- Неа, - он помотала головой, - силенок не хватит, я ручаюсь, что наш ректор Иван Максимыч сам его терпеть не может. И потом, помнишь, он вообще-то эколог, ему все эти раскопки ножом по горлу. А у Дергуна на карте полянка одна была обведена. Та самая, моя любимая с холмиками, там же лес вокруг. Никакая техника не проедет - ректор костьми ляжет, но дорогу проложить не даст. Рубить вековые деревья для него, как детей убивать.

  Саймон слушал, не вмешиваясь в разговор, но в этот момент немного дернулся и озабочено заглянул ей в глаза.

   - Любимая полянка?

   - Ну да. Она здесь недалеко. Хочешь - отведу. Там волшебное место.

   - Хочу. Люблю чудеса, - потерянно улыбнулся парень.

   - Да был ты там, - махнул дед рукой, - помнишь, где я тебя первый раз нашёл? - и пояснил ей: - он, когда сюда приехал, видать свернул не туда и вместо вашего лагеря к той полянке вышел. Так и познакомились, - дед просиял, - он сразу мне понравился. Так и думал, что не последний раз виделись.

  Саймон тепло улыбнулся старику, но Алёна видела странную обеспокоенность в его глазах.

   - Все равно сходим. Я там давненько не была, да и прогуляться перед сном не помешает.

   - И то дело, - оживился дед, - подышите после города-то, да соли отнесите в кормушку, она по пути. А я к вашему приходу баньку истоплю. Самое то будет.

  Дед вручил им чистые, но явно знавшие лучшие времена, армейские телогрейки, втолковывая, что, мол, нечего в дорогущей одежде за ветки цепляться. Саймон, вызвав восхищенный матерок деда, легко закинул пудовый мешок соли на спину и, придерживая его одной рукой, второй, как ни в чем не бывало, взял её за руку, и они пошли к любимому Алёнкиному месту. Выполнив поручения, он вообще сгреб её в охапку и чуть ли не на руках донес к полянке. И опять Алёна сильно засомневалась, что Саймон вообще способен где-нибудь заблудиться. По лесу он шёл уверено, ни разу не уточнил у нее направление, безошибочно угадывая едва видную тропку.

  Когда они вышли к холмику, она будто всем телом ощутила волну энергии, всегда омывающую её в этом месте. Саймон же напротив, как-то напрягся. Разглядывал её так, будто видит впервые, и взгляд у него был весьма обеспокоенным. Немного подумав, она истолковала беспокойство в его глазах по-своему. Видно не так он ожидал провести этот вечер. Да и она планировала совсем другое. Ох, не дай бог подумает, что она специально его держит на расстоянии. Там же гордость родовая, смешанная с желанием. Чего ему только стоило прощения у нее попросить.

  Расположившись на его телогрейке, которую Сай заботливо постелил на траве, она глубоко вздохнула и решилась прояснить ситуацию.

   - Сай, - привычно свернувшись калачиком на его груди, тихонько начала она, - помнишь, ты сказал мне, что с тобой такое впервые?

   - У меня хорошая память, малыш, - его сильные узкие ладони скользили по телу, разжигая знакомый огонь.

   - У меня тоже все впервые. Только это не просто симпатия или страсть... Я не могу объяснить, но это нечто большее... все вообще по-другому...

  Его руки на мгновение остановились, он взял её за плечи и внимательно посмотрел, словно впитывая выражение глаз, предательский румянец на горящих щеках, остановился на губах, легко провёл по ним пальцем.

   - Продолжай, - мурлыкнул он в своей незабываемой манере.

  Черт, аж сердце в груди ухнуло.

   - Я влюбилась в тебя, понимаешь? Не могу больше молчать. Хочу, чтобы ты знал. Даже не влюбилась, а люблю. Так, что дышать без тебя тяжело. Вчера весь день сама себя изводила, уговаривала, что все пройдет, переживу. А ночью кошмар за кошмаром снился, как я тебя теряю. Пока ты сам ко мне в сон не пришёл. Обнял меня вот так, и я заснула счастливой. Да так крепко, что проспала - впервые в жизни!

  Он продолжал изучать её глазами, и к облегчению его взгляд вновь стал знакомым, прожигающим насквозь. Губы изогнула чувственная улыбка. Он собирался ей что-то ответить, но она опередила:

   - Подожди, дай я договорю. Мне не просто далось это признание. Я знаю, ты здесь ненадолго, знаю, что вряд ли мое происхождение понравится твоей родне. И, скорее всего, останусь здесь одна с разбитым сердцем. Всё, что я прошу, будь со мной всё это время. А там... пусть будет что будет. Я сильная. Вроде...

