Риггз продолжал:

— Откуда мне было знать, что вы не против того, кто меня нанял? И я подумал, что мне лучше вас проверить. Эта история на кладбище затянулась, когда все четверо спрятались по сторонам и бездействовали.

Это вывело Стивенса из состояния равновесия. Он привстал в кресле и потом медленно в него опустился.

— Четверо? — выговорил он наконец.

— Не знаю, понравится ли это вам, — сказал Риггз, — но он ждал там часа два, пока вы уйдете…

— Кто ждал?

— Таннахилл. — Риггз помолчал, потом заговорил снова. — У меня было такое впечатление, что он и девушка договорились обо всем заранее. Во всяком случае, когда вы ушли, он подошел к ней. Он спросил что-то насчет того, действительно ли она имела в виду то, о чем говорила с ним. И она сказала: «Да, я выйду за вас замуж». — Риггз замолчал, потом продолжил: — Тогда они сели в машину и поехали в Лас-Вегас. — Он замолчал. Его взгляд выражал сочувствие, и он добавил: — Я вижу, вам тяжело об этом слышать. Мне жаль.

Стивенс вдруг понял, что сидит сгорбившись и что мускулы на его лице напряглись, зубы сжаты и болят глаза. Он несколько раз глотнул воздух и каждый раз это причиняло ему все более острую боль. Усилием воли он подавил свои эмоции и бесцветным голосом спросил:

— Что произошло потом?

— Вы вернулись, и я пошел за вами вслед. После того как вы дошли до Палмз Билдинг и закрыли за собой дверь, я потратил два часа, чтобы пробраться внутрь через окно третьего этажа. А потом мы встретились в коридоре. Вот и все.

Стивенс кивнул и сказал:

— Думаю, нам обоим надо поспать.

Ему нужно было сделать тысячу дел. Подготовить поручительство освобождения под залог, если необходимо. Детали защиты. Подготовить все юридические документы. Это была его работа, его юридическая деятельность. Еще ему нужно было подготовиться к встрече с группой. Он должен был укрепить все свои позиции.

Стивенс попрощался с Риггзом и начал думать о том, что поступок Мистры был прямым следствием его отказа. Когда она не могла заручиться его поддержкой, она сделала более решительный шаг. Он вспомнил, как она говорила о том — а это были ее последние слова — что спасение Земли важнее, чем их любовь.

Она и Таннахилл. С помощью Таннахилла она могла угрожать группе.

Утомленный Стивенс растянулся на диванчике в комнате отдыха, которая находилась между канцелярией и его офисом.

Он все еще не спал, когда мисс Чейнер приехала в восемь тридцать. Он спустился в парикмахерскую в соседнем здании, потом пошел в кафе позавтракать. Он шел назад в офис, когда увидел вывеску лаборатории, производившей анализы материалов. Он видел ее не в первый раз, но до сих пор у него не было необходимости замечать ее.

Непроизвольно он сунул руку в карман и нащупал кусочки мрамора из Большого дома. Он вошел в магазин и отдал их человеку за стойкой. Потом спросил:

— Когда я смогу получить результаты анализов?

На него смотрел худой, довольно пожилой человек в очках в золотой оправе. Он ответил вопросом на вопрос:

— А когда они вам нужны? — И пробормотал что-то насчет праздников.

Стивенс оборвал его:

— Я заплачу вдвойне, если получу их завтра утром.

Человек быстро выписал ему квитанцию:

— Около десяти — сказал он.

Когда Стивенс вышел из магазина, мальчишка разносчик газет кричал:

— Читайте о нападении на Лориллу!

Стивенс купил газету и развернул трясущимися руками. Заголовок гласил: «Лорилла обвиняет Соединенные Штаты в нападении».

Под ним уже буквами поменьше было написано: «Посол вручает ноту протеста Государственному Департаменту».

