к колонке.

-Мойте руки, вот полотенчико. Не стану вам мешать. Кушайте на здоровье. Если что нужно будет, кликнете - я во дворе ,- Екатерина Васильевна перед уходом, бросила последний взгляд на сервированный стол и осталась довольна: радушность и хлебосольность хозяйки налицо. Но во всём её облике чувствовалась угнетающая тревога. Неужели её сердце не обманывает и впереди нечто плохое? Алька? Как она поведёт себя после случившегося? Куда поехала? Не к Наде, это ясно по добродушному настроению деда. Во Фрунзе? Не станет ли мстить родным Нади? И, походя, планировать, как обещала, ужасную месть ему, Жене? Впрочем, возможен и другой вариант. Екатерина Васильевна, привыкшая видеть внучку однообразно, знавшая её возможности, по части властных выходок, и не мыслила иначе. И вдруг... Алька другая: поникшая, тихая, потерянная. Было от чего затревожиться.

Алька, Альбина... Женщина, познавшая мужчину, пусть не в полном сознании, в гипнотическом, внушённом, но это случилось. Женя столько сил вложил в этот сеанс, неужели всё во зло?

-А почему мы не кушаем?

На пороге стоял Фёдор Матвеевич, посасывая пустую трубку. Пройдя к окну, он подвинул табурет, сел .

-Что, Евгений, думка жмёт?

-Жмёт.

-Откинь. Всё сделал ты правильно, парень. Одобряю.

Женя хмыкнул: что он может знать? Разве что Игорь разрисовал домыслив.

-Эт ты зря усмехаешься. Думаешь: старый сморчок мелет яз ы ком, не знамо что. Ведь так подумал? И ошибся, парень. Я как увидел Альку нынче утром, по началу опешил: другая стала внучка, квёлая какая-то. Присмотрелся, и понял: выпороли! Я сам её порол разок верёвкой, ещё пацанкой сопливой бегала. Так вот такой же была. И сердце возрадовалось: давно руки чесались, но куда мне ноне совладать с эдакой... Нет, правильно, правильно сделал. Гордая, конечно, дюже, сильно переживает, но задумалась. А это добрый факт!

-Как там Надя?

-Жаль девку, под такой пресс угодила. Порассказали мне там, что с ней эта лахудра вытворяла... Эт какой же скотинкой надо быть, что б такое... Понахватаются всякой дряни в своих университетах, а дурное оно легшее лёгкого липнет, коль в головёнке пустота. Согласен?

-Отчасти. Кстати: у Альки не было в детстве травмы головы?

-Погодь, дай повспоминаю. Как же, было! Она тогда в пятом классе была, кажись ... Да, зима сырая и холодная в ту пору случилась. За садом, там , где кладбище, помнишь какой спуск? Вот он покрылся льдом, а детвора устроила катания на санках. А там, если помнишь, внизу столбы высоковольтки. Ну и случилась беда. Сынка Хомятовых переломило пополам, санки сплющило - в самую опору врезался. А нашей Альке повезло: пыталась затормозить у самой опоры, санки перевернулись – шмякнуло её головкой. Мы тогда с бабкой, грешным образом, поставили крест на внучке. Везти-то надо было в город, своя больничка - один фундамент. Коли не помрёт в дороге, думали, останется дурочкой. Однако Бог миловал. П очитай с полгода помаялась у докторов, вернулась бойчее прежнего. Ну, мы с бабкой с месяц замаливали свой грех.

-Значит, это она была. Я слышал об этой истории, когда мы переехали сюда. Вот вам и причина её отклонений.

Дед посерьёзнел, сунул трубку в карман, пристально посмотрел в лицо Жени.

-Это... на всю жизнь?

-Трудно сказать. Тут нужен специалист...

- Да, язви тя копытом, - дед вновь вытащил трубку, коробочку с табаком, задумчиво стал набивать. - Знать бы, за какие грехи Маше такое наказание...

Вошла Екатерина Васильевна с миской, полной мытых слив.

-Покушали? - Деду сердито: - А ты чего здесь? Сказала же: не донимай человека болтовнёй.

-Не болтовня, а сурьёзный мужской разговор, - пыхнул дед, окуриваясь дымом.

-Ты что творишь, негодник! А ну марш отседа! Тьфу, вонищу тут развёл...

Дед буркнул что-то и поспешно удалился.

-Спасибо, - поблагодарил Женя за угощенье. - Зря вы на него накричали. Мы действительно о серьёзном говорили.

-Защищаете. К ак же, он кому угодно мозги замаслит. Угощайтесь, нынче много уродилось, не знаю, куда и девать. Н очевать где надумали?

-Я, пожалуй, пойду к Марии.

-Тогда я соберу им посылочку. И вам семечек. Давеча я их пожарила.

-Большое спасибо.

-Не за что. Вы уж не забывайте нас, наведывайтесь.

-Непременно.

Женя взял в горсть слив, вышел на крыльцо, где сидел дед в клубах дыма.

-Да, дела... - тяжело вздохнул, глянув на Женю.

Помолчали, устремлённые в свои мысли. Вышла Екатерина Васильевна с сумкой. Хотела уже по привычке заворчать на деда, но что-то в его согбенной спине, опущенных плечах остановило её.

-Федя, Женя пойдёт ночевать к Марии. Дай ему велосипед.