Робот хотел только починить корабль с тем, чтобы продолжить путешествие. Он смутно понимал, что что-то затевается, и в конце концов ему стало ясно, что придется рисковать.

Однажды эти двое спустились к кораблю с дрелями. Но алмазные сверла оказались бессильными перед металлическими стенами корабля. Во время этого посещения робот понял, что человек поменьше ростом настаивал на действиях против группы, а Пили вроде сопротивлялся.

И вот вероятность атомной войны на Земле заставила низкорослого разработать решающий план. Робот не мог определить конкретно, какие шаги он собирается предпринимать: его мысли оставались недосягаемыми для робота — расстояние было слишком велико.

Этот человек выстрелил в Таннахилла, полагая, что после его смерти Пили как поверенный состояния Таннахилла будет контролировать передачу собственности. Амбиции его поистине не имели границ — он мечтал о том, чтобы править миром… Но лица его Стивенс никогда не видел: если он и был где-то здесь, то он, вероятно, носил маску.

Когда, наконец, изображения погасли, Стивенс в течение нескольких минут ходил по «трюму», осматривая груз корабля. Согласно фильму — а он так понял, что ему демонстрировали запись на кинопленке — на длинных, закрытых щитами полках, были уложены крошечные, светящиеся капсулы, каждая из которых была заполнена небольшим количеством искусственного элемента в чистом виде.

Это были элементы, не известные на Земле, элементы, настолько далекие от урана в периодической системе, что если они когда-нибудь и существовали в природе, то это было, должно быть, просто мгновение в истории вселенной.

Стивенс не имел понятия, что он будет с ними делать. Казалось, они не представляют интереса в сегодняшней ситуации. Было сомнительно даже, сможет ли он найти покупателя… если только продать их группе…

Было уже четверть седьмого, когда Стивенс вновь вошел в помещение под подвалом Палмз Билдинг и направился вверх по ступенькам. Но его начало волновать одно: ничто не подсказывало, кто же был этот кровожадный компаньон Пили. А ведь было очень важно, чтобы он был изобличен и предстал перед группой.

Стивенс дошел до главного входа в Палмз Билдинг, постоял мгновение за лифтом и направился к своему офису. Пройдя полпути, он уже ступил на площадку и повернул к следующему пролету лестницы, когда увидел чью-то ногу. Стивенс мгновенно опустил руку в карман. Пальцы его уже держали пистолет, но он тут же вынул руку из кармана.

— Да это же Билл Риггз, — сказал он.

Риггз заговорил только в офисе Стивенса:

— Итак, мистер Стивенс, я получил секретную информацию о похоронах Ньютона Таннахилла. Занимался похоронами морг Альмиранта, которым тогда владел Норман Моксли, купивший дело за несколько месяцев до похорон и продавший его немедленно после них.

Он замолчал, Стивенс кивнул. Это была информация, сравнить которую можно было разве с той, которую он нашел не менее важной. Поскольку он знал всю предысторию, он смог представить себе четкую картину всей этой ситуации. Он также определил для себя в общих чертах условия сделки. И еще его беспокоило обвинение, выдвинутое здесь, в Альмиранте, против Таннахилла.

Он сомневался в том, что Моксли уехал из города. Маска была сначала надета, а потом сброшена. Не исключено, что можно было узнать и о том, кто из известных горожан выезжал из города в то время, когда Моксли был в городе, и таким образом, методом исключения можно было бы определить члена группы, который сыграл в этом деле главную роль. Но доказать, что весь этот маскарад действительно имел место, будет невозможно.

Он понял, что должен как-то отреагировать на то, что сказал ему Риггз, и сказал вслух:

— Все это мне не нравится. Прокурор округа может использовать это против мистера Таннахилла.

— Да, мне это тоже не нравится, — признался Риггз, — и сведения, которые я получил о враче, в том же духе. Его имя доктор Джейм де Лос Сьенгас. Он получил образование пятнадцать лет назад и не работал врачом до тех пор, пока не поселился в Альмиранте в декабре прошлого года. Он продал свой кабинет за сто долларов пятнадцатого мая прошлого года и на следующий же день уехал из города. Этакий увертливый сукин сын, если вы хотите знать, что я о нем думаю.

Стивенс удивился.

— Где вы получили эту информацию?

— Я начал с того, что сравнил телефонную книгу времени похорон с последним изданием. Имя доктора де Лос Сьенгаса значилось в первой, но во второй его не было, а «Похоронное бюро Альмиранта» теперь называется «Похоронное бюро братьев Бенсон». Я заглянул к ним и выяснил кое-что из того, о чем я вам рассказал. И еще я узнал, что когда они купили это бюро, всеми делами ведало местное отделение «Банка Америка». Вот от менеджера этого банка я и узнал о том, сколько Моксли заплатил за бюро. И Бенсоны, и менеджер одинаково описали Моксли: высокий англичанин, сдержанный, респектабельный, вежливый. Еще они слышали, что он страшный картежник, но каких-либо прямых доказательств у них не было. Они считают, что ему лет сорок.

— А врач? — спросил Стивенс, думая о том, как он сможет использовать эту информацию против Пили.

— О нем я узнал от секретаря местного отделения ассоциации медиков. Как я понял, он был малый дружелюбный, хоть и язвительный, но большинству врачей он нравился. Его хобби — яды. У него была колоссальная библиотека по ядам, но поскольку яды в нашем деле не замешаны, я этого вопроса просто не касался.

Он замолчал и вопросительно взглянул на Стивенса, слегка прищурив глаза, и Стивенсу показалось, что детектив наблюдает за ним и знает больше, чем говорит.

Он сам не был так уж уверен, что яды в этом деле не при чем. Конечно, эти люди использовали наркотики для особых целей, например для того, чтобы вызвать потерю памяти. Вероятно, этот вопрос еще встанет, но позже.

Теперь он ясно видел, что его положение сейчас было каким-то двойственным и что Риггз вполне справедливо мог задуматься над тем, почему Эллисон Стивенс разгуливает здесь в такие ранние часы. Нужно было хоть как-то это объяснить. И потом было бы только полезно сделать детектива до определенной степени своим сторонником.

— Мистер Риггз, — начал он, — мистер Таннахилл и я пришли к твердому заключению, что в этом деле замешана большая группа и что немалую роль здесь играют деньги и большие деньги. То расследование, которое я провел лично, доказывает, что ситуация действительно очень сложная.

Он рассказал о том, что Хаулэнд сообщил о доходе Мистры, и опять упомянул о письме, которое Таннахилл вынужден был подписать. Он не рассказал о том, что Мистра была его источником информации, а представил как свое мнение, что члены группы зависели от имения Таннахилла. Он рассказал о пещере, но сказал при этом, что наткнулся на нее случайно.

Он ничего не сказал о корабле, бессмертии, обрядах, масках и о том, как он вообще наткнулся на эту группу. Наконец, он закончил.

— У нас с вами очень трудная задача, Риггз. С одной стороны, мы должны вывести эту группу на чистую воду, но будет ли это хорошо для нашего хозяина? Мы должны быть очень осторожны, чтобы у мистера Таннахилла больше врагов не появлялось. Возможно, что нам придется разыскивать настоящего убийцу.

Риггз кивнул и, казалось, задумался.

— Эта пещера, — сказал он, наконец, — вы думаете, она имеет какое-нибудь отношение к делу?

Стивенс заколебался, а потом солгал:

— Вряд ли.

— Тогда забудьте о ней, — сказал Риггз серьезно. — Я говорю вам, что все эти секретные пещеры, потери памяти, банды пугают меня. Думаю, будет лучше, если мы придержим все это при себе. — Он на секунду замолчал. — А теперь, должен честно признаться, что я следил за вами почти весь день.

— Следили за мной! — повторил Стивенс. На смену ощущению пустоты пришло смятение. Он мысленно перебрал все события вечера. За исключением его визита в пещеру, он не сделал ничего такого, о чем бы Риггзу нельзя было знать, и вроде бы ничто не говорило о том, что он хоть что-то знал об этом. Стивенс сказал с облегчением: — Это меня ставит в тупик.