Информация начиналась так: «Правительство Соединенных Штатов категорически отвергло утверждение о том, что их военные самолеты атаковали фабрику и промышленные сооружения Лориллы сегодня в полдень (лориллианское время). Государственный секретарь Уолтер Блейк заявил: тот факт, что правительство отвергло протест…»

Взгляд Стивенса перескакивал со строчки на строчку, он пытался отыскать информацию более важную, чем протесты против обвинений. И, наконец, он нашел следующее:

«Политические обозреватели были озадачены обвинением, выдвинутым Лориллой, очень немногие из них доверяют этому сообщению. Однако из Антуллы пришло сообщение, что по данным радиосвязи между самолетами, которые поступили в Капитолий, лориллийские пилоты сообщили на базы, что они не смогли проследить за самолетами противника, так как те поднялись на слишком большую высоту. Однако по разноречивым заявлениям разных пилотов, обозреватели Антуллы сделали заключение, что нападающая сторона понесла потери, хотя сведений, что хоть один самолет был сбит, нет…»

Читая сообщение, Стивенс от волнения все время делал глотательные движения. Он мысленно представлял себе, как Мистра спускается в своем корабле через настоящий ад наведенных на цель ракет, противоракетных установок и снарядов огромной взрывной силы. Сообщение в газете подтверждало, что ей пришлось делать это под тяжелейшим огнем. Она рисковала своим бессмертием и ради чего? Ради того, чтобы мир, возможно, никогда не узнал, что она подвергала себя опасности.

Несомненно, что и космические корабли принимали участие в нападении, но это уже значения не имело. Группа капитулировала просто из чувства страха. Когда они поняли, что Таннахиллу грозит смертельная опасность и встревожились не на шутку из-за возможности осложнений, они все-таки помогли Мистре осуществить ее план.

Это была кардинальная перемена. Большой дом останется стоять, где и стоял. Группа останется на Земле. И если только сбитые с толку и разгневанные лориллиане не заартачатся, войны не будет.

Где-то около полудня Стивенс позвонил в офис прокурора округа, и уже через минуту его соединили с Хаулэндом, который холодно сказал:

— Ты понимаешь, что отъезд мистера Таннахилла — свидетельство его вины? Это доказывает, что я был прав, выписав ордер на арест, Стивенс.

Стивенс не представлял, что еще можно придумать, притворился, что он очень удивлен:

— Ведь в конце концов, — сказал он — вряд ли можно обвинить человека в том, что он скрывается от правосудия, если он даже не знает, что его собираются арестовать.

— Послушай, Стивенс, — начал Хаулэнд.

— Возможно, — солгал Стивенс, — что мистер Таннахилл уехал в Сан-Франциско, чтобы отметить наступление Нового года. Он как-то упомянул, что хочет немного поразвлечься. Как только он даст о себе знать, я сообщу ему о ваших намерениях. А пока я подаю судье Адамсу прошение о поручительстве и хочу попросить, чтобы его рассмотрели как можно скорее.

По дороге в офис после завтрака он заглянул в книжный магазин в центре города и спросил продавца:

— Есть у вас что-нибудь о продолжительности жизни?

Тот заметил:

— Вы имеете в виду книги по геронтологии?

Стивенс кивнул, хотя это слово он слышал впервые.

Он прошел вслед за продавцом вдоль длинных рядов полок и наблюдал, как тот внимательно читает заголовки.

— Ага! — продавец вытащил тоненькую книжку. — «Продление жизни», написана русскими богомольцами. Здесь дается совет есть йогурт, который содержит бактерии, разрушающие токсические вещества в вашем кишечнике. Я сам все время ем его. Но пока еще слишком рано говорить о том, как он действует. — Он засмеялся.

— Еще у нас есть брошюра «Живите долго и наслаждайтесь этим», выпущенная комитетом по общественным проблемам в Нью-Йорке. Их идея периодически проверять состояние здоровья. Если у вас что-нибудь неладно со здоровьем, не жалейте средств на лечение. Вам столько лет, сколько вашему самому изношенному органу. Вот главная мысль. Что хорошего, если у вас сердце сорокалетнего, а печень девяностолетнего человека?

Стивенс просмотрел брошюру и наконец кивнул, что берет ее, и спросил с некоторым колебанием:

— Что-нибудь, — тут он запнулся, — есть ли что-нибудь о регенерации?

Он объяснил, что ему нужно, и продавец покачал головой: