Что происходит, что со мной? Я уже почти не слышала его голоса, только собственное прерывистое дыхание… А это странное, невыразимое желание, чтобы он не останавливался, чтобы только не прекращал эти странные движения, зажигающие мою кровь…

— Киен… Киен…

— Да, Эля, я твой Киен, только твой, сладенькая моя, тебе ведь нравится?

— Нет… нет… Киен…

— Скажи «да»!

Он чуть сильнее прикусил мое ухо, и его рука начала двигаться быстрее, заставляя меня изгибаться, нарушая его запрет и почти кричать от странного невыразимого ощущения где-то внутри.

— Киен… что ты… делаешь? — Я уже бессильно всхлипывала, теряя связь с реальностью.

— Ты не ответила, Эля, — его рука начала двигаться медленнее, — сладенькая моя, тебе нравится?

— Киен… нет… да…

И он снова ускорил темп, одновременно чуть сжимая мою грудь и лаская языком ухо… И мир взорвался тысячей осколков удовольствия, а судорожный, полный наслаждения стон невольно вырывался, заглушая довольный смех Киена и его тихое:

— Теперь я знаю, как ты взлетаешь на вершину… И вот теперь ты больше не сможешь меня обмануть…

Несколько кан лежала на нем совершенно опустошенная и какая-то безумно счастливая, уже просто наслаждаясь ласковыми поцелуями ведущего и его нежными поглаживаниями. Постепенно возвратились все звуки, и теперь я слышала пение птиц за окном, поскрипывание сосен на ветру… Мне стало так хорошо и вместе с тем так… стыдно.

— Киен…

— Ммм?

— Что это было? — говорить тяжело, губы пересохли, и даже шевелиться не хотелось.

— Это была моя месть, — его тихий смех, который я снова ощутила спиной, — и твое сладкое наказание, моя сладенькая Эль…

Почему-то я улыбалась, и эта улыбка не сходила с губ…

— Это не наказание… это… чудесно, но так… неправильно… наверное…

Даже думать ни о чем не хотелось… И теплая вода только добавляла желания уснуть… Он, словно ощущая мое состояние, снова коснулся губами уха и еле слышно произнес:

— Это было наказание за оге. — Его рука, которая только что нежно поглаживала мои бедра, снова вернулась туда, где все еще продолжало пульсировать, успокаиваясь. — Еще два раза, и я, возможно, удовлетворюсь… на сегодня…

И его рука, зажигая, казалось, уснувшее пламя, начала снова свой сводящий с ума танец. Понимая, что говорить и сопротивляться сейчас бесполезно, я легла удобнее, подняла руки и обняла его за шею.

— Эля, сладкая Эль, — прошептал Киен, — а теперь сыграем в другую игру…

Уже начиная сходить с ума от его ласк, я лишь простонала:

— Какую?

Он снова тихо рассмеялся, чувствуя, как я пытаюсь следовать за его рукой, и подключил к медленному сведению меня с ума и вторую руку. Несколько кан, чувственно лаская и добившись того, что мои стоны заглушали все вокруг, Киен тихо прошептал:

— А теперь ты будешь рассказывать мне все, что чувствуешь, и говорить, чего ты хочешь…

Я мгновенно покраснела, осознав, о чем он просит, но в этот момент его вторая рука двинулась еще ниже, проникая в меня. Тихо вскрикнула, но тут же прикусила губу…

— Ты нарушаешь правила игры, Эля. — Его вторая рука, которая уже была во мне, остановилась, первая продолжала движения, заставляя снова расслабиться. — Ты… сейчас… будешь рассказывать обо всем, что чувствуешь, иначе я не стану делать вот так.

И он перестал меня ласкать… Сейчас, когда все тело требовало продолжения этой странной, зажигающей игры, когда все ощущения были сосредоточены там, это казалось самой жестокой пыткой на свете…

— Киен…

— Да, Эля…

— Киен… я… не останавливайся…

— Ммм, — его рука скользнула обратно, — продолжим. Я хочу слышать все, Эля, все, что ты чувствуешь… Абсолютно все!

Я всхлипнула, мне казалось это унизительным, но…

— Там, внутри… больно. — Закрыла глаза, боясь услышать его смех.

— А вот так? — тихо, совершенно серьезно спросил Киен.