  Саймон не дал ей договорить. Ещё крепче прижав к себе, он коснулся губами её губ. Сначала легко, а потом окунаясь в самый настоящий поцелуй. Ошалелый, до дергающегося пульса. Она разрешила его языку хозяйничать во всех уголках рта и щекотать ребрышки неба. Разрешила своим рукам исследовать его совершенное тело, с восторгом чувствуя желание, которое вызывали в нем её прикосновения. Она отдавалась дерзким ладоням, забравшимся ей под рубашку, и понимала, ей это нравится! Именно этого она хотела. Именно в такого влюбилась. В сильного, властного мужчину с удивительными глазами цвета грозового неба.

   - Я никогда не оставлю тебя, девочка, - шептал он, - скоро ты станешь моей... и я сделаю невозможное, чтобы мы были счастливы... вопреки всему.

  Она выбралась из его рук, вскочила на ноги и вбежала на свой любимый холмик. Господь всемогущий! Ей хотелось петь, танцевать, плакать и смеяться одновременно. Ей казалось, что весь мир у её ног. И сияющие глаза Саймона, это какая-то великая награда, посланная свыше. Заслуженная. Выстраданная.

   - Я так счастлива, - раскинув руки, крикнула Алёнка в небо. - Мама, ты слышишь меня? Я знаю, ты там. Я нашла его мама!

  Она посмотрела вниз. Саймон стоял и смеялся, разглядывая ее. Он развел руки в стороны, словно приглашая вернуться в его объятия. Она тоже весело расхохоталась:

   - Смотри, любимый, сейчас зайдет солнце! Это будет наш первый закат.

  Саймон взглянул на красный диск, коснувшийся верхушки вековой сосны, вбежал на холмик и, схватив в охапку, прижал к себе, лишив возможности двигаться.

   - Хочу запомнить тебя такой на всю жизнь, Алёнушка. Хочу знать, какого цвета твое счастье.

   - Цвет не знаю, - тихонько выдохнула она ему в грудь, - наверное, радужный. А вот имя... У моего счастья твое имя, Саймон Стайлс.

  Он потянул её вниз и, подмяв под себя, снова и снова покрывал лицо нескончаемыми поцелуями.

   - Прекрати, - она застонала, выпутываясь из его объятий и уходя от очередного поцелуя, - или я потребую большего, прямо здесь!

   - Нет, девочка моя. Только не здесь!

  Он приподнялся на руках и вновь посмотрел на нее каким-то особенным, обнажающим нервы взглядом. Все, что ей оставалось делать, это растерянно улыбаться и ждать.

  Вдруг он ахнул, рывком садясь рядом и с изумлением глядя на неё.

   - Алёна, - он пробормотал несколько слов на своём языке, - я не понимаю... как такое возможно? Как? О Боги! Этого просто не может быть!

   - Что не может быть? Ты о чем, Саймон? - совершенно обалдевшая Алёна никак не могла взять в толк, что вообще произошло. Каждое замысловатое слово вызывало у неё лишь глупую улыбку.

  Ещё один бьющий в самое сердце взгляд, лёгкий шепот, срывающийся с красивых губ и совершенно потрясенный выдох:

   - Ты не знаешь, малыш! Но это просто чудо какое-то!

   - Не знаю чего?

   - Ты моя судьба, Алёнушка. Ты - отныне и навсегда. Это знак.

  Алёна не знала, почему он так решил, и где он увидел какой-то там знак. Но именно в этот момент почувствовала, как исчезает между ними невидимая преграда. Что-то, что все время сдерживало его, пропало, и теперь он принадлежит ей.

  Глава 9

  Весь обратный путь до дома лесного стража Саймон прошёл в состоянии эйфории пополам с шоком. Аленка, которую он всю дорогу нес на руках, прижимая к себе и поминутно останавливаясь, чтобы поцеловать, слава Мерлину, молчала. Хотя было видно, он озадачил её своим поведением.

  Как, гоблин его раздери, как оказалось, что он не увидел этого сразу!? Что он за маг после этого? Или проклинаемый молодежью возраст магического совершеннолетия был назначен не просто так? Точно не просто. А ведь всего пару часов назад просто упивался своей силой. И проморгал такое! Прав был Дэйми, когда дразнил его магом-недоучкой. Вот же позорище!