— Тоже больно…

Киен задумчиво поцеловал мое ухо, затем, легко приподняв, уложил меня к себе на колени, придерживая одной рукой, заглянул в мои испуганные глаза и с хитрой улыбкой снова опустил руку туда, проникая только одним пальцем.

— А если так?

— Так не больно. — Покраснела под его испытующим взглядом, вспоминая все, что успела наговорить, и от стыда захотелось вырваться и убежать. — Киен, не надо…

Откинув голову назад, он расхохотался, заставив меня ощутить еще большую неловкость и невольно прикрыться руками. Уловив мое движение, смеяться прекратил, склонился ко мне и у самых губ прошептал:

— Эля, твое: «Киен, не надо», — уже начинает меня заводить. Как только я слышу «не надо», появляется безумное желание продолжать начатое. И, Эля, то, что я делаю сейчас, невинные шалости, поверь… Дальше все будет гора-а-а-аздо интереснее… А теперь, моя сладенькая, мы продолжим нашу игру. — Он пошевелил пальцами, я невольно вздрогнула. — И если ты будешь говорить то, что чувствуешь, стану делать вот так. — Я снова застонала, но на этот раз от удовольствия. — А если попытаешься солгать или смолчать, тогда вот так! — Я вскрикнула от боли и сжалась. — Тебе все понятно?

Мне захотелось исчезнуть. Раствориться в воде, в воздухе, просто перестать существовать, чтобы никогда больше не слышать этого голоса и напоминания в приказном тоне:

— Эля, я задал вопрос!

И я вынуждена была ответить:

— Мне… понятно…

Как перевести ощущения в простые слова? Как передать чувства стыда, бессилия и наслаждения одновременно?… Теперь горели обе мои щеки, но не от боли, а от того, что делал Киен, что заставлял говорить, безжалостно наказывая, едва я переставала следовать правилам навязанной игры… И постепенно мне начинало это нравиться, не то, что он делал, не то, что заставлял говорить, а ощущения, которые становились все сильнее… Но стоило открыть глаза, и я видела задумчивый, исследующий взгляд ведущего, словно я была… испытуемой, чьи возможности он выяснял… И мгновенно закрывала глаза снова, зажмуривала сильнее, стараясь вернуть это чувство удовольствия и не думать о том, как, что и зачем делает Киен Шао… Это было бы прекрасно, если бы в глубине души не росло ощущение, что я для него игрушка, эксперимент, изучаемая… И когда вселенная была готова взорваться снова, я услышала спокойный приказ:

— Открой глаза, Эля… Я хочу видеть твои глаза!

— А мне казалось, что на Таларе нет деревьев. — Киен подал руку и помог перепрыгнуть через маленький ручей. — И рек тоже нет, только водоканалы.

— А кто сказал, что мы на Таларе? — Ведущий, на этот раз в черном хате, весело подмигнул мне: — Это Дайган, спутник Талары. Здесь живут те, кто правит. Здесь экология лучше, продукты для нас тоже выращиваются тут. Кстати, я проголодался, идем назад.

Я впервые оказалась среди настоящих деревьев, в настоящем лесу, где по настоящей грязной черно-коричневой земле текли ручейки из шумящего неподалеку водопада… к которому мы и направлялись…

— Киен, я хочу его увидеть, прошу тебя!

Желание увидеть спадающую по скалам воду охватило меня, едва Шао об этом чуде рассказал, когда мы, оба обессиленные, лежали в уже остывшей деревянной ванне. И было бы обидно вернуться, так и не дойдя до цели.

— Киен, — подошла к нему, с мольбой заглянула в черные глаза, — ну прошу тебя… Я очень-очень хочу…

На его лице промелькнуло выражение раздражения, но тут же сменилось странной усмешкой, чуть вздернулась левая бровь.

— Ты очень-очень хочешь? — Рука требовательно коснулась пояса на моем платье. — И прямо здесь?… Да, это предложение мне определенно нравится…

Осознав, что он имеет в виду, я поспешно отступила и невольно произнесла:

— Киен, не на… — оборвала себя на полуслове, вспомнив его слова.

— Ну же, скажи мне это еще раз. — Он подошел ближе, наклонился, поцеловал в шею, тихо повторил: — Скажи мне это, Эля… Это так возбуждает…

Странный звук вырвался из черного кулона на его шее, и Киен мгновенно изменился. Включил связь, выслушал какой-то код, выключил. Несколько мгновений невидящим взглядом смотрел вдаль, с яростью сжимая зубы, затем холодно произнес: